«Ну как, всё у вас готово?» – послышалось вдруг.
По дорожке к дому шла Млада с ромашкой, зажатой в насмешливо улыбающихся губах. Сорвав с ветки яблоко, она с хрустом надкусила его белыми зубами – сок так и брызнул из румяного плода. Ждана долго смотрела на неё, измученно навалившись на яблоню, не в силах что-либо ответить. С тихим шелестом падали первые жёлтые листья, а её приговорённое сердце ползало, переворачивая их и пытаясь прочесть хоть какой-то смысл происходящего…
«Уморилась? – спросила Млада сочувственно, дотрагиваясь до волос Жданы. – Ну, а чего ты ожидала? Княгиня – не муха, рукой не отмахнёшься».
«Зачем ты её пригласила?» – прошелестели губы девушки.
Млада не ответила, только погладила косу Жданы и неторопливой походкой прошла в дом, жуя яблоко. Девушка осталась в саду обнимать дерево и, прислонившись лбом к старому шершавому стволу, мысленно просить: «Яблонька, помоги… Дай сил справиться».
Тяжёлый грохот сапог по дорожке заставил её вновь поднять голову: к дому шли Твердяна с Гораной – в серых от сажи рабочих рубашках, с чумазыми от копоти лицами и в мрачных чёрных шапках, надвинутых на глаза. Виски и затылки обеих темнели от чуть приметной щетины.
«Жданка! – воскликнула Горана, подходя. – Мои шалыхвостки прибежали и давай наперебой кричать, что у нас сегодня на ужине будет княгиня. Мы не поняли ничего… Это что, правда?»
«Правда, – проронила девушка. – Млада её пригласила».
«Вот так дела! – присвистнула Горана. – Что, прямо сегодня?»
Ждана устало кивнула.
«А чего спешка-то такая? – продолжала удивлённо расспрашивать Горана. – Кто ж так делает? Это соседей можно к вечеру в гости покликать, а княгиня… Ёлки зелёные! Хоть бы через седмицу позвали, что ли… Или дня за три самое меньшее!»
От взгляда Твердяны сердце Жданы тоскливо бухнуло, слова о судьбе листопадом зашуршали в ушах. Глава семьи, не сказав ни слова, даже не поздоровавшись со Жданой, вразвалочку прошагала мимо – сразу в дом, не задержавшись около яблони ни на миг. Горана, не будучи такой неисправимо суровой молчуньей, как родительница, ласково ущипнула Ждану за щёку и спросила:
«А ты чего такая смурная да бледная, а?»
Ждана выдавила измученную улыбку и ответила:
«Притомилась на кухне…»
Горана лукаво прищурилась.
«Нда? А вы с Младой, часом, не того?… Не набедокурили прежде свадьбы?»
У Жданы ёкнуло в животе. Нет, беременной она быть не могла – с чего бы? Тягучая и липкая жидкость, которая наполняла рот Млады в момент наивысшего наслаждения, внутрь не попадала. Нет, исключено. Но лёгкий холодок всё-таки пробежал по спине.
«Ждана! – послышался крик из окна кухни. – Ты куда пропала? У нас с Зорькой не десять глаз и рук! Поставила пироги в печь – так будь добра за ними следить!»
«О, слышу сладкий голос моей ненаглядной, – усмехнулась Горана. И крикнула: – Рагна, ласточка моя! Баньку нам истопи, а?»
«Ага, делать мне больше нечего! – раздался ответ. – И без того полны руки забот! Млада с Жданой учудили – княгиню на ужин сегодня позвали, а нам отдуваться у печки! Ничего, сами растопите!»
Горана, подмигнув Ждане, нахмурила брови и с нарочитой строгостью воскликнула:
«Ты как с супругой разговариваешь? Подумаешь, пироги у неё… А ты попробуй, кувалдой пудовой целый день помахай! Да горн пораздувай – вот где жарко-то!… Печке вашей и не снилось! А ну, давай, баню топи! А то придёт княгиня – а мы в таком виде!»
«Да етить-колотить! – зарычала Рагна в ответ. – Морда неумытая – не беда! А если такой гостье на стол подать нечего – вот это беда! А ну вас… в баню! Ждана! Жданка, растудыть твою через коромысло! Хватит там прохлаждаться… Заварили с Младой кашу – расхлёбывайте!»
«О, с виду – чисто голубка кроткая, а рыкает, что твоя медведица! – засмеялась Горана. – До свадьбы-то тихая была, да нахваталась матушкиного обхождения! Ладно, пойду я баню топить… а то от вас не дождёшься».
Ждана вернулась в кухонное пекло. У Зорицы уже слезились глаза, но она брала из корзины крупные, с яблоко, луковицы – одну за другой, чистила и геройски крошила большим ножом. Рагна наградила Ждану негодующим взглядом, но бледный и грустный вид девушки встревожил её. Ей пришла в голову та же мысль, которую только что высказала её супруга:
«Ты чего квёлая? Доигрались? Вот, взбрело же в голову до свадьбы вместе жить… И чего тебе с нами не жилось? Нешто тебя тут кто обижал?»
«Нет, – поморщилась Ждана. – Не обижал… Долго объяснять. И не доигрались, это другое. Ладно, давай дело делать».
Рагна шевельнула вечно приподнятыми бровями, озадаченно качнув головой и прищёлкнув языком.
«Чудная ты, право слово…»
К возвращению домой Крылинки Твердяна с Гораной, уже вымывшиеся и успевшие привести свои головы в блестящий порядок, сдвигали в горнице столы. Млада была отправлена за свечами для украшения дома, а сестрички Светозара и Шумилка путались у всех под ногами, мешая. Бабушка ласковыми шлепками выгнала их в сад, а сама провела в дом шестерых соседок: только их ей и удалось за такое короткое время подрядить в качестве музыкантов. Дуда, волынка, трещотка и бубен, гусли и гудок – вот инструменты, которым предстояло вечером услаждать слух гостей.
«Хорошо будете играть, угодите гостям – будете и сыты, и пьяны», – посулила Крылинка.
Стемнело, но в горнице, озарённой четырьмя дюжинами свечей, было светло, почти как днём. Ждана ещё хлопотала на кухне и не успела переодеться, когда в доме послышались шаги и голоса… Сердце обречённо стукнуло и безошибочно подсказало: вот они, глаза-палачи – прибыли. Девушке даже казалось, что она узнаёт поступь Лесияры – впрочем, в этом могло быть виновато и её разыгравшееся, распалённое воображение, напряжённое, как тетива, и беспокойное, как гонимый ветром лист.
«Дорогая моя, – кинулась Ждана к Рагне. – Не одолжишь мне что-нибудь праздничное? У меня-то вся нарядная одёжа дома осталась, только к свадьбе родители привезут…»
«Ну, пойдём», – усмехнулась та.
Лесияра прибыла не одна, со своими дружинницами – рослыми и статными, как на подбор, красивыми воительницами. Твердяна встретила её с должными почестями и усадила за стол. Дружинницы также не были обижены: им отвели почётные места. Пока все ожидали главное блюдо, осетра, Млада поведала родительнице о том, как княгиню занесло к ним в дом; в то время как она излагала историю с кольцом и подарком, Лесияра рассеянно кивала в подтверждение её слов, а сама исподволь осматривалась, словно ища кого-то взглядом…
