— Джеф, Мэнди, — сказала она, — подойдите, пожалуйста, сюда.
Мэнди выбралась из угла, где она обучала Конга команде «Сидеть!». Джеф подошел ближе, но он так и не решился посмотреть матери в глаза.
— Мы с папой должны вам кое-что сказать. — Она оглянулась и посмотрела на Стефана. Она хотела, молила, чтобы он сделал это сам.
— Мама и я, мы снова женимся. Мы будем жить вместе, как и раньше. — Он посмотрел сначала на детей, а затем на Линдсей. — И мы надеемся, что вам это придется по душе.
— Думаешь, я удивлена? — спросила Хильда. — Нет. Единственное, что меня до сих пор удивляло, что вы отказываетесь прислушаться к своим собственным сердцам. Но я рада, что это наконец произошло. Хотя вам и потребовалось так много времени.
— Вы женитесь? — обрадовалась Мэнди. — И свадьба будет?
— Да. На следующей неделе, — ответила Линдсей.
— А меня возьмете? В последний раз меня на ней не было.
— Можешь не сомневаться.
Джеф сделал шаг вперед. Он посмотрел прямо в глаза своему отцу.
— А ты будешь уделять нам время?
Стефан решительно кивнул головой.
— Даже больше, чем обычно.
— Раньше ты этого не делал.
— Для этого было множество причин, но вы тут ни при чем. Но теперь их нет. Все наше время принадлежит нам. Всем нам.
— А ты сможешь жениться, пока еще больна, мама? — спросила Мэнди, она вскарабкалась Линдсей на коленки и стала гладить ее по щекам.
— Мы поженимся несмотря ни на что, — ответила Линдсей. Она поцеловала ладошку Мэнди.
— Вы снова полюбили друг друга? — спросила Мэнди.
На мгновение в комнате воцарилось молчание. Затем Стефан наклонился к дочке и посмотрел ей прямо в глаза.
— Мы никогда не переставали любить друг друга, — сказал он. — Просто иногда взрослые тоже ошибаются.
— Это была очень большая ошибка, — сказала Мэнди. — Мне бы здорово не повезло, если бы я совершила такую!
Линдсей рассмеялась. Она похлопала Мэнди, а затем и Джефа, который также вскарабкался ей на колени. Стефан обнял их и рассмеялся. Хильда сидела напротив. Глаза ее были полны слез.
Линдсей стояла у окна и наблюдала, как Стефан прощается с детьми и Хильдой. Она была одета в то самое платье, в котором когда-то выходила за него замуж. Был ранний вечер, а большинство гостей уже разошлись по домам. Гостей, приглашенных на бракосочетание, было немного. Они не хотели превращать в балаган восстановление своего брака. Были приглашены только самые близкие друзья: Фрэнк, который по его собственному признанию, предпочитал присутствовать на процедурах бракосочетания, а не на бракоразводных процессах, а также несколько коллег Стефана.
Еще был Алден.
Она повернулась к Алдену лицом. Они были одни в комнате.
— Стефан хочет, чтобы в понедельник я вернулась в больницу. Он больше не будет меня сторониться.
— Он видит, что происходит?
— Что именно?
Глаза Алдена казались бездонными. В них читалась вселенская печаль.
— Происходит именно то, чего я боялся. И быстрее, чем я надеялся.
Она кивнула головой. Она чувствовала, что это правда.
— Я бы не могла сейчас держаться на ногах, если бы не твое лечение, правда?
— Мои лекарства всего лишь прибавляют тебе немного сил. Но с их помощью нельзя остановить наступление неизбежного.
— И скоро они начнут просто снимать боль, — с грустью сказала она.
— Линдсей, ты слишком быстро приближаешься к тому моменту, когда уже будет поздно отправляться с нами.
— Я ведь уже говорила тебе о своем решении.
— Тебе пора принимать лекарство.
— Так скоро? Я ведь уже принимала до начала церемонии?
— Его действия будет недостаточно, чтобы дотянуть до утра.
Линдсей снова повернулась к окну.
— Я не могу ехать в больницу. Я не хочу покидать остров.
— Я буду помогать тебе, где бы ты ни находилась.
— Нет. Я должна сказать Стефану, что в больницу не поеду. Если я лягу в больницу, то уже никогда не вернусь домой. Я хочу остаться здесь. Со Стефаном. С тобой. С Джефом и Мэнди.
— Что ты собираешься ему сказать?
На какой-то миг она испугалась. Она знала, что Алден обладает способностью управлять ее волей. Если он не захочет, чтобы она говорила Стефану правду, то с легкостью может ей помешать.
— Не волнуйся, — сказал он. — Ничего из того, что ты ему расскажешь, не сможет нам повредить. Я не собираюсь заставлять тебя молчать.
— А ты можешь мне помочь? Ты можешь заставить его поверить в то, что я говорю правду?
— Нет.
Она заметила, что Стефан направился к дому. Алден взял ее за руку, и она тут же ощутила знакомое покалывание, которое поможет ей продержаться еще несколько часов.
— Что мне сказать ему, чтобы убедить?
— Ничего кроме правды.
Она повернулась к нему за объяснениями, но его уже не было. Линдсей закрыла глаза и задумалась о тех тайнах, которые ей открылись. Она бы по кусочку отдала их все за каждый лишний год жизни, проведенный со своей семьей. В ней не родилось даже чувства собственной значимости от приобщения к удивительным тайнам Вселенной.
Дверь открылась.
— Линдсей?
— Я здесь…
Поднявшись в спальню, он заботливо уложил ее в постель. Кто-то уже успел откинуть одеяла. Она облегченно вздохнула.
Стефан дотронулся до ее щеки.
— Я помогу тебе раздеться.
— Думаю, стоило дожидаться этого момента.
— Ты слишком ослаблена, чтобы заниматься любовью.
Глаза ее наполнились слезами. Она притянула Стефана к себе.
— Нет. — Она не стала добавлять, что скоро это будет действительно так. — И не лишай меня первой брачной ночи.
— Тебе следует отдохнуть.
— Я отдохну. Потом.
Он обнял ее так, что она лежала, прижавшись головой к его груди.
— А ты помнишь нашу другую первую брачную ночь?
— Помню.
— Ты был таким красивым. Хотя, конечно, не таким красивым, как теперь. Я открыла для себя много из того, к чему стремилась всю жизнь.
Стефан сомневался, до конца ли он ее понимает. Он знал, что никогда не сможет выразить свои чувства с той же легкостью, с которой это делает она. Еще он знал, что полная ясность не имеет никакого значения. Теперь Линдсей поняла самое главное. Он любил ее. Он любил ее с самого начала.
— Ты и дети — самое главное в моей жизни, — нежно сказал он, едва касаясь губами ее волос…
Она не ответила ничего. Он почувствовал кожей ее теплое дыхание и понял, что она заснула. Страх в нем вдруг возобладал над всем остальным. Он испытывал искушение растолкать ее, чтобы убедиться, что она просто спит. Вместо этого он подоткнул подушку ей под голову и пощупал пульс на шее. Пульс оказался учащенным и не таким равномерным, как хотелось бы.
