— Рози. — обратился к подруге Е-е, — а нас ты ликером тоже угостишь, или только о себе думаешь?
— Как ты можешь такое говорить, любимый? — Рози округлила глаза, стараясь изо всех сил изобразить неподдельное изумление. — Я же вовсе не эгоистка, — добавила она, вновь извлекая из своей сумочки «четвертушку» с ликером, которую уже успела туда запрятать. — Пейте на здоровье!
И она водрузила красивую плоскую бутылочку в центре стола.
— А нам тоже хочется! — моментально послышалось из-за соседнего стола, за которым обедали Кристоф, Себастьян и Жозе.
— Всех угощаю! — великодушно махнула рукой Рози. — Обедать так обедать… Но только в следующий раз, чур, не моя очередь…
— Ла-адно, — заявил Кристоф. — В другой раз ликер купит кто-нибудь из ребят.
— Бросим на пальцах, — быстро сориентировался Жозе.
— Будет видно, — уклончиво сказал прижимистый Себастьян, но все на него тут же зашикали, и поэтому он вынужден был произнести: — Ну, ладно, уговорили, я согласен… Только прекратите этот галдеж… А то башка от вашего ора пухнет… Довольно с нас и музыки…
— Репетиции — вещь серьезная, — деловито заявил Е-е. — Правда, Николя? Надо стараться, чтобы выбиться в музыкальные звезды.
— Не бухти, — поморщился Николя. — Дай людям поесть спокойно. Это, понимаешь ли, обед, трапеза, священнодействие.
Он мельком глянул на проглатывавшую последние кусочки пищи Рози, которая, к тому же, усердно запивала их «адской смесью» алкогольного кофе, и добавил:
— Надо кушать с чувством, с толком, с расстановкой…
— Как Рози! — вставил Е-е. Все дружно рассмеялись. Рози ничуть не обиделась. Она лишь повернулась к Е-е и сказала:
— Любимый мой! Я тоже была бы очень-очень рада, если б у тебя был такой же аппетит, как и у меня. Мужчинам, знаешь ли, кушать много весьма полезно. И я на твоем месте больше бы налегала на овощи, на зелень, особенно на петрушку.
— Это еще почему? — искренне удивился Е-е.
— В ней много железа, — весело пояснила Рози.
И все снова засмеялись.
— А что, разве у меня его недостаточно? — с хитрецой поинтересовался Е-е.
— Не сказала бы, что недостаточно, — честно призналась Рози. И, немного подумав, произнесла: — Но я не возражала бы, если б его у тебя было еще больше…
— Ты молодец, Рози, — похвалила подругу Элен. — Глядишь, с твоей помощью из нашего романтичного музыканта Е-е со временем получится несгибаемый мужчина…
— Насчет несгибаемого — это ты очень хорошо сказала, Элен, — Николя улыбнулся ей.
— Еще бы! — заулыбался и Е-е. — Хорошо бы, чтобы понятия «парни» и «несгибаемость» — стали неразделимыми…
— В хорошем смысле, — в один голос поддержали мысль Элен, Жозе, Себастьян и Кристоф, сидевшие за соседним столиком. Похоже, они заранее договорились одновременно выкрикнуть эту фразу. В тот же самый момент все остальные студенты, обедавшие в кафе, оглянулись на разухабистую компанию.
— Кажется, мы начинаем привлекать всеобщее внимание, — сказала Элен.
— Похоже на то, — согласился Николя.
— Пора завязывать с обедом, — заявил Е-е. — Надо убыстрять темп… У каждого из нас сегодня еще море работы.
— Ну да, любимый, конечно же, — Рози томно поглядела в глаза так обожаемому ею Е-е.
— У тебя только одно на уме, — сделал вид, будто обиделся, «специалист до бонгам». На самом-то деле он был безмерно счастлив. Ему по-настоящему нравилась Рози. Возможно, он даже любил ее.
— Я приблизительно знаю планы каждого из вас на сегодняшний день, — сказал Николя. — Если понадобитесь, то разыщу вас…
— Хорошо, — ответил за всех музыкантов Е-е.
— А мы с Элен отправимся к Джону, — продолжал Николя. — Он ждет нас. Постараемся поработать серьезно… Да, дорогая? — адресовал он свой вопрос Элен.
— Да, дорогой, — в тон Николя ответила Элен.
Из кафе ребята и девушки отправились каждый по своим делам.
В тот раз Элен и Николя не попали в студию звукозаписи к Джону.
Хотя приехали туда, как и договаривались…
К удивлению Элен и Николя, дверь студии оказалась заперта. Да и на звонки никто не отвечал.
— Смотри, — вдруг сказала Элен, — тут какая-то записка. Она взяла небольшой листок, вырванный из блокнота. Этот клочок бумаги был аккуратно подсунут под дверь, только маленький его краешек торчал, так что сразу и не заметишь.
— Дай-ка мне. — попросил Николя, взял листок, развернул и прочитал вслух: — «Друзья! Прошу меня извинить. Придется запись магнитоальбома отложить на неделю. У меня умерла тетя. Срочно вылетаю на похороны в Нью-Йорк. Увидимся…».
— Значит, Джон улетел в Соединенные Штаты, — пробормотала Элен, и, немного подумав, сказала: — Ну что ж, это только к лучшему. Не смерть тети, разумеется, а то, что у меня еще есть время. Время, чтобы пока самой поработать над альбомом. Послушать его не один раз. Подобрать к музыке стихи, может, написать и свои тексты. Подумать хорошенько надо всеми композициями…
— Может, так и действительно к лучшему, — согласился Николя. — Тебе не надо будет работать впопыхах. Все-таки, что ни говори, а целая неделя — большой срок…
— Да, — ответила Элен. — Это судьба… Она подарила мне неделю для того, чтобы я могла потом как можно лучше записать альбом твоей рок-группы, Николя.
— Что ты сейчас собираешься делать? — спросил Николя.
— Поеду домой, в общежитие, — задумчиво сказала Элен. — Пожалуйста, поймай такси.
— Хорошо, — сказал Николя. — Зря я его отпустил…
— Ничего, — сказала Элен. — Ведь мы же не могли знать, что Джона не окажется на месте.
— Конечно. Он ведь планировал быть тут целый день.
— Жизнь часто нарушает наши планы, — сказала Элен. — Никогда не надо забывать об этом.
— Тут забывай или не забывай, — вздохнул Николя, — а все равно жизнь распорядится по-своему.
— Да. У нее свои законы, и уж меньше всего они зависят от воли людей. Человек только думает, что он управляет жизнью, что он управляет событиями, что он управляет судьбой. На самом деле все совсем не так, все обстоит иначе. Все мы — марионетки, куклы, щепки в руках судьбы.
— Может быть… — Николя посмотрел в ясные глаза Элен. Но все-таки не надо быть такой фаталисткой… я, например, не такой фаталист, как ты… Я считаю, что иногда неизбежного можно избежать…
— Значит, ты считаешь, что тебе на голову может свалиться белый кирпич вместо красного? — усмехнулась Элен. — Это ты называешь — «избежать неизбежного»?
— Ну, ты даешь, — сказал Николя с улыбкой. — Вечно все переиначишь,
— Такой уж у меня характер, мой дорогой, — улыбнулась в ответ Элен. — Поэтому, или вообще не принимай меня, или принимай меня такой, какая я есть.
