Из подъезда доносился голос Стеши. Она барабанила по двери..
Я передала Славе его сына и резко открыла дверь, распахнула ее.
Прямо перед моим взглядом замаячило расстроенное лицо Стеши и ее опухшие, заплаканные глаза:
Глава 23
Глаза бывшей подруги вспыхивают радостно. Мне так паршиво на душе становится от того, что она это ждала… Ждала этот момент и теперь не преминет им воспользоваться.
— Милана, прошу, — звучит за спиной голос мужа. — Ты все не так поняла. Зайди в квартиру, поговорим.
— Вот уж нет! Мне надоело завуалированное вранье. Говори, — прошу Славу.
Муж только крепче губы сцепил, качает головой.
Ах, он признаваться не хочет? Значит, признается та, другая, которую я в прошлом считала своей подругой.
— Тогда — ты! — показываю на Стешу пальцем.
За ее спиной раздается звук открываемой двери. На лестничную площадку выходит соседка. У нее в руках — полупустой черный пакет для мусора.
— Здрасьте, — кивает она, с интересом на всех нас троих поглядывая.
Вместо того, чтобы направить к лифту, она неторопливо бредет в сторону лестницы. Я понимаю, что она просто так вышла, потому что за закрытой дверью подслушивать неудобно. Сейчас она скроется за дверьми, ведущими на лестничный пролет, притаится там и станет слушать некрасивый скандал.
Это отрезвляет. Мне и так больно… Не хочется, чтобы еще и соседи косточки обсасывали и перемалывали в труху. Я делаю шаг назад, обреченно машу рукой Стеше:
— Зайди.
Она впорхнула с радостью и клацнула замком. Мы застыли в коридоре, Богдан на руках у мужа притих, разглядывая нас троих глазками-бусинками.
— Говори, — прошу я.
— Милана, не стоит, — предупреждает меня муж.
— Богдан — мой сын! — выкрикивает Стеша.
Через миг она падает на пуф и начинает рыдать. Ее тело трясется в крупных конвульсиях.
— Бл… — матерится муж. — Бл… Ты… Ты подписала бумаги на отказ. Черт побери, мы обо всем договорились. Ты деньги получила, твою же мать. Какого хрена ты продолжала общаться с моей матерью, еще и притащилась в мой дом, а?! Какого хрена?! — злится он.
Громкие голоса пугают Богдана. Забрав его у мужа, я отнесла мальчишку в комнату, пристегнула в кресло-гамак, включила ему карусель. Удостоверилась, что ему интересно и нет признаков слезок, вернулась в коридор.
Там Стеша чуть ли не в обмороке. Злой, сердитый муж, который материт ее, и я. Я с разбитым вдребезги сердцем.
Но именно я принесла Стеше стакан воды, она отпила и успокоилась немного.
— Я знаю, что подписала бумаги, знаю, что долго тянула, прежде, чем отдать сына. Знаю, что деньги получила. Все долги закрыла… Знаю-знаю-знаю… — повторяет она. — Но знаю, что не могу спать без моего мальчика. Я каждую ночь плачу и переживаю, как он там. Не могу без него. Не могу…
— Покажи мне свидетельство о рождении Богдана? — прошу я у мужа.
— Милана, это был лишь договор! Скоро будет готово новое свидетельство о рождении…
— Просто покажи! — требую я. — Не смей отказываться и врать. Вы с твоей мамой столько наврали, окружили меня ядовитой ложью, что меня просто от вас тошнит!
— Милана, ты же в положении. Не нервничай так.
Стеша замирает, смотрит на меня с удивлением.
— Ты беременна?
— Да! Беременна… — адресую уничтожающий взгляд Славе.
Муж быстро ретировался к портфелю, вынул из него свидетельство о рождении сына, протянул мне. Я едва взглянула. Все так, как говорила Стеша. Все верно…
Боже.
Я молча вернула свидетельство о рождении мужу, кивнула Стеше.
— Иди к Богдану. Присмотри за ним. Пока…
— Спасибо!
Бывшая подруга бросилась ко мне, намереваясь обнять. Я отстранилась и подняла руки, чтобы она меня не трогала.
— Мы ничего не решили. Просто присмотри, пока я говорю с мужем. На этом все.
Тем не менее, Стеша заспешила в спальню, бормоча слова благодарности мне! Слава проводил ее взглядом.
— У тебя с ней было? — спрашиваю я сухим голосом. — Спал с ней?!
Слава вздрагивает, смотрит на меня с удивлением.
— Нет, — говорит через мгновение и переводит взгляд в сторону.
Эта краткая пауза и побег взглядом сказали мне все.
Все, чего я боялась.
— Врешь, — отвечаю сухо.
Боже, как хочется выпить! Просто выпить и забыться, но нельзя даже думать о таком. Я иду на кухню, чтобы поставить для себя чай. Попытаться успокоиться.
Пальцы трясутся.
Я нечаянно разбиваю чашку и поранила палец.
— Садись, ты сама не своя! — начинает суетиться вокруг меня муж. — Милана, любимая. Сядь, прошу. Сядь.
— Я уберу.
— Я сам! Сам уберу, садись.
Муж пытается меня обнять, я не выдерживаю и хлестко отвешиваю ему пощечину.
— ЛЖЕЦ.
Он от меня отшатывается, в изумлении прикладывая ладонь к горячщей щеке. Но ни слова не говорит в оправдание и присаживается на корточки, чтобы собрать самые крупные осколки и смести в совок более мелкие.
Он соврал. Он мне соврал.
Несколько минут полной тишины. Между нами ни слова. Только звуки, как Слава сметает осколки, бормотание закипающего чайника, звук льющейся воды, стук чашки о стол.
— Держи!
Слава двигает в мою сторону чай, накрывает ладони своими, смотрит мне в глаза с мукой.
— Клянусь. Не спал я с ней.
— Врешь
