Биллингс простодушно рассмеялся. Его хмурое лицо просветлело.
— Ну в этом случае, Джон, у тебя будет утечка: тут я не с тобой. Ведь Грант любит наш город. Он и члены его семейства пожертвовали тысячи долларов в течение многих лет на благотворительные цели. Только в прошлом году он сам выделил участок земли под медицинский центр и оплатил, не моргнув глазом, чуть не половину стоимости строительства. Разве так поступил бы человек с уголовными намерениями и сомнительным прошлым?
Джону хотелось схватить городского чиновника за шиворот и как следует встряхнуть.
— Ты сам знаешь, как трудно разобраться в людях, если оценивать их по количеству долларов в кармане.
— Это на что ты намекаешь?
Стэнли окинул Биллингса брезгливым взглядом, каким обычно смотрел на трусливого пожарника, не спешащего бросаться в огонь во имя спасения человека.
— Скажите, господин член административной комиссии, сколько пожертвовал Кох на проведение вашей избирательной кампании в прошлом году?
Биллингс залился пунцовым румянцем, губы его зло сжались.
— Ты мне нравишься, Джон, — произнес он ровным голосом. — Поэтому я забуду твои оскорбительные намеки. Что же касается просьбы об отмене парада, то я ее категорически отклоняю. И нам обоим известно, что у тебя нет юридических прав действовать через мою голову.
— Может быть, и так. Но я могу своей властью отменить фейерверк, и я это сделаю.
Биллингс прищурился, губы растянулись в тонкую ниточку.
— Что это вдруг с тобой, Стэнли? У тебя острый приступ мании величия или, наоборот, преследования?
Биллингс взял шляпу и хотел идти, но Джон остановил его.
— Ты прав. Я веду себя недостойно, срывая на тебе злость. Прошу прощения.
Самолюбие Биллингса было удовлетворено неожиданным смирением Джона.
— Твое озлобление не имеет случайно ничего общего с тем, что ты в этот уик-энд восстанавливал подорванные на пожаре силы в доме Бетси?
Джону стало противно от бестактной шутки Тома.
Биллингс усмехнулся.
— Не сердись, мое дело — сторона, но мне кажется, встреча с тобой — самое счастливое событие в жизни Бетси с той поры, как погиб Стив. С твоим возвращением в Грэнтли она вроде… как это выразилась Энн? А вот! Засияла изнутри. А раньше была ко всему безразличной, поглощенной материнскими заботами и хлопотами по дому.
Джон сделал вид, будто его очень интересует причудливая форма кофейной чашки.
— Любопытно, но сомневаюсь, что это "сияние" связано с моей унылой персоной.
— Послушайся совета человека, который женился в тридцать девять лет и даже в последнюю минуту хотел сбежать из-под венца. Перестань противиться тому, что суждено, и надень кольцо на палец своей леди без колебаний. Брак — не самое плохое в жизни. Кстати, не говори Энн, что это мои слова: но я хотел бы, чтобы мы с ней поженились на десять лет раньше.
Биллингс потянулся за счетом, но Джон опередил его.
— Обещаю, Джон, как только пройдут праздники, мы сядем и поговорим насчет приглашения ученых, чтобы проверить, обоснованны ли твои чудовищные подозрения.
Биллингс протянул руку. Джон пожал ее.
— Том, у меня еще вопрос.
— Да?
— Кто продал тебе здание отеля, когда ты приехал сюда из Калифорнии?
Билл взглянул на свою ковбойскую шляпу, которую держал в руках, затем испытующе посмотрел в глаза Джону.
— "Строительная корпорация ГК".
— Подразумевается Грант Кох.
— Да, — неохотно подтвердил Биллингс. — Подразумевается Грант Кох.
— Предварительно брались пробы почвы?
— Разумеется, — не совсем уверенно ответил Биллингс. — Без этого я ничего бы не купил в наше время.
— И каков был результат?
— Пробы показали, что почва чистая. — Голос Тома дрогнул.
Собеседники обменялись долгим взглядом. Биллингс поспешил к выходу.
Джон последовал за ним. Вдруг звонкий детский голосок одной из сестер-близнецов назвал его имя. Неподалеку от кафетерия Бетси и девочки высаживались из машины.
— Привет дамам. Вы рано сегодня выезжаете.
— Мы идем на завтрак, — сообщила Рози с широченной улыбкой, открывшей недостачу двух передних зубов.
— Это еще не все! Потом мы идем к доктору слушать, как бьются сердца у детей Пруди, — продолжила рассказ Мэри, а Анжелика и Рози оживленно закивали головами.
— Все вместе идете?
Его взгляд впился в лицо Бетси. Она улыбнулась, хотя явно не была настроена разговаривать. У него защемило сердце, но ведь сам же виноват во всем: перекрыл обратный ход.
— Разве не замечательно! — воскликнула Пруди, осторожно похлопывая по животу. — Джон и Джейсон очень волнуются перед встречей с гостями. Кажется, у них уже повадки настоящих кавалеров.
— Когда… ты ожидаешь появления этих кавалеров?
— Доктор говорит, через две недели, — беззаботно ответствовала Пруди. — Я готова в любую минуту!
Джон слегка побледнел.
— Я шучу, шеф. — Пруди сжала его руку и рассмеялась.
В тот же момент его дернули за рубашку. Джон опустил глаза и увидел обращенные к нему нетерпеливые взгляды близнецов.
— Через пять недель будет наш день рождения, — доложила Мэри.
— И мама говорила, мы можем пригласить кого хотим. Вот мы…
— Мы и выбрали тебя.
Ручка Анжелики незаметно оказалась в ладони Джона. Мэри доверчиво прижалась к его ноге, а Рози стояла, улыбаясь во весь рот.
— Я очень польщен вашим приглашением. Но вам лучше бы позвать кого-нибудь… — Джон очень старался не обидеть детей, не омрачить их радость.
Его сердце грохотало, как барабан на торжествах. В сознании запечатлелся грустный облик Бетси.
— Почему?! — поразились близнецы.
— По всей вероятности, меня не будет в городе.
— Долго-долго не будешь, как мой папа? — Теперь и Рози смотрела на него с упреком.
— Да.
— Но ты не можешь…
— Дети, перестаньте! — прервала их Бетси, положив ладони на головки сестер. — Если шеф говорит, что его не будет в городе, значит, это так и есть.
— Какая неприятность! — не выдержала Пруди и загнала детей в кафетерий.
— Извини за этот инцидент, — сказала Бетси, когда они остались одни. — Я предупредила близнецов, что дядя Джон может быть занят, но ты же знаешь, как они рассеянны.
Ветерок усилился, пока Джон разговаривал с Биллингсом, и теперь дул вдоль Мэйн-стрит, разметав локоны Бетси и поднимая подол ее цветастой юбки.
Она прикрыла глаза от солнца ладошкой, но ему были видны горькие складки вокруг рта, хотя Бетси пыталась безмятежно улыбнуться Джону как старому школьному другу.
— Я в самом деле причинил тебе боль, да?
