— Понятно, — тихо сказала Линда. — Но как в это дело оказалась замешана Мэри Мэйтклифф?
— А ты подумай. Как можно изображать беременность перед личной камеристкой?
— Да, конечно. Глупый вопрос. Но продолжай, пожалуйста.
Кэл поднял голову, вглядываясь в быстро темнеющее небо.
— По иронии судьбы на следующий год Абигайль действительно забеременела, и в марте 1894 года родился Элберт Уильям Джейкоб. Настоящий Лорримор. Увы, было уже поздно, приходилось по-прежнему хранить тайну. Мальчики подрастали, но Элберт всегда был любимцем родителей, которым не давала покоя мысль о том, что они сами лишили их сына законного наследства. А потом началась война, и Генри ушел служить в армию. Элберт же, перенесший в детстве ревмокардит, был объявлен негодным к строевой. Когда пришло известие о том, что Генри «пропал без вести, возможно, убит», Джон и Абигайль воспользовались случаем и изменили завещание. Доказать, конечно, я ничего не могу, но сильно подозреваю, что их поверенному, который был старым другом семьи, все было известно. Наверняка он посоветовал им, как составить завещание, чтобы в нем не к чему было придраться, на случай, если Генри все же вернется. Думаю, что именно тогда имя твоего деда было стерто с генеалогического древа. Ведь там прослеживалась линия рода Лорриморов, а Генри не был Лорримором по крови. Создается впечатление, что Джон и Абигайль изо всех сил старались сделать вид, что Генри и не существовал вовсе. Боюсь, что это рисует моих родных не в очень выгодном свете, хотя вся вина ложится в основном на плечи Джона и Абигайль, а не на Элберта.
— Прошло столько лет, что это уже не так важно, — произнесла Линда. — Но я рада, что наконец узнала правду.
— И правда стоила того?
— Ты имеешь в виду мои ухищрения? — краснея, спросила Линда. — Мне действительно очень неловко. Ричи мне очень симпатичен, но если он узнает, как я его использовала, то просто возненавидит меня.
— Кроме нас двоих, никто ни о чем не знает, так что Ричи останется в неведении. Что до меня, то я считаю, пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Ричи будет думать, что ты приехала сюда, чтобы вернуть ему кольцо, а я…
Слова Кэла были прерваны яростной вспышкой молнии и ударом грома. По пыльной земле застучали тяжелые капли дождя.
— Бежим отсюда, — скомандовал Кэл.
Они помчались по дорожке, но в это время разверзлись хляби небесные. Хлынувший ливень в мгновение ока промочил обоих до нитки. Струи дождя слепили глаза и не давали дышать.
— Сюда, — позвал Кэл, открывая дверь старой оранжереи и вталкивая Линду внутрь.
Освоившись с полумраком, они оглядели друг друга.
— Да уж, мы с тобой достойная парочка, — засмеялся Кэл.
Его волосы прилипли к голове, а рубашка — к телу. По щекам стекали струйки воды. Линда была в еще худшем состоянии. Костюм, в который она так тщательно наряжалась, превратился в бесформенную мокрую массу, босоножки погибли безвозвратно, а выбившиеся из прически пряди волос свисали, как крысиные хвостики.
— Жаль, что ты испортила костюм, — как ни в чем не бывало заметил Кэл. — Теперь ты уже не сможешь в нем ехать.
— Ты знаешь, что я уезжаю?
— Я знаю, что ты собрала чемодан. — Кэл бросил взгляд на струи воды, хлеставшие по стеклам оранжереи. — Но мы здесь, как в ловушке, и, боюсь, что сегодня тебе отсюда не выбраться.
— Нет, я уеду сегодня, — твердо объявила Линда.
И тут же вздрогнула, ибо, словно в опровержение ее слов, раздался оглушительный раскат грома, и дождь заструился по стеклу с новой силой.
— Если дождь не прекратится, я все равно скоро пойду. Я уже промокла насквозь — хуже не будет.
— Это верно. — Взгляд Кэла задержался на ее груди, обрисованной тонким шелком, и Линда с ужасом почувствовала, как сильно она разволновалась. Обхватив себя руками, словно защищаясь, она попыталась унять дрожь.
— Замерзла? — спросил Кэл.
— Да, — хрипло прошептала девушка, хотя ее дрожь была совсем другого рода.
— Воздух теплый, ты дрожишь из-за мокрой одежды. Почему бы тебе не снять ее?
— Нет, — покачала головой Линда. — Я пойду переодеваться. Мне надо быть к двенадцати в аэропорту.
— Господи, — вздохнул Кэл. — Я хочу, чтобы ты осталась в Лорриморе, но, похоже, единственный способ заставить тебя это сделать — применить силу. Если потребуется, я прижму тебя к себе прямо в мокрой одежде и буду любить до тех пор, пока ты не скажешь «да».
Линда попятилась, натолкнулась на шезлонг и, испуганно остановившись, взмолилась:
— Я не могу здесь остаться!
— Тогда скажи, почему. — Видя, что она упрямо молчит, Кэл снова пошел в атаку. — Из-за Ричи? Тут все уладилось. Он звонил утром сообщить, что через несколько недель они с Дианой поженятся.
— Я очень рада, — воскликнула Линда. — Ведь когда я узнала о ребенке, мне стало просто страшно, что Диана из-за меня так напереживалась.
— Не волнуйся, я ее уже успокоил насчет тебя, — улыбнулся Кэл. — У Дианы сейчас другие проблемы. Ее отец уже некоторое время болеет. Сейчас наконец поставили диагноз, и выяснилось, что ему нужно длительное лечение. Родители Дианы не могут мотаться туда-сюда между Лондоном и Давкотом, поэтому они решили продать дом и переселиться в Мэйфэр. Диана страшно расстроилась из-за того, что приходится покидать родное гнездо. Ричи тоже всегда любил Давкот, и я решил подарить им особняк на свадьбу — это будет лучше, чем им обоим жить в Лорриморе.
— Я очень рада за них, — повторила Линда, — но это не изменит моего решения.
Кэл взял ее лицо в руки и пристально заглянул в глаза:
— Готов поклясться, что ты хочешь остаться. Я предложил тебе все, что, как мне казалось, для тебя важно, да вот, видно, ошибся. Я не люблю и не умею просить. Поэтому спрашиваю в последний раз. Если ты и на этот раз скажешь «нет», я признаю свое поражение и отпущу тебя.
Линда храбро встретила его взгляд.
— Прежде, чем я что-либо скажу, мне нужно знать кое-что. Что именно ты сказал обо мне Диане, чтобы она успокоилась?
— Я сказал ей то же, что позднее сказал Ричи: что я влюбился в тебя с первого взгляда и намерен сам на тебе жениться.
— Что? — ахнула Линда.
— Я сказал, что намерен на тебе жениться.
— Нет, первую часть.
Глядя на ее лицо, все в потеках грима и с блестящим носом, Кэл подумал, что в жизни не видел ничего прекраснее.
— Я полюбил тебя с первого взгляда.
Линду затопила такая волна счастья, что на мгновение она лишилась дара речи.
— Почему ты мне раньше этого не сказал? — наконец выдавила она.
— Потому что, хотя ты и обнадеживала меня, например, явно ревновала к Диане, я не был до конца уверен в твоих чувствах и не хотел давать тебе преимущества. Предлагая тебе стать моем невестой, я надеялся, что ты согласишься, и тогда я смог бы начать… Но тебе, похоже, совсем не хотелось знать о моих чувствах. — Кэл помолчал. — В общем, хорошенькую пытку ты мне устроила, моя прелесть. В последний раз спрашиваю: выйдешь за меня замуж?
