Поженились ребята почти сразу после возвращения домой с того чудесного отдыха и с тех пор больше не расставались.
— Не знаю, Андрюш, — Ник присел рядом с сыном, посмотрел мальчишке в глаза и громко вздохнул.
В воспитании Андрея Варшавские придерживались правила: «Правда и ничего, кроме правды». Потому и сейчас Ник отвечал максимально честно и открыто.
Состояние Ани было стабильным, но угроза все еще существовала и до самых родов ей категорически было запрещено возвращаться домой.
— Мама пока должна полежать здесь, понимаешь.
Мальчик только кивнул, явно расстроившись. Мать Андрей видел не часто, Аня не хотела волновать малыша, а потому обычно Ник приходил один.
— Послушай, Андрей, ты помнишь, что сейчас маме ни в коем случае нельзя грустить?
— Помню, — кивнул малыш.
— Вот и хорошо, сейчас мы пойдем к маме, да?
— Да.
Взяв мальчонку за руку, Ник провел его по длинным, пахнущим медикаментами, коридорам, к палате жены.
Постучав, Варшавский надавил на ручку, открыл дверь и замер на пороге, не в силах сделать шаг вперед.
— Мамочка, — отпустив руку отца, Андрей вихрем рванул к большой кровати, на которой, держа на руках маленький комочек, лежала Аня.
Варшавский же продолжал стоять, как вкопанный на пороге палаты, практически забыв, как дышать. Еще вчера, уходя, Ник оставлял в палате беременную жену, а сегодня…
Черт возьми, как такое вообще возможно?
— Привет, мой хороший, — улыбнулась Аня, поглаживая по голове взгромоздившегося на кровать Андрея, внимательно рассматривающего комочек в конверте. — Так и будешь там стоять? — поинтересовалась она у мужа, приводя последнего в чувства.
Кажется, вся кровь отлила от лица Варшавского, сливающегося со стенами палаты.
— Иди сюда, — улыбнулась Аня.
— Какого черта, Ань? — не сдержался Ник, проглотив вязкую слюну, скопившуюся во рту.
— Тшш, — недовольно прошипела девушка, указывая на сына, который, кажется, был настолько увлечен разглядыванием младшего брата, что перестал замечать происходящее вокруг.
В несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние, Ник опустился на кровать рядом с Андреем, зажмурился, сжимая пальцами переносицу.
Однозначно, эта женщина сведет его с ума.
— Почему мне ничего не сообщили? — спросил он уже спокойнее, прекрасно зная характер своей жены. — Ань, кто так делает? Я же вчера уходил и ничего не предвещало.
— Не предвещало, — согласилась Варшавская. — Роды начались поздно вечером, я попросила не звонить тебе. Зачем зря беспокоить?
Она говорила это так просто, словно ее внезапные роды — это что-то само собой разумеющееся.
— Аня, ты родила без меня! — воскликнул Ник и лишь потом понял, как глупо прозвучали его слова.
— Да, Ник, представь себе, чтобы родить, женщине мужчина не нужен, — рассмеялась Варшавская. — Ну чем бы ты мне помог, только персонал бы лишний раз нервировал, им прошлого твоего рычания хватило, люди хоть расслабились.
— Расслабились они, — недовольно пробурчал Ник и придвинулся ближе, заглядывая в конверт и не сумев сдержать улыбки.
Сын, его сын, еще один.
— Ну привет, Санек, — прошептал он тихо.
— Это Витя, пап, — поправил его сын.
— Это еще не решено, — парировал Варшавский.
— Все давно решено, сына мы назовем Виктором, — безапелляционно заявила Аня и у Варшавского окончательно пропало желание спорить.
В конце концов засранец, в честь которого Аня назвала сына, сыграл в их с Ником примирении не последнюю роль. Да и чего уж греха таить, с Северским Ник сумел найти общий язык, более того, их даже можно было назвать друзьями. Правда, дружба продлилась ровно до тех пор, пока Виктор, чтоб его, не обрюхатил поистине незаменимую Инночку, и теперь Варшавский был вынужден искать нового секретаря, да вот беда, найти замену Инне — сродни чуду. Впрочем, Ник так и не оставил надежды переманить к себе Асю.
— Витя, так Витя, — усмехнулся Ник, и вытянув руки вперед, добавил: — Дай-ка мне его сюда.
Осторожно взяв сына на руки, Ник прижал теплый сверток к груди и расплылся в той самой дебильно-счастливой улыбке. Он не сомневался, что Виктор будет его второй копией.
— Тебе стоит позвонить родителям, Ник, — тихо произнесла Аня, вынуждая Ника напрячься.
С родителями Ник помирился, если их отношения можно было назвать перемирием. Во всяком случае он смог частично их простить и даже иногда их видеть, но говорить о полном прощении пока было рано, пусть Варшавские и старались наладить отношения с сыном и невесткой.
— Позвоню, может через месяц, — хмыкнул Ник.
— Ник!
— Ладно, через две недели, — выдохнул Варшавский. — Все, Ань, тему закрыли.
— Ты невыносим. Через две недели позвони.
— Позвоню, Ань, позвоню, — пообещал Ник. — Спасибо, Ань, спасибо за сыновей.
— Пожалуйста, — не стала скромничать Варшавская.
— Я говорил уже как сильно тебя люблю?
— Говорил, но можешь повторить.
— Я очень тебя люблю, Ань. Вас всех.
Конец
