Брент выскочил из-за стола, грубо схватил ее за руки и заставил встать. Его загорелое лицо побелело от бешенства. Зубы были так стиснуты, что на шее резко обозначились мускулы. Не дав девушке опомниться, он яростно прижался губами к ее губам.
Спустя мгновение дверь за ним захлопнулась. Ванесса осталась стоять неподвижно.
Когда она вышла из кабинета, холл был пуст. Добравшись до своей комнаты, девушка закрыла дверь и прислонилась к ней, бессознательно коснувшись рукой своих, словно израненных, губ, но через минуту решительно выпрямилась, подошла к гардеробу и достала чемодан — единственный, который могла унести. Этого будет достаточно. За остальными вещами можно послать кого-нибудь позже. Ей было ясно одно: после того, что случилось, она не может оставаться здесь. Она довела Брента до того, что он потерял над собой контроль. Он никогда не простит ей этого.
Можно сесть на пятичасовой поезд из Бредли. Она будет в Лондоне еще до десяти, если удастся успеть на электричку до Шеффилда. Нэвил с радостью примет ее, а потом она как-нибудь устроится. Его предложение помочь в любой момент — не пустые слова. Она уедет из Рейлингса, когда все соберутся за чаем. «Так будет лучше», — решила Ванесса.
Она захлопнула крышку чемодана и заперла его, достала из гардероба пальто и дорожный костюм и переоделась. На часах было пять минут пятого. Девушка подняла чемодан, бросила последний взгляд на ставшую уже привычной комнату и вышла в коридор.
Дверь библиотеки была закрыта, в холле стояла тишина. Слуги, по-видимому, тоже пили чай на кухне. Не встретив никого, Ванесса спустилась по лестнице и захлопнула за собой входную дверь с мыслью о том, что все кончено. Она дошла до поворота и оглянулась. Замок четко вырисовывался на фоне неба — такой же, каким она увидела его в первый вечер и каким никогда уже больше не увидит. Девушка решительно миновала ворота и направилась по главному шоссе к деревне, чтобы сесть там на автобус.
Моросил дождь. Наконец, автобус показался на дороге. Ванесса опустилась на длинное сиденье у двери, поставив чемодан на пол между рядами.
— А, вот и вы, милая, — весело приветствовал ее кондуктор, подавая билет. — Плохая погода в наших краях — это надолго! Уезжаете на Рождество?
Ванесса молча посмотрела на него, подумав, что не знает, где проведет Рождество. Когда кондуктор прошел в конец салона, девушка встретила любопытный взгляд женщины, сидевшей напротив.
— Это вы новая секретарша из большого дома? — затараторила та без всякого вступления. — На несколько дней домой, милая? Решили немного отдохнуть?
Ванесса, поколебавшись, устало кивнула. Правду она не собиралась говорить, а придумывать логическое объяснение своему внезапному отъезду из Рейлингса не хотела. Ванесса надеялась, что любопытную женщину вполне удовлетворит причина, придуманная ею самой.
Однако эти надежды не оправдались. Та поднялась и пересела поближе.
— Я приятельница миссис Роджерс, — сообщила она. — И она только сегодня утром рассказывала мне, как хорошо вы ладите со всеми в доме. Мэллори ведь странные люди, не правда ли?
— Нет, — резко ответила Ванесса, — это не так! — К своему ужасу, она почувствовала, что на глазах у нее выступили слезы. Девушка отвернулась и стала смотреть в окно, старательно моргая.
— Ну, как скажете. — Женщина с обиженным видом вернулась на свое прежнее место.
В зале ожидания в Бредли не работало электричество. Было сыро и холодно, очень холодно. Ванесса, съежившись, уселась на самую дальнюю от входа скамейку и очень надеялась, что проверявший билеты служащий ошибся, предупредив, что поезд в Шеффилд опаздывает на час. Ванесса не хотела, чтобы у нее оставалось время на размышления, она хотела просто сесть в поезд, чтобы он увез ее как можно дальше отсюда. Туманность будущего сейчас не пугала ее. Может быть, она примет предложение Нэвила и станет работать в магазине, а может, и нет. Ванесса не знала пока, что будет делать.
Невольно она подумала о том, что в эту минуту делает Брент. Ее отсутствие обнаружат не раньше, чем за ужином. Будет ли этот человек хоть немного огорчен или, пожав широкими плечами, с презрением выбросит из памяти и ее, и все события прошлого месяца?
Вдруг краем глаза она заметила в дверях какое-то движение. Девушка повернулась. Предмет ее мыслей входил в зал.
— Дай мне свой чемодан, — спокойно потребовал Брент и затем, так как Ванесса не шелохнулась, сам наклонился и взял чемодан, стоявший рядом на полу. — Машина ждет снаружи!
— Нет!
Он взял ее за руку и заставил встать.
— Не сопротивляйся, Ванесса. Я слишком многое поставил на карту. Если не послушаешься, я унесу тебя к машине на руках!
Она уступила внезапно и обреченно, даже не задумываясь над странными словами: «слишком многое поставил на карту». Ванесса знала, что Брент вполне способен выполнить свою угрозу, и предпочла выйти самостоятельно и с достоинством. Она вернется с ним в Рейлингс, выслушает его гневные и возмущенные упреки так сдержанно, как только сумеет, и затем скажет, что она уезжает следующим утром, независимо от того, отпустит ее работодатель или нет.
Брент молча усадил ее на переднее сиденье «уолшли», на заднее забросил чемодан и, обойдя машину, сел за руль. Поднявшись до середины холма, Брент свернул с дороги, по размытым рытвинам проехал еще несколько сот ярдов с неожиданным для него равнодушием к тому, как это отразится на машине, и остановился перед старым, заброшенным карьером.
— Здесь нас никто не побеспокоит. — Он выключил двигатель, повернулся и в упор взглянул на девушку. — Ванесса, прежде всего я должен сказать тебе вот что. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Долгое время она молчала, потрясенная. Наконец недоверчиво прошептала:
— Вы не можете говорить это всерьез. А как же Мойя?
— Значит, ты решила, дорогая… Да ты совершенно запуталась! Я знаю Мойю с тех пор, как она была четырехлетней крошкой, и отношусь к ней, как любящий брат может относиться к младшей сестре, но не более того!
Ванесса глубоко вздохнула. Внезапно все встало на свои места.
— Значит, я поторопилась с выводами и… — неуверенно начала она.
— Теперь это не имеет никакого значения, — перебил он, — учитывая то, что сказала Мойя, когда обнаружила, что ты уехала. Ванесса, это правда, что ты сбежала, потому что любишь меня?
— Да, — ответила она просто и честно.
Брент посмотрел в ее блестящие глаза и наклонился к ней, чтобы обнять и поцеловать — страстно, настойчиво, но с нежностью, которая говорила больше, чем могли сказать любые слова.
