Сайан посмотрела на него почти с ненавистью:
— Ты сам все это начал, еще примешал сюда Джосса Эннермана, но я могу все это прекратить в любой момент.
Она не хотела и не собиралась быть скульптором, она хотела просто быть с Лэнгли, вести спокойную жизнь, отдавая ему свою любовь и заботу. Она подошла к голове, которую ваяла, сняла с нее влажную тряпку, и за ее спиной Барни сказал:
— Давай, давай, разбей ее, только ты все равно потом слепишь другую, такую же.
Разбивать сейчас голову было детской выходкой. Она снова накрыла ее тряпкой и сказала:
— Если я обнаружу себя в одном из твоих сценариев, как бы ты меня ни изуродовал, я буду преследовать тебя по закону, я подам на тебя в суд.
— Я это запомню.
— И найди ключ от этих ящиков и запирай их, если хочешь, чтобы никто не узнал об их содержимом.
— Ключ у меня есть. — Он стоял и смотрел на нее прищуренными, внимательными глазами, и ей вдруг пришло в голову, что для него вся эта сцена прокручивается как возможный вариант очередного сценария. От этого у нее по спине поползли мурашки.
— Уходи отсюда, слышишь? — крикнула она.
— Ты знаешь, кто для тебя Лэнгли?
— Да. И мне не требуется твоего мнения.
— Он просто наследник и преемник тети Мэри. Твоя жизнь была так наполнена заботами о ней, что, когда она умерла, ты осталась с пустотой внутри, и в то время ты еще не знала, как и чем тебе ее заполнить.
Она сжала зубы с такой силой, что челюсти заныли.
— Ты никогда не была влюблена в Лэнгли, — сказал Барни. — Ты просто скучала по тете Мэри.
— Я люблю Лэнгли. — Если можно кричать про себя, то Сайан сейчас это делала. — Только не так, как ты можешь любить.
— А что ты знаешь о том, как я могу любить?
— А то, что мне рассказывал Лэнгли. И Натали.
— Давай начнем с Натали.
— Она сказала, что ты никогда ни в ком не нуждаешься настолько, чтобы умолять.
— Она опять права.
— Она-то наверняка. А вот ты нет. Ты все делаешь неправильно. — Он пожал плечами. Она сказала в настоящей ярости: — А за Лэнгли можешь не беспокоиться. И за меня тоже.
— Я за тебя нисколько не беспокоюсь. Для тебя завоевать мир — все равно что вскрыть устрицу.
Она должна все это прекратить. Препираться с Барни о Лэнгли было более чем недостойно, это было просто безумно.
— Мое терпение уже почти истощилось, — сказала она. — Почему бы тебе не уйти прямо сейчас?
Он вдруг усмехнулся:
— Теперь я могу уехать в любой день. Не забудь пригласить меня на свадьбу.
— А какие у меня гарантии, что ты не попытаешься ее расстроить?
— А какой мне в этом резон? Женится-то он все равно на Филлис.
После этого замечания Сайан уже не знала, плакать ей или смеяться. Как сказала Натали Вендер, Барни — прирожденный возмутитель спокойствия. Все, что угодно, лишь бы не монотонное течение жизни. Теперь-то уж Филлис точно придется уйти. Сайан знала, что на самом деле эта девочка не представляет собой настоящую соперницу, но чем дольше она останется в доме, тем тяжелее ей самой будет уходить. И если они не найдут ей замену — пусть пыль накапливается. Сайан сумеет приготовить еду, по вечерам будет убираться, а там — они дадут объявление и будут ждать.
Не то чтобы она предвкушала увольнение Филлис. Она сердилась на Барни за то, что он вообще взял ее на это место, и частично ее раздражение распространялось на Лэнгли, который мог бы пресечь это в самом начале. И это надо было сделать в то самое утро, когда Филлис впервые появилась в доме в новом качестве.
Сайан наблюдала за Филлис во время завтрака, стараясь беспристрастно оценивать ситуацию, и замечала, что девица все время крутится вокруг Лэнгли. Сегодня утром мигрень отпустила его, во всяком случае, он так сказал, но за завтраком Филлис не умолкая делилась своими познаниями насчет этой болезни. Видимо, приступы миссис Баркер серьезно подготовили ее по этой теме.
Лэнгли ни в коем случае не должен пропускать завтрака — убеждала его Филлис. Регулярное питание абсолютно Необходимо, особенно после сильного приступа мигрени, и, если не удается поесть вовремя, надо съесть кусочек сахара.
Филлис вытащила откуда-то кулек ячменного сахара и заранее упакованный обед, который Лэнгли должен был взять с собой. Сайан ничуть не удивилась бы, если бы у Филлис был заготовлен термос, набитый ледяными кубиками, чтобы прикладывать их к вискам при первых признаках боли.
Барни пил кофе и с веселой усмешкой следил за происходящим, что только раздувало возмущение Сайан. Она отлично знала, что Барни, окажись он на месте Лэнгли, не взял бы ничего из этого. Но Лэнгли нравилось, что о нем так пекутся. Видимо, это напоминало ему Эмили. Он с улыбкой взял все, что приготовила ему Филлис, и к тому времени, как они оказались наедине в студии, у Сайан уже совершенно созрело твердое, окончательное решение.
— Прежде чем мы разберем почту, — сказала она, — я хочу поговорить с тобой об одном деле. Я хочу, чтобы Филлис больше здесь не было.
— Вот как? — удивился он. — А я думал, что она очень хорошо справляется.
— Что-то уж слишком хорошо. Так хорошо, что ко мне даже заходила Натали, чтобы предупредить, что Филлис, как видно, из кожи вон лезет, желая оказаться здесь незаменимой. — Она взяла Лэнгли за руку. — Я не хочу, чтобы она стала незаменимой. Особенно для тебя.
Ему это было приятно. Раньше Сайан никогда не выказывала ни малейшей ревности, и он был очень польщен.
— Но тебе нечего бояться, — произнес он.
— Я не хочу оставлять ей ни малейшего шанса. — Сайан говорила тихим голосом. — Ты спросил меня вчера, не выйду ли я за тебя замуж. Могу я ответить тебе прямо сейчас?
Он знал, что она ответит. Он обнял ее и прижал к себе:
— О, Сайан, о, любовь моя, мне на самом деле никто не нужен, кроме тебя, совсем-совсем никто. — Он поцеловал ее в губы, и она приникла к нему.
— Мне бы тоже этого хотелось. Давай выгоним всех.
Она жалела, что они не могли так сделать на самом деле, но время шло, Лэнгли пора было ехать. В студию вошел Барни. Он начал было что-то говорить, но Лэнгли перебил его:
— Поздравь нас, мы только что обручились.
— Как, прямо сейчас? — Он мог бы изобразить и побольше удивления после того, что говорил вчера вечером. Вместо этого он говорил так, словно только того и ожидал. — Желаю вам обоим удачи.
Сайан улыбнулась:
— Думаешь, она нам понадобится?
— Очень может быть. — Барни протянул Лэнгли пакет. — Филлис передала. Ты забыл свой ячменный сахар.
— Тебе лучше отправляться, дорогой, — сказала Сайан. — Возвращайся поскорее. — Она поцеловала Лэнгли. — Я сама просмотрю почту, пока тебя не будет.
