— Она ничего не значит для отца, вы же сами понимаете, — вполголоса сказала Ширли, после того как Сара проверила ее задание и они вместе разобрали ошибки. — Знаете, что я думаю?
— Нет, — машинально ответила Сара, шокированная такой фамильярностью.
— Он нарочно привел эту куколку, чтобы заставить вас ревновать. И смотрел на вас все то время, пока вы были заняты чем-то еще.
В самом деле? Слова Ширли, вопреки всем доводам здравого смысла, породили в Саре слабую надежду.
В половине восьмого она спустилась в гостиную, готовая к любым неожиданностям, и облегченно вздохнула, когда увидела там только Кристиана и Ширли. Он выглядел очень довольным, Ширли улыбалась. Должно быть, до ее прихода они говорили на какие-то приятные темы. Когда Сара вошла, оба замолчали.
— Я только что говорила папе… — начала Ширли.
— О школах, — перебил ее Кристиан, пристально взглянув на Сару. — Тех, что находятся поблизости…
— Могу обзвонить их завтра утром, — предложила Сара, садясь и поправляя юбку так, чтобы она закрывала как можно больше. — Может быть, мы выберем время и пойдем осмотрим их.
Она улыбнулась Ширли, отмечая про себя, что напряженное выражение на лице Кристиана сохраняется.
— Я бы тоже хотел на них взглянуть, — холодно сказал он. — Говорю об этом на тот случай, если ты исключила меня из списка.
— Даже и не думала.
— Папа злится… Я сказала ему, что не собираюсь целый вечер развлекать беседой его очередную куколку, — вмешалась Ширли.
— Другую куколку? — в изумлении переспросила Сара, чувствуя, как вчерашние ярость и ревность вновь нахлынули на нее.
— Да… — начала Ширли, но Кристиан перебил.
— Незачем пересказывать, кто что сказал и почему! Достаточно того, что я отменил приглашение. — Он вызывающе взглянул на Сару. — Между прочим, Сесиль никакая не куколка. Она очень хороший финансовый консультант…
— Сесиль? — переспросила Сара, удивленная таким легкомысленным именем для финансового консультанта.
— Ее все так называют. Не спрашивай меня почему.
Кристиан слегка пожал плечами и усмехнулся, заметив, что губы Сары сжались в тонкую линию.
В результате этот вечер оказался для нее ничуть не лучше вчерашнего. Нет, это уже переходит всякие границы! Сначала Синтия, теперь вот Сесиль… Неужели он решил провести перед ней парад юных красавиц, чтобы доказать, что сама она была не более чем простым развлечением?
Ожесточенно расправляясь с лососем, великолепно приготовленным миссис Кендалл, Сара думала об отсутствующей Сесиль. В конце концов, она даже начала жалеть, что ее не будет — по крайней мере, помогла бы разрядить напряженную атмосферу за столом.
Впрочем, Сесиль скорее всего представляла бы собой угрозу не дольше, чем на одну ночь. Потому что потом на смену ей явится другая девушка, потом еще какая-нибудь, — бесконечная череда стройных длинноногих красавиц, которых Саре придется во время ужина развлекать светскими беседами.
Единственным светлым пятном во всем этом было то, что Кристиан наконец-то сумел найти общий язык с дочерью, и лед был сломан. Теперь они могут рассказывать друг другу о прошлом, которое прежде стеной стояло между ними. Оставалось найти школу, где Ширли продолжит учебу. Поблизости их было три, так что проблем с выбором не должно было возникнуть. Ширли приступит к занятиям со следующего семестра.
Значит, подумала Сара, меньше чем через неделю я смогу уехать. Она в задумчивости сидела на кровати у себя в комнате, размышляя о будущем. Сара уже пообещала Ширли поддерживать контакт и собиралась выполнить свое обещание, при условии, что ее отец не будет присутствовать при их встречах. Если она что-то и усвоила за последние несколько недель, так это то, что Кристиан, вне зависимости от степени близости с ним, буквально опасен для ее здоровья. Одно лишь его присутствие вызывало сумбур в мыслях и чувствах и приводило ее в замешательство.
Пусть он продолжает сверлить Сару взглядом при каждой встрече — она будет тверже, чем гранит! Если Кристиан в конце концов отступит и вернется в свой привычный круг общения — что ж, тем лучше!
Она сняла с полки чемодан и стала собирать вещи, чтобы уехать отсюда как можно скорее.
Туда, где ее место.
Туда, где было ее место…
Прошло около трех недель со дня ее отъезда, но Сара по-прежнему не могла вернуть себе душевное равновесие. Боль и тоска не проходили. Ширли, провожая ее, старалась держаться как ни в чем не бывало, но Сара видела, как блестели слезы в ее глазах, когда она махала рукой вслед отъезжающему такси. Видно было: она до последнего момента надеялась, что Сара останется, хоть и ни разу не заговорила об этом. В глубине души Ширли наверняка была признательна ей за то, что способствовала налаживанию ее отношений с отцом и исчезновению ненавистной Мелани.
— Мы ведь будем поддерживать контакт, правда? — почти умоляюще спросила она.
Сара пообещала это и осталась верна своему слову — дважды в неделю они с Ширли созванивались, причем Саре стоило огромных усилий сдерживаться и не спрашивать о Кристиане, а также не задавать вопросов на другие щекотливые темы. Она знала, что не должна этого делать.
Сара не видела его даже в то утро, когда уезжала. Их последний разговор состоялся накануне вечером. В безразлично-вежливой манере Кристиан поблагодарил ее за все, что она сделала и чему помогла свершиться. Об их отношениях не было и речи. Он почти не смотрел на нее во время разговора, и у Сары сложилось впечатление, что все его комплименты — лишь дань простой вежливости, формальность, которую нужно соблюсти, прежде чем вернуться к серьезным делам. Это ранило больнее всего.
Несмотря на ее протесты, Кристиан настоял на том, чтобы оплатить ей полную стоимость контракта, хотя она и уезжала раньше оговоренного в нем срока. Сейчас Сара вынуждена была признать, что это оказалось как нельзя более кстати. Ее учительская квартирка в школьном здании была уже занята, но, по крайней мере, она могла позволить себе снять дом, не беспокоясь о цене, и за последнее время получила несколько заманчивых предложений от агентов по аренде недвижимости.
Не хотелось возвращаться в крошечную школьную квартиру, хоть ей и обещали, что та освободится со следующего семестра. Сару уже тяготило пребывание в школе. Она чувствовала, что впустую тратит время, оставаясь здесь.
Все эти годы она увлеченно занималась учительской деятельностью, испытывая чувство гордости всякий раз, когда очередные выпестованные ею выпускницы покидали стены школы. Она гордилась своими достижениями. Но сейчас это казалось бессмысленным, словно движение буксующего колеса, — с какой бы скоростью оно ни вращалось, с места не трогается.
