— Последний раз, маленькая, я ломаю себя. Еще раз ты позволишь себе рисковать жизнью, привяжу к кровати, — это не было пустой угрозой.
— Больше не буду, — сейчас Соколу хуже, чем мне. Ему предстоит наблюдать и отсчитывать удары сердца, пока не доеду до финиша. — Я люблю тебя и не позволю, чтобы кто-то или что-то могло нас разлучить.
— Кира, как оказалось, я ужасный собственник. Меня всего выворачивает, когда я вижу, что этот молокосос прижимается к тебе сзади и обнимает, — сквозь зубы.
— Я загораюсь только от твоих прикосновений, — в губы. — Обещаю, это последний раз, когда чужие руки на моей талии.
— Кира, не рискуй. Не проверяй мои нервы на прочность, их и так к хренам не осталось, — впиваясь в мои губы, произнес Артем. По трибунам прошелся гул. Мои щеки опалило румянцем. — Я люблю тебя.
Сокол отошел и что-то сказал Виталу. Товарищ вернулся серьезный, собранный. Не стала уточнять и объясняться. Полностью доверяю своему мужчине, он всегда на высоте. По стадиону вновь прошла волна гула, я быстро перевела взгляд на монитор, но он шел рябью.
Надеюсь, в других командах тоже понимали, что денежный приз не равен жизни, но смутное беспокойство не покидало. В ушах все еще стоял испуганный гул толпы. Неужели кто-то слетел? Оглядываться и всматриваться в другие экраны не было времени. Первым из команд подъехал Яр. Не знаю, как ему это удалось, ведь Марат требовал не гнать.
Мы еще перед стартом договорились, что наш «экипаж» первым принимает эстафету. Пока трассу не заполнили соперники, я максимально увеличивала скорость, чтобы оторваться. Не думая о победе, я за нее не боролась. Найдется лихач, готовый обогнать, уступлю. Но пока есть возможность гнать по пустой трассе, не стоит ее упускать.
Почти полкруга я гнала спокойно, Витал, веря в нашу победу, оглядывался и кричал, что мы неплохо оторвались. И вроде азарт должен был подхватить, а не было этого. На поворотах не рисковала, сбавляла скорость и вновь ее набирала на прямых отрезках трассы. Когда нас догнали два экипажа из команды «Пираты», я и вовсе сбавила скорость, уступая им победу. Но кому-то этого было недостаточно. То ли их задело, что мы вырвались вперед, то ли то, что первым номером ехала девушка, но они начали подрезать, старались выкинуть меня с трассы. У некоторых пустоголовых мужиков срабатывает какой-то больной рефлекс на обгон женщиной, они начинают вести себя неадекватно. Это был, мне казалось, именно тот случай. Наказать за то, что она попыталась влезть в «мужскую шкуру». Это ведь только они победители по жизни. Они втягивали меня в гонку. Зажали. Дорога была скользкая, резко ударить по тормозам — опасно. Не позволяя съехать, вынуждали от них уходить. Чтобы минимизировать риски, лучшим решением было остановиться, я так и попыталась сделать, тихо снижая скорость, но они не планировали отпускать, задели заднее колесо, мы чудом остались на трассе.
Нужно было отрываться, пока они нас не угробили. На моих ребрах останутся следы, с такой силой Витал вцепился в меня. Агрессивно водить не люблю, но тут мне не оставили выбора. До самого финиша мы пинались, я не позволяла выкинуть нас с трассы. Пред самой финишной чертой нас стали догонять соперники. Решив жестко меня выбить и победно финишировать, не сговариваясь, они решили нас подрезать. Мне удалось проскочить между ними, и я резко прибавила газу. Не ожидающие этого маневра соперники буквально влетели друг в друга, от столкновения их разметало по всей трассе за несколько метров до финиша. Мы приехали первыми, хотя я сбрасывала скорость, потому что моя душа рвалась к идиотам, которые сейчас лежали на трассе. Надо убедиться, что они живы…
Не сговариваясь, мы спрыгнули с байка и понеслись к ребятам, к которым уже спешили со всех сторон — организаторы, скорая. Сокол меня убьет, он наверняка все видел…
Мы успели добежать одними из первых. Первой я увидела Елизавету, ее шлем лежал в стороне, а все лицо было залито кровью. Металлический запах ударил в нос, меня затошнило, а перед глазами яркими вспышками заморгали темные пятна.
— Кира! — услышала крик, проваливаясь в темноту…
* * *
Сокол
Мое сердце за эти гребаные минуты похерило половину своего жизненного потенциала. Кира умница, все правильно сделала, ушла в отрыв, не рисковала…
Гордость за свою девочку выжигал страх, потому что опасно гнать даже по сухой трассе. Она в связке, а это дополнительная нагрузка. Когда ушлепки стали подрезать, пытаться вытолкнуть с дороги, я сорвался. Несся к финишу, ничего не видя перед собой. Если бы не закончилось аварией, сломал бы уродов.
Не успел остановить свою девочку. Рванула на помощь тем, кто пытался ее покалечить. Чужая кровь, боль, стоны… Что ее напугало? В последний момент успел подхватить оседающее тело. Позже отпустит. А в тот момент я кричал и матерился, абсолютно не жалея идиотов.
Кира не сразу пришла в себя. Не знаю, сколько времени она находилась без сознания, но мне эти мгновения казались вечностью. Маленькая девочка с ангельской внешностью и сильным характером не выдержала. Мне сложно было смотреть на ее бледное лицо, видеть темные круги под глазами… яркие сочные губы словно выцвели.
Если бы можно было, влил бы в нее свои силы.
— Кира! — вдавливая в себя. — Не пугай. Ты у меня сильная. Открывай глаза, девочка.
— Артем? — совсем тихо. Думал, послышалось. Нет. Смотрит на меня, облизывает пересохшие губы.
— Как она? — спрашивал Марат, который сорвался за мной.
— Дай осмотрю, — рядом на корточки присел Ромул. Все друзья собрались вокруг нас.
Азамат померил пульс, давление, одолжив у дежуривших медиков тонометр.
— Как себя чувствуешь? — спросил друг.
— Нормально.
— Тошнит? Голова кружится?
— Немного.
Храбрится. Я ведь чувствую, что она слабая. И цвет кожи остается бледным.
— У Киры пониженное давление. Я предлагаю отвезти ее в клинику, взять анализы. Сейчас ей поставят укол, и можно ехать.
— Не нужно в клинику, — воспротивилась моя девочка. — Это была реакция на кровь.
— Я бы посоветовал все-таки сдать анализы. У тебя может быть низкий гемоглобин, — твердо произнес Азамат.
— Мы едем в клинику, — поддержал я друга. Последние недели были загруженными. Она училась, тренировалась. Лучше предупредить возможные болезни, чем позже расхлебывать.
Марат обратился к Ромулу с просьбой взять анализы у пострадавших, проверить их на наркоту.
— Сокол, давайте в мою машину, сзади места много, Кире будет удобно, — предложил Егор. Он недавно купил себе настоящий внедорожник военного образца, чтобы удобно было путешествовать с семьей. Сзади диваны вместо сидений, которые можно разложить. — Остальные здесь за всем присмотрят.
— Я в сопровождении карет скорой помощи, мои ребята присмотрят, чтобы на пострадавших не давили, пока они не дадут показания, — произнес Артур.
— Тогда за нами в клинику. Дежурят мои бригады. Марат попросил своих поставить, будто чувствовал, — мотнул головой Азамат.
— У него всегда чуйка была развита, как у волка.
Слушая разговор друзей, не спускал взгляда с Киры. Меня пугала ее бледность, будто в любой момент может вновь потерять сознание.
— Все живы? — спросила Кира, когда мы садились в машину.
— Живы, не переживай, — чтобы успокоить. Я понятия не имел, что стало с придурками. И жалости, в отличие от моей девочки, не испытывал.
— Маленькая, не уберег, — прижимая к себе и оставляя тепло губ на виске.
— Я в норме.
В норме! А у самой от слабости глаза закрываются.
Киру положили в люксовую палату. Сразу взяли анализы. Нужно было подождать, пока будут готовы результаты. Я сидел возле постели и держал в руке маленькую ладонь, перебирал тонкие пальцы.
— Как она?
— Уснула. Азамат предлагает подержать ее пару дней, понаблюдать, но Кира не любит больницы.
— А кто их любит? Кроме Ромула, — усмехнулся Артур.
— Я слышу, вы меня обсуждаете? — вошел Азамат в открытую дверь.
