— Не переживайте. Мне кажется, это грандиозно, — Соня читала слова, написанные на листке бумаги, подсвечивая себе карманным фонариком. — Я знаю, где следующий ключ! Пошли!
Когда их машина уже отъезжала от дома, Брандт воскликнул:
— А вот и Фарр с Фил Д'Арци. Мы их обогнали.
Краем глаз Соня взглянула на мужчину и женщину, сидевших во встречном автомобиле. Будут ли они следовать за ними всю игру? Ее это не слишком заботило, но ее компаньона это соседство, кажется, наполнило уверенностью. Он воскликнул:
— Начиная с этого момента, я с вами, Соня. Я опережу его на этой охоте, так же, как я сделаю это на выборах.
— Тише! Вы что, хотите, чтобы он услышал вас? Иногда мне кажется, что все дело в человеке, которого вы хотите опередить, а вовсе не в выборах и не в стремлении что-то улучшить в этом округе.
— Мне нравится бороться. Куда, мы теперь едем? Они ездили от одного тайника к другому, иногда попадая в гущу веселой толпы таких же игроков, иногда опережая остальных, иногда опаздывая, но все время сверкающий черный автомобиль Майкла чуть отставал от них.
Брандт выключил двигатель у высокой сосны, растущей рядом с дорогой.
— Уверены, что это здесь? Больше никого нет… Прочтите еще раз эту дурацкую подсказку.
— Дурацкую! Я просто удивляюсь, как Том и Джейн смогли все это так здорово написать? — она вновь включила свой электрический фонарик. — «Там, где шотландское шоссе, — вы сказали, что это дорога к дому Мак Адама, — ведет к песку, следуй совету Грили, который он дал молодым, — я это знаю: „Идите на запад, молодые“. — Возьмите зловещую вилку, — мы решили, что это означает поворот налево, туда, где летают ласточки, — это был полуразрушенный сарай, который мы проехали, — В длинную черную тень от неба. Не в ее основании, но в ее тени, в смоле и жести будет спрятан ключ».
— Все, что может отбрасывать здесь тень, только эта сосна. Я думаю, что ключ лежит где-то в ветвях. Слышите! Это флейта. Должно быть, тоже подсказка.
Медленно восходящий вверх звук флейты казался криком чьей-то души, пытавшейся разбудить подлунный мир: «Проснись, проснись!»
Тон флейты стал ниже и зазвучал мягко и нежно, подобно гимну или молитве. Тень ночной птицы пересекла яркий диск луны. С трудом Соня очнулась от печали, навеянной музыкой и чудесным вечером.
— За дело! Смотрите! Что там? Видите? Лежит на ветке, над вашей головой! Смотрите за светом фонарика…
— Я вижу, но не могу дотянуться. Посветите еще, я сориентируюсь.
Брандт прислонил к дереву принесенные из машины подушки сидений. Встав на них, он нащупал на ветке маленькую жестяную коробку.
— Ее как-то прикрепили, чтобы она не упала.
— Быстрее… Я слышу звук мотора. Нам еще надо будет снова спрятать коробку на прежнее место. Быстрее, у вас осталось меньше минуты! Я уже вижу машину!
— Светите ровнее. Я ничего не вижу. Не водите лучом. Держите крепче.
Коробка неожиданно освободилась, и Брандт потерял равновесие. Подушки, на которых он стоял, начали падать, и он спрыгнул на землю.
— Держите! Надо достать наш конверт. Быстрее! Хватит хихикать. С вами вместе просто замечательно играть.
— Из…вините… но у вас обычно такие великосветские манеры, и очень смешно видеть, что вы размахиваете руками, как мельница при сильном ветре. Вот наш конверт. Остался еще один. Должно быть, все остальные нас опередили. Кладите коробку на место. Быстрее! Иначе это будет слишком просто для последней пары. Я слышу машину!
— Читайте инструкции, пока я кладу ее на место. Соня достала лист из конверта и громко прочитала вслух.
— Не родной, но все же, дом.
— Каким захочешь, таким и будет.
— Где трудятся в поте лица.
— Не кривая, но линия.
— Для голубой рыбки.
— В голубом море.
Брандт, положив коробку на прежнее место, схватил подушки и потащил их обратно к автомобилю.
— Я ее хорошо спрятал. Что вы думаете об этом голубом море? Это озеро?
— Нет. «Не родной, но все же, дом, где трудятся в поте лица» — это, по-моему — спортивный зал, а голубая рыбка в голубом море — должно быть бутылка из голубого стекла на краю дорожки в бассейне. Это всех приведет обратно к дому.
— Звучит убедительно. Тогда это наверняка последний тайник. Это ужасно!
— Не надо так шутить! Мне… Вот и машина!
— Готов биться об заклад, это Фарр, — Брандт натянул перчатки. Если они увидят, что мои руки испачканы смолой, они сразу догадаются, где тайник.
Майкл Фарр лихо притормозил и, спрыгнув на землю, подставил руку Филлис Д'Арци.
— Пожалуйста. Я же говорил вам, что это здесь, Фил. А теперь я в этом просто уверен. Брандт вот-вот лопнет от удовольствия. Мы бы обогнали их, если бы мой мотор не глох так часто.
Он откинул капот и, нахмурившись, уставился на мотор. «Он что, делает вид, что не видит меня? Неужели он все еще сердится?» — подумала Соня.
Лицо Филлис Д'Арци было бледным, что было особенно заметным на фоне ее черного шерстяного костюма. Мышцы на ее лице дрогнули. Она повернулась к Майклу, копавшемуся в двигателе.
— Вы и этот проклятый автомобиль, Майкл… Вы хлопочете о нем с самого начала нашей поездки. Я хочу выиграть этот первый приз. Кто-то сказал, что это будет бриллиант и кольцо с рубинами. И я должна позаботиться о выигрыше. Я не хочу потом мучиться из-за того, что упущу его. А ваша машина, кажется, работает отлично, Дон? Возьмите меня с собой. Меня не интересует первый приз для мужчин.
Неужели Майкл так глубоко залез под капот, что не слышал этого капризного голоса? Соня не успела даже подумать об этом, как Дональд Брандт схватил ее за руку.
— Поехали! Извини, Фил, но…
Из-за открытого капота наконец показался Майкл. Он вытирал испачканные руки платком.
— Очень мудрая мысль поехать с Брандтом, Фил. Поскольку и я, и Соня члены семьи, будет неудобно, если один из нас выиграет приз. Тем более, мне не нужна мужская часть приза. Я никогда не интересовался редкими золотыми монетами.
— Чем? — заинтересованно спросил Брандт. Майкл спрятал платок в карман.
— Мне не следовало раскрывать секреты Серены, но сейчас, я думаю, ничего страшного не будет. Это золотая пятидолларовая монета 1826 года. Очень благородно было с ее стороны расстаться с таким сокровищем. Фил, если Брандт не согласен, нам лучше поторопиться с поисками тайника.
— Подождите, Фарр. Ничего, если я поеду с Филлис, Соня?
Соня почувствовала, что ее щеки краснеют, но постаралась не выдать себя, ответив ровным голосом.
— Что вы? Почему я должна обижаться? Постарайтесь добыть эту монету. Я не вправе ставить себя на одну доску с золотой монетой. Все их собирают, старые или современные. Воспользуйтесь ключом. Мне он, кажется, больше не нужен.
