— Я не могу разговаривать об этом на ходу. Когда мы приедем в вашу мастерскую, мы спокойно поговорим.
Мысль о том, что то, что он собирается ей сказать, никак не относится к Гаю и Дики, заставила его задуматься. Скорость незаметно увеличилась до семидесяти миль в час. Соня натянула берет поглубже.
— Прошу прощения.
Солнце отражалось от черного асфальта дороги, ведущей в Кингскорт. Опавшие листья, шурша, взвивались в потоке воздуха за несущейся машиной. На фоне темных стволов деревьев выделялись желтые, коричневые и багряные листья. В воздухе пахло дымом. Солнце ярко освещало холмы на горизонте. Кустарники вдоль аллеи отбрасывали легкую прозрачную тень.
Мысли Майкла неслись так же стремительно, как и автомобиль. Почему он сомневался в том, что сможет завоевать Соню, хотя был так уверен, вопреки всем угрозам и предупреждениям, в победе на выборах?
«Ни один мужчина не заслуживает женщину, не может соединить свою судьбу с ее судьбой, пока не добьется безоговорочной победы, пока полностью не завоюет ее сердце», — напомнил себе Майкл, и это подняло его настроение. Солнце начало пригревать, небо становилось совсем синим. Он почувствовал, как в нем просыпается глубокая, спокойная уверенность в том, что девушка, сидящая рядом с ним, обязательно станет его женой.
— Я даже не предполагала, что вы такой отличный водитель, — сказала Соня, прервав ход его мыслей. — Но от большой скорости у меня кружится голова.
Он с трудом поборол желание открыть ей свои мысли, сдержал свои чувства, которые готовы были излиться в его голосе и взгляде.
— Извините, должно быть, задумался над выступлением на последнем митинге. Он будет на следующей неделе. Брандт и я выступаем с одной сцены в городе, в котором он ведет строительство. Это плюс к его шансам. Он будет стараться изо всех сил. Возможно, там он окажется первым.
— Не похоже, чтобы вас это сильно удручало.
— Я стараюсь держать себя в руках. Что за черт…
Он резко затормозил на повороте у спортивного зала. На широкой террасе, на фоне огромного окна во всю стену зала сидел Дики в золотистой рубашке и таких же шортах. Его ноги, усеянные пятнами меркурохрома, были широко расставлены. Между ног он держал одной рукой вырывающуюся собаку. В другой руке он сжимал большую кисть, которой докрашивал собаке хвост.
Дики с головой ушел в это занятие. Вся белая шерсть собаки уже была покрыта полосками зеленой краски так, что напоминала кусок полотняного тента над террасой. Пятнышко зеленой краски на кончике носа Дики смотрелось очень забавно на фоне его загорелого лица.
— Дики! Что такое… — засуетилась Соня. Ребенок, наконец, отвлекся от своего занятия и поднял глаза на них. Собака, воспользовавшись тем, что он отвлекся, выскользнула из его рук и завертелась волчком, пытаясь слизать краску с хвоста. Не изменив позы, Дики разглядывал Майкла и Соню.
— Привет, — он привстал и снова сел на место. — Соня не разрешает мне говорить: «Ты принес мне подарок, кузен Майкл?» Поэтому ты сам должен сказать: «Угадай, что я тебе принес, Дики?»
Майкл засмеялся.
— Не смейтесь над ним. Не надо! Дики! Ты все равно выпрашиваешь подарки, — строго сказала Соня. — Где Нанетта? — И она взяла кисть из руки мальчика.
— Читает. Она всегда читает. Я взял кисть в твоей мастерской, Соня. Вот она!
— Слава Богу! Наконец-то!
Даже взволнованный голос Сони не произвел никакого впечатления на всегда невозмутимое восточное лицо няни, появившейся в дверях террасы.
— Нанетта, отнесите бедную собаку в гараж и попросите Джонни почистить ее, — приказал Майкл.
— Я думаю, Джонни скоро взвоет от нас, — прокомментировала Соня. — После того, как вы отнесете собаку, Нанетта, отведите мальчика в дом и очистите его от краски.
Когда няня с мальчиком и собакой исчезли за углом спортивного зала, до них донесся голос Дики: «А собака теперь навсегда останется такой, Нанетта?» Голос Нанетты ответил: «Наверное, если только Джонни не пострижет ее. Ты все время что-нибудь выкидываешь, правда, Дики Карсон?»
— Похоже, что именно так. Я должна быть строгой и суровой, а вместо этого я всегда смеюсь над его выходками. Пожалуйста, будьте добры, не надо пока больше ничего дарить Дики, хотя бы неделю, — попросила Соня. — Он и так все время ждет подарка, как только вас видит.
— Я привез в этот раз роликовые коньки для него и для Нанетты. Вы думаете, что он слишком маленький для них?
— Нет, но вы балуете его, — сказала Соня и резко изменила тон. — А сейчас рассказывайте!
Она пододвинула к себе плетеное кресло и села в него, внимательно глядя на Майкла.
«Зачем нужны такие длинные ресницы!» — подумал Майкл, глядя на ее лицо, и перевел взгляд на асфальтовую дорожку, ведущую к озеру, Которая сияла в лучах солнца, как струйка расплавленного металла. Издалека был слышен чей-то зов: «Боб Уайт! Боб Уайт!» Майкл снова посмотрел на Соню.
— Ну говорите же! Что написал ваш брат?
Она уже почти перешла на шепот. Ее темные глаза, казалось, стали больше. Да, ему надо начинать, подумал Майкл. Ее изящные руки с такой силой сжали ручки кресла, что белизна просвечивала даже под розовым лаком ногтей.
— Что он написал? — спросила она снова.
— Не переживайте так, дорогая. Он признал, что свадьба была.
Она облегченно вздохнула и, сжав губы, сказала:
— Он затянул с ответом, не правда ли?
— Он болел. И сейчас возвращается домой.
— Домой! В Кингскорт?
— Он рвется увидеть своего сына.
— Гай Фарр хочет увидеть своего сына! Я не верю этому! Вы просто хотите, чтобы я была о нем лучшего мнения.
— Не притворяйтесь, Соня! Это неправда, и вы это знаете, — он достал письмо из кармана и развернул его. — Он пишет: «Я собираюсь возвращаться домой, как только выберусь из джунглей. Пока я лежал здесь в гамаке, я занимался тем, что думал и строил планы на жизнь. Я хочу увидеть мальчика». — Майкл сложил письмо. Он покраснел, встретив вопрошающие глаза Сони.
— Вы что-то пропустили в письме?
— Ну, он еще пишет о том, чтобы пользовались деньгами с его банковского счета.
— Теперь моя очередь сказать: «Не притворяйтесь!» Он собирается отнять у меня Дики, не правда ли? Это будет похоже на него. Он ненавидит меня. Я старалась сделать все, чтобы Руби не вышла за него замуж. И он не из тех людей, которые забывают такое.
— Успокойтесь, Соня. Гай сейчас может захотеть взять ребенка, но он не захочет брать на себя ответственность. Он…
— У него не будет такой возможности! Соня вскочила. Даже загар не скрывал того, как покраснело от волнения ее лицо.
