— А как насчет детей? — сказал он наконец.
— Чтобы они росли в гостиничных номерах? Чтобы таскать их за собой по всему свету, оставляя след из грязных пеленок?..
Это было редкостное зрелище — наблюдать, как его глаза постепенно освещаются пониманием.
— Я действительно был таким высокомерным тираном? — виновато спросил он.
Она кивнула.
— Ты категорически отказывался назвать мне тему своей новой книги. А потом вдруг выложил эту новость перед Фебой и Монти.
— Я был поражен, что ты так холодно восприняла ее... Это в самом деле была наглость с моей стороны, ты считаешь?
— Да, — отрезала она, не имея намерения щадить его.
— Ну и дела!.. — растерялся Ричард, обмахиваясь письмом, словно веером. — И много народа об этом знает?
— Только ты, я и Элисон. Ох, еще мистер Бойтано. И партнеры Элисон.
— А как насчет мормонского церковного хора? А телезрители шоу «Сегодня вечером», случайно, не в курсе?
— Ах, полно, Ричард. — Дженнифер протянула руку и убрала у него со лба прядь темных волос. — Ты просто терпеть не можешь проигрывать.
— Ну и дела! — Он придвинулся к ней вплотную. — Господи, как же ты со мной скверно поступила. Я так зол! Ты перехитрила меня, обвела вокруг пальца, вывернула мои слова наизнанку...
— Ну-ну, продолжай!.. — иронически улыбнулась Дженнифер.
Он мгновенно осекся.
— Ладно, — сказал Ричард после долгого молчания. — Что мы теперь будем делать? Как я понимаю, Вашингтон всерьез не рассматривается? Значит, мы возвращаемся к матчу «Лос-Анджелес против Японии».
— Именно так. — Она натянула на себя одеяло, почувствовав озноб. — Знаешь, я выяснила, что имею право на шесть недель отпуска...
Они еще немного поговорили о жизни врозь, о многомесячной разлуке, которой ни он, ни она не хотели, о том, как одиноко будет себя чувствовать Дженнифер в новом доме.
В конце концов они договорились, что для Ричарда единственным разумным вариантом будет отправиться сначала одному и устроиться в Японии. А Дженнифер присоединится к нему спустя пару месяцев на шесть недель, потом вернется. И, конечно, он постарается, насколько возможно, сократить свое пребывание в Японии.
— И так будет всегда? — с грустью спросил он чуть позже, придвигаясь к ней так, что ее спина коснулась его твердой и горячей груди. — Нам опять придется надолго расставаться?
— Не знаю, — призналась она. — Это от многого зависит. И от того, какие книги ты будешь писать, и от того, когда у нас появятся дети. Надеюсь, что уж от них-то ты надолго не уедешь. А до тех пор, может быть, мне удастся получить длительный отпуск, чтобы побыть с тобой.
— Сколько сложностей! — вскричал Ричард. — И почему я выбрал себе такую упрямую жену?
— Потому что ты любишь меня, — серьезно ответила Дженнифер.
— Должно быть, именно так!
— А самое главное, — добавила она, — что эти решения мы приняли совместно!
Он обреченно кивнул.
— Я больше никогда не буду выставлять себя таким идиотом, Дженни, я теперь всегда буду советоваться с тобой по любому важному делу. Верь мне!
— Стоп! — Она прижалась к нему. — Что значит «советоваться»?
— Не понимаю?
— Ричард, «советоваться» в юриспруденции означает, что ты составляешь планы, а затем спрашиваешь меня, что я думаю о них, — объяснила Дженнифер. — А принимать решения совместно — это означает, что мы сообщаем друг другу о каждом своем серьезном намерении. Обсуждаем все плюсы и минусы. Находим компромиссы. И никаких сюрпризов!
Он не сразу ответил, а когда заговорил, то сказал:
— Я не могу жертвовать своей работой, так же как ты — своей.
— Никто от тебя этого и не требует!
— Но ведь какие-то конфликты между нами все равно неизбежны! — Его зеленые глаза потемнели от беспокойства. — Тебе не всегда будет нравиться то, о чем я пишу или где я провожу исследования...
— Может быть, мне что-то и не понравится. — Она обвила его шею руками. — Но, Ричард, я не собираюсь тебе приказывать! Пока ты понимаешь мои заботы, а я — твои и мы оба чувствуем, что рядом — близкий человек, всегда готовый выслушать и помочь, мы справимся с любыми трудностями!
— Дженни... — Он нежно куснул ее за ухо. — Ты больше никогда не убежишь от меня, правда?
— О, Ричард! — Она теснее прижалась к нему. — Нет, ни за что на свете! Я потому и попросила Элисон написать это письмо. В Бостоне я не смогла придумать ничего подобного, потому и сбежала. На этот раз я осталась. Насовсем. Навсегда!
— Так-то лучше! — прошептал он, пряча лицо в ее шелковистых волосах. — Потому, что если бы ты убежала, я бы все равно догнал тебя!
Слова стали ненужными. Они сплели свои тела и воспарили к вершинам блаженства.
Теплым апрельским днем Дженнифер провожала Ричарда в Японию. Обнимая его в последний раз в аэропорту, она по-прежнему была полна дурных предчувствий. Как можно было отпускать его даже на несколько месяцев? Вдруг с ним там что-нибудь случится, а ее рядом не будет?
Когда он посмотрел на нее, его глаза были влажными.
— Знаешь, — прошептал Ричард, — мне что-то совсем не хочется улетать.
— Может, я не права, — пробормотала Дженнифер, с трудом сдерживаясь, чтобы не разреветься, — но мне следовало бы лететь вместе с тобой.
— Насколько все было бы проще, если бы ты была той самой кроткой и милой девушкой, которую я встретил в колледже! — воскликнул он. — Но, с другой стороны, тогда и я бы остался таким же самодовольным и наглым ослом, как прежде, а это могло погубить мою душу, не правда ли?
— У тебя прекрасная душа, — искренне сказала Дженнифер.
— Я люблю тебя, родная! — Он снова поцеловал ее и, прежде чем они успели передумать, пошел к выходу на посадку...
Ричард позвонил ей той же ночью, а она написала ему длинное письмо, но прошла еще целая вечность, пока она наконец вылетела к нему в Токио.
Когда таксист открыл перед ней дверцу машины у выхода из терминала, а чуть позже швейцар отеля забрал у нее чемодан, Дженнифер поняла, что это, наверное, не последний раз, когда она прилетает к мужу в чужую страну.
Кто скажет, где они встретятся в следующий раз? В Южной Америке? В России? А может быть, и в Вашингтоне?..
Но где бы это ни произошло, к нему на шею бросится не та неуверенная в себе, терзаемая амбициями и обидами девчонка, какой она была когда-то, а зрелая, опытная, счастливая и верная женщина, торопящаяся вручить ему ту чистую, страстную любовь, которая навсегда вошла в ее сердце.
