Андрей смотрел на Ника так, словно тот говорил с ним на другом языке.
—Папа? Настоящий папа?
—Да, Андрей, я твой настоящий папа. Более настоящего точно нет…
—А почему…почему тебя не было с нами? Никогда…Я так хотел увидеть папу. Всегда хотел, — Андрей нахмурился, перевел еще более растерянный взгляд на мать в поисках ответов на свои вопросы, но Ник не дал Ане и слова вставить, продолжив свой рассказ.
—Мы с твоей мамой поругались, и я о тебе не знал, если бы я только знал, что меня такой замечательный сын, я бы давным-давно был рядом с тобой. То, из-за чего мы поругались, тогда казалось очень серьезным, но получилось так, что нас двоих обманули. Мама обиделась, я обиделся…и виноват в том, что случилось с нами. Хочу, чтобы ты знал всю правду, такой какая она есть. Я не отказывался от тебя, никогда бы не смог. А когда увидел тогда, то чуть не умер от счастья. Ты ведь совсем как я только меньше в несколько раз, мы с тобой так похожи, малыш, — Ник обхватил ручку сына и нежно сжал в руках, пока Андрей все так же смотрел на отца, затем на мать.
Аня тоже сжимала в руках ладошку сына и больше всего в тот момент хотела, чтобы он принял эту новость, чтобы не сломала она ему ничего, потому что пережить его травмы она не сможет уж точно. Одно дело зализывать свои раны, другое — раны сына, ведь для него она готова землю носом рыть и уберечь от всякого зла, даже такого, где на самом деле зло причинить никто не хотел.
—А ты больше не бросишь меня и маму? — серьезным голосом спросил Андрей. Взгляд его при этом был настолько взрослым, что Аня на секунду опешила, не узнав в нем своего сына.
—Нет, я никогда не брошу ни тебя, ни маму.
Ник четко проговорил каждое слово, не выпуская сына из поля зрения. Андрей повернулся к Ане и так же серьезно спросил. Сейчас он по меньшей мере походил на судью:
—Мам, а ты больше не будешь обижаться на…папу?
Как можно давать такие обещания? Мало ли что в жизни могло бы случиться, но даже думать об этом Ветрова сейчас не могла. Одна лишь мысль о повторении подобного сценария наводила на нее неконтролируемую панику.
—Малыш…
Но Андрей еще раз повторил:
—Мам, пообещай мне, что ты никогда не будешь обижаться на папу.
—Я…обещаю.
—Пап, обещай мне, что ты никогда не будешь обижаться на маму.
Ник рассмеялся, кивая самому себе.
—Я обещаю, сын. Как обещаю никогда вас не отпускать, что бы ни с лучилось в этой жизни. Обещаю всегда быть рядом и быть поддержкой для тебя и мамы, обещаю защищать, обещаю помогать во всем и всегда. Я обещаю, что теперь вы мои целиком и полностью.
От таких слов у Ани все-таки защемило сердце. Сидя на корточках в объятиях Андрея и Ника она расплакалась, потому что больше не могла сдерживаться от нахлынувших эмоций. Теперь все будет иначе. Совсем по-другому и с чистого листа.
Тяжкий груз сошел с плеч Ветровой, освобождая место для чистого счастья, что бурным потоком заполонило каждый уголочек ее души.
Глава 31
Дни плавно сменялись один за одним. Как привыкнуть к тому, что в твоей жизни теперь есть человек из прошлого, такого болезненного, что ранее ты и вспоминать не могла без оглушительной боли в груди? Аня во многом чувствовала небывалый подъем, а затем и падение, потому что не могла просто взять и переломать себя.
Но в то же время она не могла не обращать внимание на то, как выпрыгивало ее сердце из груди всякий раз, когда Ник заявлялся к ним домой, как он смотрел на нее долго, будто смаковал, будто впервые в жизни имел возможность изучить каждый сантиметр ее тела. И, конечно, Ветрова не могла отрицать тот факт, что ей все это нравилось, пусть внутри она и корила себя за то, что быстро сдалась. Но нет, отступления не было. Ник делал для нее так много, что порой ей казалось, будто она в сказку попала.
Она по-прежнему держалась настороженно, словно боялась, а Варшавский принимал и такое отношение. Любое, лишь бы не выгоняла, лишь бы позволила быть рядом в таком вот подвешенном состоянии.
Они разговаривали, много и долго. Совсем как в первый раз, и каждый раз как в первый. Так она узнала, что он по-прежнему любит лазанью, приготовленную по-особенному, только так, как умеет Аня, что он продолжает пить зеленый чай по утрам с долькой лимона, что так же сильно любит ужастики, как и раньше, и не представляет своей жизни без шоколадного медовика. Да, он такой же, поменялась только Аня, заимела стержень, уверенность в себе и силу, что двигает ею для достижения всех целей.
Неожиданно поступил заказ на проведение цветочной выставки в городской день цветов, это был достаточно выгодный проект с крупной выручкой, а особенно выгоден он был со стороны бесплатной рекламы всех участвующих в конкурсе. Так о сети могло бы узнать больше людей, вот только заказов посыпалась целая гора, но и отказаться от проекта девушка не могла, пусть весь ее персонал чуть ли не ночевал на работе. В этот момент все в свои руки взял Ник.
От от этого Аня еще больше пребывала в каком-то коматозном состоянии, потому что он быстро организовал дополнительный штат, делегировал весь процесс организации, а сам следил за выполнением.
Все, вплоть до последней стойки для цветов он организовал самостоятельно, единственное что Ане было поручено, — согласование общего дизайна, а в остальном…она занималась своими делами, совершенно не думая о проблемах, что возникали в ходе подготовки, а они были. Особенно сложно было совладать со стаей женщин, считавших, что место у входа — наиболее удачно и так спонсоры или простые покупатели увидят больше.
Если бы Ник тогда не подхватил, Аня бы отказалась, честно. Плевать, что много лет она хотела стать площадкой для этого мероприятия, но чисто физически девушка не выгребала, что называется. Благодаря очередной его поддержке, она могла не разрываться на пятьсот частей и даже спокойно спать по ночам без беспричинных подскоков спросонья.
Единственное, что также волновало девушку — взаимоотношения Ника с родными. Вернее, их отсутствие. Аня слишком хорошо понимала, что его мать не тот человек, который так просто отдаст сына, плевать, что он взрослый и состоявшийся человек. Такие женщины своего добиваются любыми методами, но вот только методы вполне могли нести угрозу Ветровой и ее сыну. А за него она будет рвать глотки всем и не посмотрит ни на что.
Однажды встреча состоялась, Ник, по обыкновению, забрал Андрея, затем и Аню, чтобы завести домой. И прямо у подъезда их встретила мать Варшавского. По внешнему виду этой, ценящей себя как самую важную особу в мире, женщины и не скажешь, что она сильно горюет по отсутствию в ее жизни сына или внука. Бегло глядя на Андрея, она кивнула Нику, но тот заслонил собой любимую и сына, коротко кинув:
—Идите в дом, я за вами.
Но разговора не было. Аня осматривалась, схватив сына за руку и думала, что может сейчас что-то громыхнет. Нет. Ник просто смотрел на мать, не предпринимая никаких попыток заговорить. А она смотрела на него, слишком гордая начать разговор первой, пусть женщина приехала, и в целом, это можно было рассматривать как первый шаг.
А затем Варшавский молча обошел гордо стоявшую женщину и отрицательно махнул головой. Вывод сделан обоими.
Ни мать, ни сын не сделают первый шаг. Отец тоже не объявлялся, по крайней мере, так было известно Ане. Позже, поднявшись в дом, мужчина не проронил ни слова, только после ужина задумчиво прошептав:
—Больше всего в своей жизни я боюсь разочаровать сына. Что вдруг в его глазах я буду подонком, тварью или недостойным человеком. Ради чего тогда жить, если твой ребенок считает тебя таким не на пустом месте, а потому что ты на самом деле такой?
—Ты не такой.
Аня поверить не могла, что Ник и правда так считал, боялся таких вещей. Нет. Он не такой. Несмотря на то, что вырос в окружении, где, мягко сказать, совсем другие ценности и приоритеты. Тогда Ветрова сделала единственно верное: обняла мужчину и осторожно гладила его по голове.
