заваривать, чай из пакетиков я не признаю.
— Вика очень любит чай. Вот это всё её баночки.
Догадываюсь, что бабушка демонстрирует Максу коллекцию моего чая, которую я недавно пополнила ещё парочкой сортов фруктового.
Максим молчит. Мне остаётся только догадываться, какими глазами он смотрит на бабушку и мои баночки с чаем.
— Плохо вы жили с Викой, коль ты не знаешь её вкусов и привычек, да и про хобби моей внучки тоже, подишь, не знаешь?
И опять молчание Макса.
— Вот видишь, не знаешь. Поэтому ей лучше одной, чем с тобой. Каждая женщина хочет, чтобы её понимали и слышали не только, когда она плачить или чемоданы собираить. Каждая женщина хочет знать, что она необходима для счастья, а не для удовлетворения мужской похоти. Вика не исключение. Она хочет любить и быть желанной, любимой, единственной. С тобой такой она никогда не была и не будить, — рассуждает бабушка, а я лежу, слушаю мою мудрую бабушку и удивляюсь, как всё правильно она говорит. А ведь я ей практически ничего о жизни с Максом не рассказывала, значит бабушка это просто видела. Но как?
— Она была счастлива со мной, — уверенно вставляет Максим свои пять копеек.
— А много ли ты знаешь о счастье, сынок? — в ответ молчание. — Что молчишь? Не знаешь, что сказать… А не знаешь потому, что никогда не замечал, что для Вики хорошо, не интересовался, чего она хочить, чем дорожить. Только о себе самом думал…
Не замечая как, я погружаюсь в воспоминания и ловлю себя на том, что вспоминать особо нечего. Все наши отношения зависели от настроения Макса. На какой-то момент отключаюсь и не слышу разговор бабушки и Максима. Даже ход времени теряю.
В следующий момент распахиваю глаза от сильного сердцебиения и какой-то приятной истомы, теплом внутри разливающейся. Словно жду чего-то. Не могу понять, что это. Может предчувствие? Интуитивно кладу руку на живот и мысленно произношу: «Малыш, ты чего меня пугаешь? У нас ведь всё хорошо». И в этот момент слышу его голос. Голос моего мужчины. Слышу и замираю, сжимаюсь в комочек, словно в ожидании пощёчины от судьбы.
Вновь становится стыдно и страшно…
Генрих
Немного успокаиваюсь, лишь когда шасси самолёта отрываются от взлётной полосы в Берлине. Через пару часов я буду дома и смогу понять, что происходит с моей девочкой.
Меня почти месяц не было рядом, это была незапланированная поездка к родителям. У мамули разыгралась подагра, а лечение мама доверяет только мне, как, впрочем, и отец.
Несмотря на свою сыновью любовь и благодарность, во время этой поездки я был сильно раздражён. Несколько раз пришлось просить прощение у родителей за свою несдержанность. Невольно вспоминаю Германа, когда он только познакомился со своей Дарьяной, и узнаю в нём себя. Улыбаюсь своим мыслям и закрываю глаза, продолжая напряжённо думать.
За время между поездками я видел, что с Викой творилось что-то непонятное. Я видел, что с ней что-то происходит, её что-то тревожит, но моя девочка на контакт не шла, рассказывать ничего не хотела. Даже улыбалась она как-то натянуто, словно через боль, дотрагиваться до себя не разрешала и снова переселилась в отдельную спальню.
Лишь последние дни снова стала моей. До сих пор из головы не выходит фраза, сказанная ею в аэропорту, при прощании: «Может это и к лучшему…». Несколько раз просил у Вики пояснить её, но моя упрямая девочка каждый раз уходила от ответа, умело переводя разговор на другую тему.
А последние две недели нашей разлуки Вика вовсе не отвечает на звонки и смс-ки, хотя точно знаю, что читает их.
От Дашки удаётся узнать, что Вика гостит сейчас у бабушки, но по голосу понимаю, Дарья что-то не договаривает. Как ни пытался выяснить, ничего не получилось. Герман тоже ясности в картину не вносит, возможно он ничего и не знает.
Во время перелёта прокручиваю наши отношения с Викторией с самого первого мгновения, когда увидел одинокую Снегурочку на обочине дороге, и пытаюсь найти точку отсчёта возникшего напряжения. Не нахожу, хотя всплывает фраза Марка: «Странно, но Вике дважды прокололи колесо. Или это тебе кто-то за что-то мстит?». Не понимаю, почему тогда не обратил на это заявление Марка внимание.
Мне? Мало вероятно. Вроде никому дорогу не переходил, ни с кем из женщин не встречался и в тем более ничего не обещал. Выходит, не мне.
Вике? Может бывший? Что, до сих пор не угомонился? Тоже мало вероятно. Да и не она его бросила, а он её. Может одумался и решил вернуть? Таким способом?
За размышлениями время пролетает быстро. Из аэропорта заезжаю домой, бросаю сумку, звоню Герману уже из машины. Разговариваю с братом достаточно долго, но он старательно обходит в разговоре тему Виктории. Даже на мой вопрос, как давно Дашка видела Вику не отвечает, словно не расслышал его.
— Ты через сколько приедешь? Далеко ещё?
— Гер, я сначала к Вике, а потом уж к вам. Я должен узнать, что с ней происходит. Узнать и всё решить…
На заднем плане слышится грохот и звон разбившейся посуды.
— Извини, Генрих. У меня жена здесь посуду бьёт. Потом договорим, — и Герман, смеясь, прерывает разговор.
Глава 27
Сегодня Герман взял выходной, решив его провести дома с семьёй, тем более Генрих должен прилететь от родителей и подъехать вечером, как и было заранее оговорено. Обычно брат планы свои не меняет. Хотя, теперь у него появилась Виктория…
За последнее время Герман очень устал. В его возрасте начинать всё с нуля сложно. Работать спустя рукава он не умел и не любил, а вот коллектив «Сказки» привык работать именно так.
С трудом за осень Герман сумел собрать команду и научить её работать. Удачно проведённые новогодние праздники принести хорошую прибыль, сотрудники получили хорошую премию. Теперь люди наглядно увидели, как и для чего нужно работать. Но проблем оставалось много, вот и приходилось пропадать на работе не только в будние дни, но и в выходные тоже.
Детей, как и Дарьянушку, в основном видел поздно вечером и рано утром. Сегодня — день-исключение. И это, отчасти, благодаря жене.
Дашка пригласила в гости новую знакомую и Игоря. Герман был не против. Немного ошарашил отъезд Элен в гости с ночёвкой, но открыто возражать не стал. Дарьяна у него умница, к девочке относится как к своей дочери. Да и Элен приняла Дашу и всё чаще Герман слышит от Эли «Ма», обращённое к Дарьяне. Это радует.
Дарьяна своему
