— Да, Шарон. Я здесь.
Она была поражена, услышав его голос, и так быстро повернула голову, что поморщилась от боли.
— Роберт?! — повторила она недоверчиво. Шарон не могла отвести глаз от его темного силуэта, словно боясь поверить, что он действительно здесь. — Где ты?.. Как?.. — начала она, задрожав, когда он сел рядом с ней.
— Фрэнк оставил для меня сообщение дома, — начал он с обычным бесстрастием, но внезапно чувства его вырвались наружу, он не контролировал больше свой голос. — Боже мой, Шарон, я никогда не прощу…
— Фрэнк не виноват, — быстро предупредила она. — Это была авария, он… — Ее била дрожь, она в тревоге теребила одеяло, пока Роберт не взял ее за руку.
— Ты замерзла, — сказал он, но Шарон покачала головой, прекращая разговор о себе.
— Роберт, наша малышка… — Ее губы задрожал и. — Я больше не чувствую, как она ворочается. Они говорят мне, чтобы я не беспокоилась и что с нею все в порядке, но как это может быть, если она не шевелится? Робби, я так боюсь за нее… — беспомощно прошептала она. — Наша девочка… такая маленькая, такая беззащитная, и я так люблю ее.
— Фрэнк мне сказал, что ты велела ему уйти, что тебе нужен только я. Это правда?
— Да. — Шарон приподняла голову и неопределенно спросила: — Где ты был?
— В Италии. На пути в Тоскану… на виллу.
— Как?.. Почему?..
— Ты не единственная, кто позволяет себе навязчивые фантазии, — уклончиво произнес он. — Вся разница между нами в том, что у меня куда больше опыта в этом отношении.
— Фантазии? Какие фантазии?
— Обычные… Ну, например, что женщина, которую я люблю, тоже меня любит… что она хочет меня… и ночью, в нашей общей постели, она поворачивается ко мне и просит взять ее, любить ее сейчас и всегда…
Шарон слушала его с болезненным напряжением.
— Кто она… эта женщина? — дрожащим голосом спросила она. Роберт любит кого-то еще. Почему она никогда не думала… не понимала? — Я ее знаю?
— О… Да, еще как знаешь, — с какой-то загадочной улыбкой признался он. Шарон заметила, что он смотрит не на нее, а куда-то еще. На ее живот.
— Малышка! — вдруг радостно вырвалось у нее. — Она шевельнулась… Робби, она шевелится, с ней все хорошо, она… — даже сейчас Шарон не могла заставить себя произнести слово «жива», ибо это означало признаться, в том, чего она страшилась.
— Робби!.. — Она держалась за его руку, счастливые слезы текли по ее лицу.
— Почему ты хотела видеть меня, а не Фрэнка? — спросил он, накрывая рукой ее живот.
— Ты… Ты — мой муж, — промолвила Шарон, не в силах заставить себя взглянуть на него. — Отец моего ребенка. Нашего ребенка.
— И… что ж из этого, моя маленькая? — Глаза Роберта лучились, словно небо ранним тосканским утром.
Он как будто не верил Шарон. Он все смотрел на ее живот, и, возможно, поэтому она нашла в себе силы для окончательного признания:
— Я… ведь люблю тебя. Ты у меня один… Но только не притворяйся, пожалуйста. Не нужно разыгрывать передо мной роль безупречного мужа. Я больше не девочка. Я знаю, что такое по-настоящему любить кого-то. Если ты хочешь, чтобы я… освободила тебя и ты мог бы уйти к ней… к той женщине, которую ты любишь… Тогда я сделаю это. — Шарон замолчала и отвернулась к стене, закусив губу, чтобы не расплакаться, не быть слишком жалкой.
— Уйти к ней? Но я уже с ней, — мягко откликнулся Роберт.
— Уже с ней? — Сердце у Шарон тяжело забилось. Она возмущенно переводила взгляд с закрытой двери на него и обратно. — Ты… Ты дошел до того, что не постеснялся прийти с ней даже сюда?..
— Ох, Шарон! — Он расхохотался так, что едва не опрокинулся вместе с креслом на пол. Потом внезапно замолчал, подошел к окну, а через несколько секунд уже стоял перед ней на коленях, целуя пальчик за пальчиком, сначала на правой руке, потом — на левой.
— Ты единственная, кого я люблю, кого всегда любил. Ты и в самом деле так слепа, что ни разу не замечала?
— Ты любишь меня? Но этого не может быть… Ты всегда так сердился на меня, и я…
— Потому, что только так я мог защитить себя, спрятаться от боли, которую испытывал от того, что у тебя один Фрэнк был на уме. Я в тебя влюбился почти тогда же, когда ты — в него.
— Но если ты любишь меня, почему?.. — Шарон запнулась, вдруг покраснев.
— Что почему?
— Почему ты так вел себя после… после?.. Почему был так холоден со мной после того, как мы любили друг друга? Ты же видел, как сильно я хотела тебя. Я думала, ты… я думала, что ничего не значу для тебя как женщина, что я противна тебе…
— Противна мне? — перебил он. — Шарон, если бы ты знала, что я почувствовал, когда ты сказала, что хочешь меня. Ты даже не знаешь, как близок я был той ночью к тому, чтобы признаться тебе во всем… до конца. Но я не мог выбросить из головы, как ты говорила мне, что хотела бы, чтобы на моем месте был Фрэнк… что ты думала, что тогда, в первый раз, это Фрэнк… — Роберт уткнулся головой в одеяло, как пес, выражающий преданность своей хозяйке. — Я перестал спать с тобой, потому что у меня не было выбора. Я знал, что это только вопрос времени, что когда-нибудь мое самообладание оставит меня и я скажу тебе, что я чувствую. Я не мог возложить на тебя эту ношу после всего, что я сделал.
— Что ты сделал?
— Я был с тобой, хотя и не сомневался, что на самом деле ты хочешь не меня… Я ведь давно не мальчик… и легко воспользовался твоей невинностью, ты же и сейчас не знаешь, как элементарно предохраняться. Я сделал это однажды и не в силах был противиться тому, чтобы повторить… понимая при этом, что лишь увеличиваю вероятность того, что у тебя будет ребенок.
— По-моему, я догадывалась… — в задумчивости промолвила Шарон. — Было что-то такое… Предчувствие…
— Я не собирался ставить тебя в положение, когда ты вынуждена была бы выйти за меня замуж. Правда, я всегда помнил, что такая возможность остается, но никоим образом не пытался воспользоваться этим. И тогда я начал убеждать себя, что мы сошлись по воле судьбы, что тебя действительно тянет ко мне, даже если сердце твое на замке… И что каким-то образом я рано или поздно найду способ доказать: ты не могла испытывать ко мне такое сильное физиологическое влечение без того, чтобы хоть немного не любить меня…
— Я наверное, уже любила тебя… Даже до того, как мы занимались любовью… — нерешительно сказала Шарон. — Когда была маленькой… До того… Ты всегда был… Я тебя тогда больше любила. Но почему-то когда я стала взрослеть…
— Все проходят через детские увлечения, — мягко произнес Роберт.
— Не понимаю сейчас, как я могла принять то, что я чувствовала к Фрэнку, за настоящую любовь, — встрепенулась Шарон. — Когда я оглядываюсь назад…
