— Ты не знаешь, как сильно я люблю тебя, — шептал Мэтью.
— Покажи мне. — Джози дерзко и отважно смотрела ему в глаза.
Он взял ее на руки.
— Куда мы идем? — прошептала девушка, прильнув к его широкой груди, наслаждаясь силой и теплом его тела.
— В дом. — Мэтью коснулся ее губами. — Куда же еще? — добавил он мягко.
Он распахнул дверь спальни и опустил Джози на широкую кровать.
— Так, на чем мы остановились? — прошептал он, улыбаясь.
Каждое мгновение, каждое движение были новым шагом по дороге любви. Как долго Джози мечтала об этом!
Она бессильно вскрикнула, когда руки Мэтью заскользили по ее телу. Он хотел продлить прекрасный момент предвкушения.
— Пожалуйста, пожалуйста! — Джози едва узнавала свой голос, но ее тело горело, словно в огне. Ее переполняло желание познать сладостное единение с любимым.
Его губы блуждали по ее обнаженной коже, теплые, чувственные, волнующие.
— Я люблю тебя, — повторял он. — Навсегда… Милая моя…
Потом он оказался над ней. Сильный и неотвратимый, мужчина, которого она всегда любила и ждала. Джози раскрыла ему свои объятия и коснулась широкой груди, гладкой, горячей кожи плеч и спины. Она выгнулась, когда он вошел в нее, и дальше они двигались вместе, в едином порыве, в едином стремлении достичь, наконец, долгожданной цели.
И этот великолепный момент длился, длился и длился.
— Почему ты плачешь? — Мэтью поцеловал дрожащие губы Джози. Они лежали рядом, счастливые и обессиленные. — Тебе хорошо? — Он посмотрел на нее и улыбнулся, поддразнивая. — Нет, молчи. Ты едва вытерпела, так тебе было противно?
— Я люблю тебя. — Джози прижалась к нему. — Так люблю!
— Я тоже люблю тебя. Больше жизни… — Он целовал ее с новой страстью и жадностью, продвигаясь от губ к шее и ниже…
Прошло много времени, прежде чем он поднял голову и спросил, глядя прямо в голубые глаза Джози:
— Ты выйдешь за меня?
Она замерла, не смея еще верить.
— Что ты сказал? — прошептала она.
— Я хочу быть с тобой. Навсегда. — Мэтью нежно провел пальцем по ее щеке, поцеловал мокрые ресницы. — Последние несколько дней я страдал без тебя. Больше не хочу. Будь моей женой.
— О, Мэтью! — Теперь уже Джози целовала его так же нетерпеливо и жарко, как несколько минут назад целовал ее он. Желание разгоралось в них снова. Они обнимали друг друга с такой страстью, словно не виделись, по крайней мере, месяц. И были готовы снова и снова дарить друг другу радость. Прикосновения, поцелуи, объятия — они узнавали друг друга заново, все более страстно и неистово с каждой секундой, с каждым движением.
Когда буря затихла и Джози, сонная, устроилась на груди Мэтью, она услышала его глубокий, бархатный голос с такой веселой ноткой, которую всегда так любила.
— Я могу считать, что ты ответила «да»?
Это было лучшее Рождество в ее жизни. Джози все время хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться — это не сон. Утром она просыпалась с улыбкой и все время напевала. Ей казалось, что весь дом наполнен радостью.
Дети ничему не удивились. Вообще-то они приписали все своим заслугам, как нередко склонны делать дети. Похоже, они давно считали их союз делом решенным и только ждали, когда произойдет это событие.
Джози улыбнулась, глядя на детей, которые наконец совершенно выдохлись. Перед этим они долго возились со щенятами на ковре перед камином. Рождество прошло замечательно: было много веселья и смеха, горы угощений и свежий морозный воздух.
— Ты счастлива? — спросил Мэтью.
— Как во сне! — просто ответила Джози. — А ты?
— А как ты думаешь? — Он поставил стакан на ближайший столик, протянул обе руки и дотронулся до ее волос, играя золотистыми прядями.
— Замечательно. — Джози повернулась к нему. — Все прошло отлично, да? — прошептала она.
Мэтью улыбнулся.
— Я знал, что так и будет.
— Лгун! — Джози улыбнулась, когда он потянулся поцеловать ее. — Я думала о Шейле. Она была бы за нас рада, правда?
— Несомненно. — Голос Мэтью был немного грустным. — Она всегда превозносила твои достоинства. Только я не замечал этого. Молодой был, глупый, — добавил он с улыбкой. — Если бы я тогда знал то, что знаю сейчас… Но, наверное, всему свое время.
— Тебе тогда нравились женщины, а не прыщавые школьницы с косичками.
— У тебя никогда не было косичек!
— Зато были прыщи!
— Лучше поздно, чем никогда. — Мэтью снова поцеловал ее: глубоко, медленно. — Гораздо лучше.
Джози прижалась к нему и положила голову ему на грудь.
— Катрин и Крейг, похоже, счастливы вместе, — пробормотала она. — Они не остались на завтрак сегодня утром, так что, может быть, пригласим их в гости еще раз, пока не кончились рождественские праздники?
— Давай. Уверен, Катрин это оценит. — Мэтью обнял Джози, прижал к себе. Она вздохнула, испытывая удивительное ощущение безопасности и счастья. — Ты уже простила Крейга за то, что он не сохранил твой секрет?
— Да. Сейчас я готова простить кого угодно.
— Даже меня — за то, что я купил Харкомб-холл? Когда я думаю о том, что ты тогда чувствовала… Это многое объясняет.
— Я была сумасшедшей, что не сказала тебе сразу, — прошептала Джози. — Но у меня были такие мечты… Дом был для них лишь декорацией.
— Мечты?
— О тебе. — Джози взглянула на Джоша и Эбби которые уснули у огня. — О семье.
— Я хочу, чтобы ты забеременела, — сказал вдруг Мэтью, и в его голосе послышалась знакомая Джози хрипотца. — Хочу, чтобы ты была матерью моих детей.
— Детей? — Джози обернулась к нему с радостной улыбкой. — И сколько же детей ты хотел бы иметь? — прошептала она.
Мэтью приподнял брови в шутливой задумчивости.
— Думаю, на первое время шести или семи будет достаточно.
— Шесть или семь?! — Глаза Джози сияли. — Ты с ума сошел?
— Да. — Мэтью снова поцеловал ее. Его губы были ласковыми и теплыми. — Я без ума от тебя.
— Я люблю тебя, — шептала Джози с глазами, полными слез. — Так люблю…
— Это хорошо, потому что я люблю тебя тоже. — Мэтью коснулся рукой ее щеки. — Больше всего на свете.
