— Ты само совершенство, — бормотал он. — Ты идеальная женщина. — Он больше не мог сдерживаться. — Я люблю тебя, люблю…
Ее сердце переполнилось от счастья:
— Я тоже люблю тебя.
На мгновение застыв, они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
На следующее утро Дина оседлала лошадь и поехала на прогулку. Ее безоблачное счастье омрачалось лишь тем душераздирающим фактом, что отец умер, так и не поговорив с ней. Но ведь он, должно быть, простил ее, иначе не включил бы ее имя в доверенность. Если бы отец сказал ей об этом лично…, разумеется, он не ожидал, что смерть настигнет его так скоро. Возможно, он намеревался когда-нибудь позвонить или написать ей. Я должна верить в это, не переставала убеждать себя Дина. Если мне это не удастся, муки совести будут преследовать меня до конца моих дней…
Проведя около часа в седле, она обнаружила, что взбирается на тот самый холм, с которого осматривала ранчо во время первой прогулки верхом после возвращения домой. Похлопав лошадь по шее. Дина озирала долину. Пейзаж был необычайно красив: изумрудная трава, пасущиеся на полях коровы и лошади. Далекие горы, переливающиеся радугой красок, и сами постройки на ранчо, которые с такого расстояния казались игрушечными. Конечно, она останется здесь. Ведь здесь живет Рай, который любит ее так же, как и она его. Ей сказочно повезло, и она благодарила Бога за то, что тот послал ей Рая Хардина. А разве ей нужно в жизни что-либо еще, кроме него и ранчо «Уинд-Ривер»? Не стоит больше изводить себя воспоминаниями о безвозвратно ушедшем прошлом. Вчерашний день принадлежит истории. Надо жить сегодняшним — и завтрашним — днем.
Оформление имущества Саймона находилось под контролем Джона Чандлера и Терри Эндикотта. Возможно, она еще когда-нибудь встретится с Томми, а возможно, и нет. Какая ей теперь разница? Ведь ее любит чудесный мужчина. Все складывалось так удачно, что большего и желать нельзя.
За исключением одного неприятного момента. Дина вся сжалась, вспомнив о необходимости войти в отцовскую спальню и разобрать его личные вещи. Но она обязана это сделать, откладывать дальше нельзя.
Дина повернула лошадь. Ее губы были плотно сжаты. Решение принято. Она займется этим сразу же, как только вернется Домой.
Рай заметил, что Дина подъезжает к дому, и проскользнул в амбар, ожидая, когда она понесет убирать седло. Став за дверью, он дождался, пока она войдет, и захлопнул дверь. Она удивленно обернулась, но, увидев его, облегченно заулыбалась.
— Привет, — с чувством сказала она, ощущая его присутствие каждой клеточкой своего тела. Подойдя к ней, он заключил ее в объятия:
— Привет. — Их губы слились в поцелуе, в котором было столько любви, что у Дины влажно заблестели глаза. Рай поднял голову:
— Ты плачешь?
— Немного… Я так люблю тебя!..
— Я тоже люблю тебя, Дина.
— Я знаю. — Каждый раз когда он говорил это, она чувствовала, как заполняется очередная пустая клеточка в ее теле. Неудивительно, что она обожала его: ведь Рай исцелил ее от болезни, о существовании которой в себе она даже не подозревала.
— Ты само совершенство, — улыбнулся он. — Придешь сегодня на сеновал?
— Да, — сказала она. Вспомнив о причине, заставившей ее прервать прогулку, она сделала шаг назад. — У нас есть пустые картонные коробки?
— Думаю, несколько штук я смогу найти. А зачем они тебе?
Дина опустила глаза:
— Я…, я собираюсь разобраться в спальне отца. Он понимал, как ей это трудно, и не хотел, чтобы Дина страдала по какому бы то ни было поводу.
— Я могу помочь тебе?
Раньше ей не приходило в голову попросить Рая о помощи, но если он пойдет вместе с ней в отцовскую спальню, то ей будет намного легче. На ее глазах вновь заблестели слезы. Что бы ни случилось, Рай навсегда останется с ней, улавливая все оттенки ее настроения — плохого или хорошего, — протягивая ей руку помощи, когда она в этом будет нуждаться, — точно так же, как сейчас.
— Ты не можешь себе представить, как я буду благодарна тебе, — призналась она с комком в горле.
Он подошел ближе и обнял ее.
— Неужели ты не понимаешь, что ради тебя я готов сделать все что угодно?
Она прижалась к его теплой груди и, подняв голову, всмотрелась в его бездонные глаза, наполненные заботой и участием:
— Начинаю понимать…
Она услышала, как Рай глубоко вздохнул. Затем он обвил руками ее талию и произнес почти шепотом:
— Тебе не кажется, что нам самое время подумать о свадьбе?
Ее пульс участился. Она знала, что этот миг настанет, но полагала, что это произойдет «когда-нибудь». Для счастливой жизни с Раем ей не был необходим формальный брак, к тому же когда-то она подслушала его высказывания на этот счет и не собиралась оказывать на него давление. Тем более приятно было слышать эти слова!
— Самое время, — с воодушевлением подтвердила Дина.
Он еще крепче сжал ее в своих объятиях и заглянул в ее подернутые дымкой глаза:
— Опять собираешься плакать?
— Может быть. — Она неуверенно улыбнулась. Его вздох был красноречивее слов. Он с нежностью прошептал:
— Я счастлив, Дина.
— Я тоже, — прошептала она в ответ.
Улыбаясь и глядя на нее с любовью и пониманием, он взял ее за руку:
— Пойдем. Нужно найти коробки.
Усилием воли Дина заставила себя открыть дверь в спальню Саймона. Рай стоял у нее за спиной, в руках у него было несколько картонных коробок и упаковка объемных пластиковых пакетов для мусора. Шторы на окнах были задернуты, в комнате царил полумрак; в воздухе стоял спертый дух давно не проветриваемого помещения. Дина распахнула окна, и спальню залил солнечный свет.
Положив коробки и пакеты посередине комнаты, Рай осмотрелся по сторонам. На полу лежал потертый ковер, мебель старая. Здесь не было никаких излишеств, даже ни одной фотографии. Комната отшельника-аскета.
— Итак, с чего начнем? — спросил он.
— Займись платяным шкафом, а я разберу комод, ладно? — Ее горло словно сдавило тисками.
— Насколько я понял, ты собираешься лишнее выбросить?
— Отец никогда ничего не выбрасывал, поэтому, думаю, здесь масса ненужных вещей.
— Значит, что получше — в коробки, остальное — в пакеты для мусора?
Дина кивнула. Ей не хотелось видеть, как кто-то из окружающих будет носить одежду ее отца, поэтому она не могла представить, куда в конце концов отправятся вещи «получше». Во всяком случае, не в этот же округ. Возможно, она отошлет их в какую-нибудь благотворительную организацию. Темная, старая мебель тоже производила на нее гнетущее впечатление. Если она намерена жить на ранчо (а именно это она и планировала!), то придется заняться обновлением интерьера. Рай открыл дверцу шкафа и нахмурился:
