— Боже, боже, это не так легко, как я думала, — бормотала она, кутаясь в шаль.
До сих пор на ее совести хоть и были не вполне благовидные или вполне неблаговидные поступки, она всегда действовала ловко и незаметно для окружающих. Сейчас же она впервые открыто призналась другим людям в преступных умыслах, и ощущения от этого оказались не слишком приятные.
— Это все матушка со своим воспитанием — чтобы всегда все было прилично, а что там у кого в душе — неважно. Лишь бы выглядеть респектабельно! Подумать только, она испортила жизнь себе, отцу и нам с Софи! — искать, на кого возложить вину за свои проступки, всегда легче, чем мучиться угрызениями совести.
Марианна еще долго продолжала бы метаться по комнате, убеждая себя, что не причинила этим людям слишком большую боль — ведь через неделю, самое большее через десять дней, явится их любимица, и в семье воцарится мир и покой, но маленькая Рози прервала ее тягостное раздумье. Девочка уже была одета для прогулки, и Марианне ничего не оставалось, как отправиться в парк, старательно изображая хорошее настроение, но не снимая спасительную шаль. Еще визиты к мадам Поташ научили ее владеть выражением лица, и она вполне могла выглядеть счастливой и радостной, когда на душе скребли кошки и хотелось что-нибудь разбить или ущипнуть Софи, если та оказывалась поблизости.
Рози не заподозрила в любимой воспитательнице никакой фальши, девочка набегалась и наигралась от души, радуясь неожиданной свободе, так как сегодня мисс Лестер не слишком следила за ее повелением. Когда обе вернулись домой, служанка принесла им чаю со свежими пирожными и сообщила, что никого нет дома — мистер и миссис Мэллоу отправились в гости, а мисс Мэллоу решила все-таки прогуляться. Еще заходил мистер Найлз и был весьма огорчен, не застав никого дома. Марианну что вполне устраивало — до своего отъезда она не собиралась слишком часто общаться с Сарой и ее отцом, а тем более с мистером Дугласом.
Уложив уставшую девочку отдохнуть и позволив ей полистать дорогую книжку с картинками, Марианна заперлась у себя в комнате. Следовало начать собираться в дальний путь.
— Драгоценности я, пожалуй, буду носить с собой в потайном кармане (они были пришиты ко всем ее платьям). Вот это платье и накидку я сегодня же отвезу в пансион, они не займут много места, — рассуждала она, передвигаясь по комнате в поисках нужных вещей.
Деятельность отвлекала ее от грустных мыслей о собственном падении. Впрочем, Марианне не впервой было беседовать со своей совестью, чей голос день ото дня становился все тише, так что, когда через час Марианна наняла извозчика и повезла часть своих вещей на хранение в пансион, ее настроение было уже почти таким же радостным, как пару недель назад, когда она строила свои грандиозные планы.
На обратном пути она заехала на почту, где с удовольствием обнаружила наконец письмо для себя самой. Она написала матери всего раз, и то с умыслом. В ее изложении события выглядели следующим образом: на корабле она познакомилась с джентльменом, брату которого требовалась в семью гувернантка. Манеры и внешность Марианны пленили его, но не настолько, чтобы предложить руку и сердце, но тем не менее он помог ей устроиться, за что она весьма благодарна. Далее Марианна схитрила еще более ловко — она написала, что от волнения позабыла фамилию, которую хотела взять изначально, и назвала первую попавшуюся — Лестер. Так что теперь у ее родных нет другого выхода, кроме как писать на имя Мэриан Лестер. Впрочем, она сообщала, что вместе со своими хозяевами думает уезжать из Лондона и непременно вышлет новый адрес позже.
В ответном письме мать не выразила никакого удивления, что дочь назвалась именно этой фамилией. Вероятно, она когда-либо слышала ее от матери, и слово «Лестер» как-нибудь да отложилось у нее в голове. «Дело в том, — писала миссис Джун, — что так звали господина, за которого я должна была выйти замуж, но так и не вышла, уехав с твоим отцом. Видимо, я когда-то называла ее тебе, и она случайно пришла тебе на ум. Забавно было бы тебе встретить его — лорд Лестер наверняка не слишком долго сожалел о моем бегстве и вступил в брак с кем-либо другим. Если ты вдруг увидишь его, он, может быть, будет сильно поражен — возможно, он еще помнит меня, и твоя внешность произведет необыкновенное впечатление. Подумать только, он мог бы быть твоим отцом…»
Мы не будем приводить все материнские наставления, которыми попотчевала заботливая матушка свою оторвавшуюся от родного гнезда дочь, добавим только, что Марианна усмотрела в этом письме немалую иронию:
— Что ж, он мог бы быть моим отцом, и он им будет, хотя бы на время. Теперь у меня нет сомнений, что моя тетушка Энн как-то исхитрилась выйти за него замуж, о чем никто не сообщил моей бедной матери. Что ж, это счастье, что он не мой отец — не иначе, как он сначала довел бедную тетю до смерти, а потом прогнал из дома дочь. Воистину не будет греха в том, чтобы отомстить ему за тетю и кузину!
Бот и еще один повод для исполнения задуманного — месть за семью! Марианна словно бы позабыла, что нарушила покой в доме, где ее кузина обрела свое счастье, да и саму эту кузину готова была ненавидеть за все то, что у нее есть или хотя бы было.
Марианна слышала, как хозяева вернулись домой, но не вышла поприветствовать их, не сомневаясь, что никто, кроме ничего не ведающей миссис Мэллоу, не будет рад ее видеть. За вечерним чаем над столом носился дух уныния, которым прониклась даже малышка Рози. Несколько раз она попыталась пристать с сестре с рассказом о замечательной прогулке, но Сара отвечала так резко, что девочка расплакалась. Миссис Мэллоу сделала дочери замечание, и Сара, не извинившись, выскочила из-за стола и убежала. Мать отправилась вслед за ней, чтобы узнать, что побудило ее вести себя подобным образом, а мистер Мэллоу, впервые за полчаса подняв глаза от газеты, холодно велел Марианне проводить мисс Рози спать.
Девушка не возражала — у нее не было никакой охоты выслушивать нотации от отца семейства, а в детской она быстро утешила Рози, прочтя ей на ночь одну из любимых девочкой историй о короле Артуре.
Вернувшись к себе, Марианна увидела на туалетном столике желтоватый конверт. Открыв его, она нашла деньги и записку. Развернув сложенный пополам листок, она улыбнулась:
— Как это по-детски! Бедная девочка! Ничего, ты скоро утешишься!
На листе рукой Сары было написано несколько слов: «Это все, что мне удалось получить за дорогие мне вещи. Я любила вас, а теперь я вас ненавижу!»
Марианна недовольно сморщила носик и принялась пересчитывать содержимое конверта.
— Четыреста семьдесят три фунта. Что ж, придется удовольствоваться этим. Надеюсь, ее папочка раскошелится как положено. — Марианна спрятала деньги и уселась в кресло, набросив на плечи шаль-утешительницу. — Пожалуй, мне нет смысла здесь задерживаться. Мисс Лестер приедет через восемь дней, но обстановка в доме становится невыносимой. Трех дней мне вполне хватит, чтобы перевезти все вещи в пансион, а потом я закажу карету, найму горничную и — в путь, к графскому или баронскому титулу!
