Клеон так яростно затрясла головой, что та пошла кругом.
— И все же это так, дорогая. Он полюбил вас с того самого дня, когда вы познакомились.
Клеон, все еще не в состоянии говорить из-за рыданий, уставилась на миссис Ферс.
— Откуда мне это известно? Вы помните тот вечер, когда он привел вас сюда?
— Да, — наконец-то удалось произнести Клеон.
— Вы помните, как взволнована я была?
— Да, но я думала, что это из-за того, что вас пришел навестить внук.
— Отчасти и из-за этого, да. Но понимаете, как-то давно Эллис пообещал мне, что если встретит девушку, на которой захочет жениться, то приведет ее ко мне. Он привел вас. — Миссис Ферс погладила Клеон по руке. — До этого он никогда не приводил сюда никаких девушек.
Настроение Клеон, подобно утреннему солнцу, начало подниматься, но воспоминания о жестокой вражде между ними превратили этот восход в сумерки.
— Если он и любил меня тогда, то теперь уже нет, — сказала она. — Я уверена в этом. Теперь он так сильно ненавидит меня, что… что вышвырнул меня с работы. — Клеон уставилась на ковер. — Как бы то ни было, я сама напросилась на это. Я нарушила его инструкции, думая, что делаю это во благо и в интересах журнала, и надеясь, что он поймет меня, но…
Миссис Ферс нахмурилась, в ее глазах отразилось сомнение.
— Не знаю, дитя мое, не знаю… Вы должны сами разобраться с этим, пока не поздно.
— Но, миссис Ферс, — Клеон подняла глаза, полные отчаяния, — это не поможет, даже если… если все пойдет как надо.
Миссис Ферс была изумлена.
— Его образ жизни — он совсем не такой, как у меня. Я видела его квартиру. — Клеон закрыла глаза, пытаясь представить ее. — Все в ней так нереально, что пугает меня. Она такая… такая театральная, как будто постоянно живешь на сцене. Я же просто не подхожу ко всему этому!
— Я понимаю, о чем вы говорите, дорогая. Я чувствовала то же самое, когда однажды была там. Однако все, что нужно, — это тепло, прикосновение женских рук, чтобы пробудить жизнь. Там нужно жить, произвести там небольшой беспорядок. Тогда это станет домом. Я расскажу вам кое-что: у Эллиса ужасная экономка. Она не переносит, когда вещи лежат не на своих местах. Если он роняет на пол конверт, та ахает и набрасывается на него, как собака на кость!
Они рассмеялись. Потом Клеон вздохнула, понимая, что надежды, которые пробудила в ней бабушка Эллиса, неосуществимы: ее внук не любит никого. При определенных обстоятельствах он мог притворяться, что любит, но лишь для того, чтобы получить то, чего хотел, потом…
— Однажды вечером, — прошептала она, — когда он… когда он… — Клеон не могла продолжать и беспомощно покачала головой. — Я выгнала его. — Она снова запнулась, и большие старинные часы на каминной полке отсчитывали в тишине секунды.
Она подняла глаза на старую леди и, как бы оправдываясь, сказала:
— У него так много подруг, миссис Ферс, и я не понимаю, если он не любит их, как он может любить меня. — Клеон помолчала. — И мне кажется, что между мужчиной и женщиной должна быть любовь до того… до того… — Она опять запуталась и почувствовала руку, которая опустилась ей на голову.
— Но, моя дорогая, не можете же вы на самом деле ожидать от него, чтобы он жил как святой. Молодой мужчина, холостяк, с высоким положением, привлекательный — и вдруг отвернется от женщин? Нет, моя дорогая. Этого нельзя ожидать.
— Вы заставляете меня чувствовать себя такой эгоисткой, — прошептала Клеон.
— Нет, вы всего лишь молоды. Но время исправит это. — Клеон поднялась. — Мой единственный совет таков, — продолжала миссис Ферс. — Вы однажды отказали ему. Насколько я знаю своего внука, он не захочет рисковать получить второй отказ. Вы сами должны подумать, как вернуться к нему.
Клеон решила, что пора уходить. Ей не хотелось утомлять слишком долгим визитом старую леди. Она наклонилась, чтобы поцеловать мягкую морщинистую щеку, и руки старушки поднялись и придержали ее лицо.
— До свидания, дорогая. Вы ведь придете навестить меня еще, что бы там ни случилось? — Клеон пообещала. — И хватит слез, слышите?
С некоторым усилием Клеон улыбнулась, еще раз поцеловала миссис Ферс и ушла.
Клеон босиком шла через поле по тропинке, исчезавшей в чаще леса. Она отыскала свое любимое дерево и села под ним, прислонившись спиной к стволу, размышляя, как за одну короткую неделю ей настолько приблизиться к Эллису, чтобы суметь воспользоваться советом его бабушки. Преграды, которые предстояло преодолеть, пугали ее.
Существовали запреты, установленные административными джунглями, в которых они работали. Были инструкции, которые приходилось соблюдать, статус, который необходимо учитывать, не говоря уже о том, что Эллис не подпустит ее к себе и на милю, потому что не переносит ее вида.
Тяжело даже думать об этом, решила Клеон, снимая босоножку и вытряхивая из нее набившиеся сухие листья. Трудности казались непреодолимыми.
Послышался хруст веток, зашуршали кусты, и Клеон поняла, что она не одна. Кто-то шел сюда. Когда он остановился и посмотрел на нее сверху вниз, не произнеся ни слова, она была так ошеломлена, что даже перестала дышать.
Потом Клеон увидела его лицо. Оно было настолько безжизненным и лишенным какого-либо проблеска человеческого тепла, что он вполне мог сойти за свое собственное восковое изображение.
— Эллис, — слово вырвалось как бы само по себе.
— Привет, Клеон, — ответил он небрежно, как будто привык каждый день встречаться с ней в лесу под деревом.
Наступило долгое молчание.
— Я… Я не знала, что вы собираетесь сюда на выходные, — наконец нашлась Клеон.
— Это было решено в последнюю минуту.
Эллис произносил слова медленно, как бы принуждая себя разговаривать с ней. Подъемный мост, ведущий в его замок, был поднят, как у отца, оставляя Клеон снаружи. Ее надежды умирали без поощрения, без какого-либо намека на помощь со стороны Эллиса. В мозгу рождались слова, но ей никак не удавалось выстроить их в связную последовательность.
Он стоял, засунув руки в карманы, съежившись, как от мороза зимой, хотя сияло солнце, и птицы вовсю радовались летнему дню. Было очевидно, что он не поможет ей. «Скажи ему сейчас, — произнес голос, похожий на шепот ветра. — Он прямо перед тобой, ни дверей, ни столов, ни лифтов, ни инструкций, чтобы остановить тебя».
Клеон поморщилась от этой мысли. Она надела босоножку. Эллис наблюдал за ней все с тем же лишенным выражения лицом.
Потом она встала и чуть не упала опять. Вблизи он выглядел еще внушительней, чем с земли.
Горло Клеон напоминало пересохшее русло реки.
