— Я поговорила с Малькольмом, как вы советовали. Рэчел не решилась сказать, что понятия не имеет, о чем идет речь. Разве она советовала Пенни что-нибудь обсуждать с ее мужем?
— Оказывается, каждый из нас считал виноватым себя в том, что случилось с нашим мальчиком. Когда мы это обсудили, то почувствовали себя гораздо лучше.
— Как я рада. — Конечно, так оно и было. Рэчел нравилась Пенни, и хотя она почти не знала ее мужа, он казался вполне приличным малым. Но она все же не понимала, почему мать Ангуса ставит это ей в заслугу.
— Мы поняли, что так оно и было, как вы сказали. Ничто, не могло изменить случившегося. И нам повезло, что наш сын остался жив. И повезло, что именно тогда Логан Маккэйд оказался рядом.
Разве она и вправду это говорила? Рэчел откинулась на спинку кресла.
— Мы так благодарны, Малькольм и я.
— Я… — Обычно она за словом в карман не лезла, но сейчас смешалась. Ее искренне растрогали слова Пенни, и все же она чего-то недопонимала. Она помнила рассказ Пенни о нападении индейцев и о том, как был ранен ее сын, но не припоминала, чтобы она говорила иное, кроме слов сочувствия.
Рэчел выручило возвращение мужчин, появился Ангус, толкнувший дверь плечом, вовсе не осознавая отсутствия руки. Потом его отец, стащил с себя шляпу и протопал к очагу и, наконец, только мельком взглянув на Рэчел, зашел Логан.
Рэчел попыталась сделать вид, что вдруг пробравший ее озноб вызван не взглядом Логана, а порывом холодного воздуха от открытой двери. Но она-то отлично знала, в чем тут дело.
Ее реакция на его присутствие была лишь одной из множества необъяснимых загадок ее теперешней жизни — она уже привыкла считать это жизнью. Но она была уверена, что вместе с остальным и загадками — способностью общаться с животными, возможностью иногда заглядывать в чужие души и знать чужие мысли — ее тяготение к Логану исчезнет, как только она выполнит свою задачу. Вопрос лишь в том, когда это будет.
До тех пор пусть лучше никто не догадывается о ее секретах. Все равно никто ей не верит, только старый шаман. Но Рэчел заметила, как Пенни оценивающе взглянула на нее, и поняла, что та угадала ее мысли. Она с улыбкой повернула голову в сторону Логана, снимавшего куртку, и кивнула.
Рэчел подумала, что ей придется научиться умению скрывать свое отношение к Логану.
В следующие несколько дней выполнить это решение оказалось несложно. На тропе им никто не встретился. И Логан был не в лучшем настроений.
Беспрерывная ходьба совершенно измотала ее даже несмотря на новые мокасины.
— Вы никогда не слыхали, что существуют кареты с четверкой лошадей? — жалостно спросила она в один из дней, когда они, похоже уже целую вечность, переваливали через очередной холм.
— Это то, к чему вы привыкли, ваше высочество? При этом он даже не оглянулся, что вынудило Рэчел расправить плечи и ускорить шаг. С таким саркастическим высокомерием он обращался с ней с тем самых пор, как они вышли из поселка чероки. С тех пор, как Остенако заставил ее уйти с ним. И ей это надоело. Что с того, что шаман советовал ей не упоминать о ее «другой жизни». Ему-то не надо было уживаться с Логаном Маккэйдом.
Рэчел схватила его за руку. Он резко повернулся от неожиданности. Лицом к ней. Глядя на нее в упор.
— Вот именно, так я всегда передвигалась. В карете с хорошими рессорами, с мягкими кожаными сиденьями и ливрейными лакеями, которые делали все, что мне требовалось. Я даже ездила в королевской карете, хотя и не часто. Но все же бывали…
— Помолчите, ваше высочество.
Рэчел и сама не знала, ахнула она от его слов или от ощущения обхвативших ее плечи рук.
— Я не желаю больше слушать эти глупости, понятно? — Вопрос, если это конечно был вопрос, сопровождался основательным встряхиванием, высвободившим из-под заколок несколько золотых локонов.
Она полагала, что это было попыткой усмирить ее, но она ничуть не чувствовала себя усмиренной, ощущала злость и раздражение, и она устала от этого затянувшегося фарса.
— Я буду говорить все, что мне захочется, не спрашивая разрешения у таких, как вы. — Его зеленые глаза сузились до щелочек из зеленого стекла, но она продолжила: — Потому что я действительно леди Рэчел Эллиот, воспитанница его королевского величества короля Георга Третьего. И я действительно живу в…
Ей пришлось замолчать, потому что его губы прижались к ее губам. Поцелуй был жестким. Чувствовалось, что он разозлен и раздражен. Это он-то! Как будто его проблемы могли идти в какое-то сравнение с ее собственными!
Она подняла стиснутые кулаки, чтобы оттолкнуть его или даже поколотить, если понадобится. И сделала бы это, если бы не еле слышный стон. Она даже не была уверена, кто из них издал этот звук, но он мгновенно вызвал яркие картины в ее памяти. Как она лежит в его объятиях, ощущая вес его тела своим… ощущая его в себе.
Ее пальцы сами собой разжались. Она еще не успела ни о чем подумать, как ее ладони уже обхватили его шею, а губы приоткрылись.
Он не брился с самого ухода из Чеоа, и лицо царапала его почти недельная щетина. Но ей было все равно. Он снова целовал ее, трогая так, как она мечтала, как желала с того вечера, когда танцевала для него.
Возможно, она сама не понимала своих желаний. Или, может быть, пыталась погасить воспоминания вызванным раздражением. Из этого ничего не вышло.
Его губы стали мягче, хотя ничуть не менее настойчивы. Он пробовал ее губы языком и чуть покусывал зубами.
Она почувствовала, как его ладонь скользнула вниз по ее плечу, потом обхватила грудь, сразу взбухшую от его прикосновения. Рэчел пробрала дрожь. Ей казалось, что сейчас она растает. Выгнув спину, Рэчел всем телом прижалась к нему.
Ощущение было почти непереносимое. И вдруг оно пропало… его уже не было рядом.
Спотыкаясь, Рэчел отступила на несколько шагов и чуть не упала. Возможно, он бы и поддержал ее, но она увидела его спину — он шел дальше. Не веря своим глазам, она глядела на его напрягшуюся спину, увешанную крест-накрест ружьем, рогом с порохом и их одеялами.
Ее переполняло неудовлетворенное желание, создавая ощущение жара, несмотря на довольно холодный день. Но не оно заставило ее побежать за ним и изо всех сил толкнуть обеими руками.
Он был таким большим и крепким, что толчок встряхнул ее сильнее, чем его. Но она почувствовала удовлетворение, когда он обернулся с искаженным от ярости лицом.
— Как вы смеете, — только и сумела выговорить она. Он стиснул зубы, будто стараясь одолеть охватившую его ярость.
— Простите. — Он снова двинулся по тропе. — Это больше не повторится.
Мгновение она стояла разинув рот. Он решил, что ее разозлил его поцелуй. Рэчел едва могла удержаться от смеха. Ну до чего же он глуп!
