Гай Фарр представился «кузеном Гаем» своему собственному сыну. Неужели он хотел, чтобы и в дальнейшем все считали так, неужели он собирался позволить, чтобы кандидатура его брата провалилась на выборах из-за него? Совсем рядом она услышала голос Майкла:
— После вас, Серена. Наклони голову, Дики. Ты с каждым днем становишься все тяжелее… и все смышленее, малыш, все умнее.
Соня услышала грохот роликов под своим окном. Грохот был так странно прерывист, что было ясно — кто-то учится кататься на роликовых коньках. Наверняка это Дики. Она слышала его веселый голос и возбужденный лай собаки. Что за день! Абсолютно безоблачное небо, прозрачное и изумрудно-голубое. Цепь фиолетовых холмов на горизонте казалась длинным аметистовым ожерельем; разукрашенное многоцветьем осенних красок побережье озера напоминало своим великолепием персидский ковер.
Погода в грядущий уикэнд обещала быть великолепной. Даже слишком теплой для начала ноября. Только бы эта погода продержалась до дня выборов, подумала Соня, застегивая пояс своего строгого красного платья, и повернулась к зеркалу. Ведь избиратели, как кошки, ненавидят выходить на улицу в сырую погоду. Выборы должны были состояться завтра вечером. Все же замечательная идея пришла Серене в голову: наполнить накануне выборов весь дом гостями, людьми, которые дружески относились к самому Майклу и его кандидатуре на выборах. Эти люди могли помочь Майклу Фарру на завтрашнем митинге и поддержать его в финальном выступлении. С другой стороны, было странно, что Серена включила в список приглашенных Дональда Брандта. Конечно, он принял это приглашение. И Филлис Д'Арци тоже была среди гостей. Она…
Что это? Дики? Крик? Нет, он не кричал, он пронзительно выл от страха или от ярости. Никогда она не слышала, чтобы он так плакал. Может быть, собака укусила его? Может быть…
— Нанетта! — громко позвала она няню из соседней комнаты.
Уже сбегая по лестнице, она услышала ее шаги позади себя. Около двери на террасу она в оцепенении остановилась. Гай Фарр шумно смеялся, сидя на краю кресла. Дики, на роликовых коньках, изо всех сил пытался удержать равновесие. Его яркие голубые глаза сердито блестели, щеки покраснели от злости. Ролики завизжали, когда он топнул ногой и пронзительно закричал:
— Не делай так! Мне это не нравится, кузен Гай! Не делай этого!
В ответ Гай снова сильно толкнул его. Собака, подвывая, бросилась за мальчиком, которому удалось остановиться, уцепившись за кресло. Соня медленно подошла к ним. Дики кинулся к ней и схватился за юбку.
— Он толкает меня… когда я учусь… кататься, — его сердитый детский голос перешел в рыдания. Соня присела рядом с ним.
— Будь настоящим мужчиной, мой дорогой. Все падают, когда учатся кататься на коньках. Обопрись на меня. Я сниму коньки. Вот! Теперь все хорошо, правда? Посмотри на Мяку. Видишь, как он наклонил голову и высунул язык. Он на тебя смотрит. Правда смешно?
Улыбка появилась на заплаканном лице мальчика.
— Мяка смеется!
Его еще прерывающийся от плача голос заставил Сонино сердце содрогнуться. Он был еще слишком мал для того, чтобы его можно было обижать. Она заметила иронию во взгляде Гая Фарра.
— Здесь Нанетта. Иди и умойся перед завтраком, мой милый. Помнишь, тетя Серена сказала что будет мороженое специально для тебя.
— Розовое мороженое? — мир для ребенка сразу стал веселым и радостным.
— Я уверена, что обязательно розовое. Беги, милый. Нанетта, переоденьте Дики в чистый костюм.
— Но утром этот костюм был чистым, мисс Соня.
— Я знаю, но он пережил такие неприятности в нем. Смените его, Нанетта.
— Конечно. Идем, Дики. Тебе было плохо, моя бедная маленькая крошка.
Соня увидела, как ребенок схватился за нянину руку, и, обернувшись к ней на ходу, расцвел белозубой улыбкой.
— Мяка смотрел, как я катаюсь, Нанетта. Он пытался укусить меня и лаял, и лаял…
Голос Дики, все еще подрагивающий от прошедшего плача, перешел в милое бормотание и вскоре окончательно затих в глубине дома. Соня почувствовала ярость и возмущение, когда взглянув на Гая, увидела его иронический смешливый взор. Он молча курил.
«Следи за собой! Следи за собой! — напомнила себе Соня — Он пытается поймать тебя в ловушку».
Она присела в плетеное кресло и непринужденно сказала:
— У Нанетты столько же чувства ответственности, как у этих мраморных нимф в саду, но у нее, наверное, есть то, о чем испанцы говорят «симпатика», когда она остается с Дики один на один, иначе он не любил бы ее так.
Она вдруг отбросила дипломатичность, с которой говорила до этого.
— Зачем вы толкнули его на пол?
— Было смешно смотреть, как он пытается подняться. Сначала у него только лицо покраснело, а потом он стал топать ногами и кричать.
— Детей нельзя мучить.
— Это для них хорошая наука.
— Вы понимаете, что он маленький? Ему чуть больше трех лет.
— Вы, по-моему, получаете удовольствие, когда впадаете в гнев. Мальчик гораздо больше похож на вас чем на свою мать или… или на меня.
— Слава Богу, что он… — Соня вовремя спохватилась и неуклюже закончила фразу, — сильнее, чем его мать.
Она чуть не сказала: «Слава Богу, что он не похож на вас».
— Я была рада услышать, что вы признали его своим сыном.
— Это признание было пока не для всех, понимаете? Есть некоторые обстоятельства.
— Обстоятельства! Что вы имеете в виду? Ребенок или ваш или нет.
Гай Фарр придвинул свое кресло к ней. Когда он наклонился, чтобы поднять упавшую зажигалку, она заметила что он лысеет. На его макушке, там, где раньше была копна золотистых волос, теперь сквозь редкие волосы просвечивала бледная кожа.
— Не слишком много пользы от меня, правда, Соня?
— Столько же пользы, сколько было и от всех знакомых Руби.
Гай бросил сигарету за парапет и снова наклонился вперед.
— Вся эта болтовня уводит нас в сторону. У меня было достаточно времени, пока я лежал в гамаке в этих проклятых джунглях. И я думал о вас, Соня, о своем возвращении к вам и о том, как мы создадим мальчику дом — вместе…
— Вместе… Вы не имеете в виду…
— Я имею в виду, что хочу, чтобы вы вышли за меня замуж. Сидите. Подождите, пока я не закончу. Посмотрите, как вы мне нужны. Женщина дает мужчине опору в жизни. В вас как раз много этого. Мне понадобится несколько лет, пока я полностью приду в себя, хотя за несколько дней в Кингскорте мне уже стало значительно лучше Я куплю этот дом, который вы сделали для Брандта, и мы поселимся там вместе с мальчиком.
Поселимся вместе! Соня надеялась, что выражение ее лица будет не слишком красноречиво, и презрение и удивление, которые она испытывала, останутся незаметны Гаю. Теперь, когда Гай Фарр не имел возможности вести прежний разгульный образ жизни, он хотел осесть на одном месте с женой, которая бы заботилась о нем. Соня, казалось, была поглощена изучением состояния лака на своих ногтях.
