семье никогда не использовали. Куда привычнее слышать обычное полное имя Николай, или сокращённое Ник.
- Ну не по телефону же обсуждать. Я уже внизу, спускайся.
- Хорошо…
Она растеряна и ничего не понимает. Нервничаю всё сильнее. Как она отреагирует? А если пошлёт и не захочет иметь со мной никаких дел? Я и сам едва держусь, чтобы не сбежать.
Наконец Мышка появляется. Крутит головой, замечает меня не сразу. Подходит нерешительно.
- Привет. Что случилось?
- Ничего. Нам нужно серьёзно поговорить.
- О чём?
Волнуется. Вероятно, я для неё по-прежнему – источник всех бед. Смогу ли я это когда-нибудь исправить?
- Садись в машину.
На улице не холодно, но меня внутри колотит. Я привык принимать все решения сам, а потом сам же и нести за них ответственность. Но сейчас мы должны сделать это вдвоём. И если Мышка мне не подыграет, то у меня ничего не получится.
Она послушно забирается на переднее сидение. Не спорит – уже хорошо. Значит, настроена на диалог.
- Маша, после нашего прошлого разговора я нанял адвоката. Он попытался выяснить, что можно сделать, чтобы ты смогла усыновить или взять под опеку того мальчика, – чёрт, я всё время забываю, как его зовут!
Мышкины глаза расширяются.
- И? – голос полон надежды.
- У тебя кто-то есть?
- В смысле?
- Ты встречаешься с мужчиной?
Это – первый ключевой вопрос.
- Н-нет, – почему-то она очень смущается.
Я выдыхаю. Одной проблемой меньше.
- Нам нужно расписаться.
- Что? В смысле?
Её глаза расширяются её больше. Удивлена? Я и сам удивился, когда мне это пришло в голову.
- В самом прямом смысле. Зарегистрируем брак и подадим на усыновление как семья. Переедешь в мою квартиру, придёт комиссия, посмотрит, что мы живём вместе. Сделаем нормальный акт о жилищных условиях и доходах. Я узнавал – одиноким отказывают, а семье получить опеку гораздо легче. Денег, в конце концов, дадим. Попробую добиться досрочного погашения судимости – и тогда у опеки вообще не должно быть никаких осований для отказа.
Мышка молчит, только неотрывно смотрит на меня.
- Ты… серьёзно? – она явно сбита с толку.
- Вполне.
Снова молчит. Переваривает информацию.
- Плохо себе это представляю. Мы – вместе? Ты и я? После всего? А тебе это зачем?
- Честно?
- Ну да.
- Трудно объяснить… Послушай, я не знал ничего о суде и том, что тебе дали такой большой срок из-за моей мамы. Я клянусь, что не был в курсе, думал тогда только о лечении, мне было не до тебя. И потом я не заморачивался. И да, я все эти годы ненавидел тебя. Вернее, не тебя, а девушку, которая сломала мне жизнь. А теперь… Оказалось, что и тебе досталось, и совсем не по справедливости… Из-за меня. Я же обычный человек, не монстр какой-то, я не знаю, как со всем этим жить. В общем, ничего не исправить ни в моей жизни, ни в твоей. Но я хочу помочь тебе. Мне это важно.
Слежу за не ней неотрывно. Молчит. Наш разговор больше похож на исповедь, и мне тяжело. Потому что я не виноват, но меня всё равно давит проклятое чувство вины. Потому что моя обида тоже никуда не делась. И предлагать брак, пусть даже и фиктивный, женщине, угробившей всё, к чему я много лет стремился, – рискованно. Нам будет нелегко сосуществовать вместе.
- Я не понимаю…
- Мышка, всё просто. Я тебе помогу. Оформим всё, заберём мальчика под опеку, потом подадим в суд на усыновление. Когда всё уляжется, разведёмся.
- Ты мне предлагаешь фиктивный брак?
- Да, что-то вроде того. Главное – чтобы выглядел он как настоящий.
- Допустим, я соглашусь. Что я буду за это тебе должна?
- Все правила прописаны в брачном контракте. Сейчас будем ехать – почитаешь. Если согласишься, то сегодня же подпишем. Через сорок минут у нас назначена встреча с нотариусом, потом ЗАГС.
- Сегодня? К чему такая спешка? Надо же всё обдумать…
- Мне казалось, ты уже всё обдумала, когда подала на опеку.
- Но это же другое!
- Ты же видишь, что иначе не получается. Значит, надо пробовать другие способы. Я предлагаю верный выход из ситуации. Ты, конечно, можешь обдумывать сколько нужно. Но документы оформляются не один день и даже не один месяц. А мальчик всё это время там, в детдоме. Мы рискуем не успеть до его распределения в интернат. Зачем тянуть? Ещё раз повторяю: как только всё оформим и социальные службы оставят нас в покое, разведёмся. Надеюсь, долго терпеть друг друга нам не придётся.
- И всё-таки, может, ты озвучишь свои требования? Вдруг там что-то такое, с чем я никак не соглашусь?
- Ничего особенного. Ты переедешь ко мне, чтобы у комиссии не возникло никаких лишних вопросов. Уйдёшь с работы и будешь заниматься ребёнком. Финансирование и решение вопросов с формальностями я беру на себя. После развода я буду обеспечивать ребёнка всем необходимым, ведь он будет оформлен и на меня тоже. И ещё. Ты не должна встречаться с мужчинами, пока находишься со мной в браке. Захочешь завести отношения – сначала разведёмся, а потом делай, что хочешь.
Молчит. Слишком долго думает! Я рассчитывал на быстрое решение, ведь Мышка в этом сама заинтересована! Нужно было всё-таки с ней это обсудить заранее. Ещё немного – и мы опоздаем и к нотариусу, и в ЗАГС, а ведь по дороге у нас ещё в планах ювелирный. Для этих клуш из опеки все атрибуты брака должны быть соблюдены в полной мере.
- Что тебя смущает?
- Я хочу работать. У меня тут всё получается, я так надеялась хоть чего-то добиться!
Ну уж нет. Одной работающей жены мне с головой хватило. Тем более, что мальчику нужно будет уделять много внимания.
- А кто будет заниматься ребёнком? Ты вообще представляешь, сколько с ним будет хлопот? Психолог, логопед, какие-то занятия развивающие.
- Просто потом, когда мы разведёмся… Мне трудно устроиться… с судимостью никуда брать не хотят. И опыта работы нет. Что я буду делать?
- Сюда вернёшься, я с Борисом договорюсь, он найдёт тебе место. Ну или по другим знакомым поспрашиваю. Не проблема. И судимость погасим, я уже работаю над этим.
- Погоди… Ты хочешь сказать… Так это ты его попросил меня взять?
Наконец-то сообразила!
- У него была вакансия, он искал сотрудницу, я случайно узнал и предложил
