Появление наших парней, которые должны были участвовать в заезде, не успокоило. Одного взгляда на их лица хватило, чтобы понять — все плохо.
— Условия переиграли, — произнес Яр. — Участвовать будут, в противном случае посчитают, что это саботаж, и придется платить неустойку.
Мы все выпали в осадок. Приморозились к стульям. Последние дни, когда нам предложили новые условия, мы расслабились. Гоняли лишь Витала, Яра и Саню.
— Это еще не все, — заговорил Саня. — Первый круг — три участника, как и обговаривали, второй — два экипажа… двойки. Эти суки хотели, чтобы девчонок парни к себе ремнем пристегнули, но Сокол чуть морду Рамису не разбил.
— Это законно?.. — облизав пересохшие губы, спросила Майя.
— Законно. Даже если кто-то вылетит с трассы, убьется и покалечится, организаторы не несут ответственности. Конечно, заведут уголовное дело, поднимется скандал, в будущем им никто не позволит проводить игры, но сейчас они хотят взять свое, и им плевать на нас. В договоре есть пункт, что мы согласны со всеми условиями… и отказались оплатить страховку. В случае наших травм нам не заплатят ни рубля.
— Мой договор читали юристы Артема, там ничего не говорилось о страховке.
— Этот пункт был в договоре капитана команды, — Яр сжал челюсти, скрипнув зубами. — Я не обратил на него внимания. Там все так витиевато. Моя задача была предупредить вас и предложить оформить страховку. Если я этого не сделал, ответственность на мне, — Ярослав был искренне расстроен.
Когда мы согласились участвовать в этой авантюре, были уверены, что принимаем участие в обычных юношеских играх. Представляли море позитива и победу, никто и не заморачивался с документами, которые казались лишь формальностью. А теперь все это обернулось против нас…
Мне нужно срочно найти Артема. Вымотала я ему нервы этими играми. Представлю, в каком он бешенстве…
* * *
Сокол
Убью суку! Если бы друзья не выстроились нерушимой стеной между ним и Рамисом, кинулся бы. Голыми руками вырвал бы кадык, чтобы эта мразь захлебнулась кровью. Такой ярости не испытывал никогда. До кровавых всполохов перед глазами. Запрещал себе думать о Кире, представлять ее пристегнутой к зеленому сопляку, которого на сухую трассу выпускать опасно.
Кира не поедет! Пусть только заикнется… ослушается. Лично перекину через плечо, отнесу в спальню и приложусь раскрытой ладонью к ягодицам. Не обсуждается! Плевать на других! Не думал, что могу быть таким эгоистом, но сейчас думал только о ней.
— Артем, — тонкие пальцы переплелись с моими. Не решился ждать, потому что плохо контролировал внутренних демонов, мог ненароком причинить боль. — Можно что-то сказать?
— Говори, — в голосе металл, лучше бы Кира не подходила.
— Не здесь, — мягко сжимая пальцы, потянула за собой. Набрав полную грудь воздуха, медленно выдыхал. Боялся сорваться.
Отошли от друзей, нашли небольшое свободное пространство, где можно было поговорить. Не мог я не смотреть на Киру. Как бы ни разрывало от злости, но ее эмоции и чувства на первом месте. Мне постоянно нужно было знать, что она в порядке. Лицо бледное, дрожит, глаза огромные, словно озера блестят.
— Ты что, плакать собралась? — тут же обхватил лицо руками. Сейчас она как никогда напоминала ангела. — Тихо, Кира.
— Ты злишься…
— Злюсь, маленькая, — не видел смысла скрывать. Она у меня сильная.
— На меня?
— На себя и на одного уё… утырка. Кира, ты на старт не выйдешь, — жестко. Это не обсуждалось. — Даже не заикайся…
— Артем, я об этом хотела поговорить…
— Кира, — предупреждающе.
— Ты меня выслушаешь? — с вызовом. Кивнул, чтобы продолжала. — Я не могу остаться в стороне, — прежде чем я оборвал, она прикрыла мне пальцами рот. — В двойке я могу быть первым номером. Рисковать не буду, даю слово. Мне не стремно будет прийти последней. В договоре нет пункта о том, кто к кому должен быть пристегнут…
Кира говорила разумные вещи. Продолжать спор с Рамисом не имело смысла. На город опускался вечер, скоро стемнеет. На трассе станет еще опаснее.
— Возьмешь в двойку Витала, он легче остальных. Никаких ремней. В договоре этого нет, они не смогут настоять. Иди к ребятам, я сейчас подойду, — поборов желание впиться в сладкие губы, развернулся и пошел обратно к Рамису и его юристам…
— Пристегиваться или нет — личное желание участников. В договоре об этом ни слова. Любая травма — и вас затаскают по судам. Участники сами решают, кто едет в двойках, — на Рамиса не смотрел, я разговаривал с юристами. — Попробуете изменить правила, заезда не будет. Я вам обещаю.
Они быстро что-то перетерли с организаторами, инвесторами. Не слыша разговоров, понял — они согласны, но я не спешил покидать «переговорную».
— Сокол, идешь? — спросил Шах. Он видел, с кого я не свожу взгляда. Опасался, что я сорвусь прямо сейчас.
— Минутку, — я подошел к Рамису, когда он остался один. Испугался, шарахнулся. Мразь… — Запомни хорошо этот день, сука. Я не прощу, не забуду. Когда будешь побираться, прятаться от кредиторов, а потом харкать кровью за решеткой, вспоминай меня, — не собираясь слушать ответ, развернулся и ушел.
Моя душа была рядом с Кирой. Только бы с ней ничего не случилось. Заезд короткий. Два круга… я продержусь. Маленькая…
— Кира первым номером? — брови Ромула взметнулись кверху.
— Поверь, в команде она лучшая, — ответил вместо меня Шах. Потом стукнул ладонью по плечу. — Держись. С ней все будет хорошо.
— Послушай совета, брат, — повернулся ко мне Бесонов. — Заделай ей ребенка, твоя нервная система целее будет, — он не шутил. Они понимали, в каком я сейчас состоянии. Никто из них не хотел бы пройти через адовы переживания. Мне словно душу выворачивали, тупая боль разрывала на куски. Смотреть, как самый дорогой и любимый человек рискует жизнью…
— Она будет осторожна, Сокол, — негромко произнес Марат. — Кира тебя любит, она чувствует твое состояние, поэтому и прибежала успокоить…
* * *
Кира
Мне нравилось быть сильной, смелой, ловкой. Любила побеждать, чувствовать на себе восхищенные взгляды. Все это шло из детства, когда одобрение отца много значило. Позже выброс адреналина помогал сбрасывать напряжение и негатив. Какие бы эмоции меня ни захлестывали, я старалась из любой ситуации выходить без потерь, а лучше — победительницей. Готовясь к старту, я не чувствовала в крови адреналина. Думала лишь о том, чтобы максимально обезопасить свою жизнь и жизнь Витала, который едет со мной в двойке.
— Если нет возможности отсидеться на трибунах, то я рад, что меня поставили с тобой в пару, — то ли действительно доверял, то ли решил подбодрить друг.
Ничего не ответив, обвела трибуны, потом навес и гаражи внимательным взглядом. Увидев Артема в кругу друзей, сильней сжала в руках шлем. Мне не представить, что он сейчас чувствует. Перешагивает через себя, позволяя мне участвовать. Сходит с ума, пытается взять себя в руки, поэтому не подходит. Когда ты любишь так, как я Артема, чувствуешь эту любовь на расстоянии. Он может ничего не говорить, я просто знаю, что ему плохо. Ничего не можешь изменить, но злишься на себя, что делаешь больно тому, в ком живет часть твоей души, без кого не мыслишь жизни.
Я не буду нарушать обещание — никакого риска на трассе. Я давно победила. Судьба мне преподнесла самый дорогой подарок — настоящую любовь.
После выстрела ребята уехали на первый круг, пришла наша очередь занимать полосы, чтобы произошла быстрая смена эстафеты.
— Я боюсь… блин, как же страшно, — причитала Майя.
Казалось, что серые дождливые тучи ускоряют бег времени, и на улице с каждой секундой становится темнее. Артем подошел ко мне, как только мы выехали на стартовую линию. Кивком головы попросил Витала удалиться, товарищ отошел. Сняв с меня шлем, повесил на руль. Спрятав мое лицо в своих больших теплых ладонях, провел по коже подушечками больших пальцев. Невинная ласка, а мне сразу стало теплее.
