— Ради одного этого стоило бы поспорить. Иногда мне кажется, что ты родилась в джинсах и свитере, — сказал он, ухмыляясь. — И все-таки сто долларов — тоже детские игры, солнышко. Вот если бы ты сократила срок до двух месяцев, мы, возможно, и договорились бы.
— Два месяца, — согласилась Джоан, ее голос теперь весьма напоминал рык. — И двести долларов!
Его веселость как рукой сняло.
— Ладно, Джо, хватит. Ты собираешься прыгнуть выше головы.
Снисходительный тон Пола только подлил масла в огонь.
— Пять сотен!
Он уже не улыбался. Нет, теперь его лицо было скорее мрачным.
— Это смешно. Я не собираюсь больше…
— Тысяча долларов!
Энн, онемев, смотрела на них. У Лизы отвисла челюсть.
— Спорим на тысячу долларов, что через два месяца мне сделают предложение, — повторила она, неотрывно глядя Полу в глаза, словно в комнате никого больше не было. Ее руки сжались в кулаки. — Спорим на тысячу долларов, что ты не веришь в успех этого предприятия. Ты считаешь, что ни один мужчина не польстится на меня.
Пол немного помолчал, затем внимательно посмотрел на нее.
— Только если ты управишься за месяц.
Он ждал, что Джоан пойдет на попятный. Но та не дрогнула.
— По рукам.
— Ты же не хочешь этого, Джо, — сказал он, легонько встряхнув ее за плечи. — Ты просто потеряла разум!
— А ты потерял свое хваленое самообладание, — ответила она, холодно улыбаясь. — Соглашайся, или отвали.
Долгие, мучительные несколько мгновений они стояли друг против друга. Затем Пол ослепительно улыбнулся.
— Ты блефуешь… и я сделаю тебя. — В его глазах вспыхнул воинственный огонь. — По рукам!
Быстрым жестом Джоан схватила и стиснула его руку. Он еще раз внимательно посмотрел на нее, затем тряхнул головой.
— Прекрасно. Я спущусь вниз и скажу мужчинам, что вы задерживаетесь, — обратился он к Лизе. — Уверен, вам потребуется несколько минут, чтобы разработать план военных действий.
Нахально подмигнув Джоан, он вышел из комнаты.
— О Боже, — выдохнула Лиза, — не могу поверить, что ты на такое осмелилась.
— Что сделано, то сделано, — одобрительно кивнув, сказала Энн. — Так, первым делом — по магазинам… Нет, постойте. Мой парикмахер! И может быть, визажист…
— Визажист — ерунда. Один день в салоне красоты — и порядок, — заявила Лиза. — Я вернусь из Испании ровно через две недели. Вы, девочки, позаботьтесь об одежде и косметике. А я разработаю стратегию.
— Тысяча долларов, — протянула Энн, с уважительным удивлением глядя на Джоан. — Невероятно!
Та процедила сквозь зубы:
— Я никогда не проигрывала Полу пари без боя. — Она схватила брошюру. — Я попробую это прочитать.
В восемь часов следующего утра настойчивый звонок в дверь заставил Джоан пробудиться от беспокойного сна. Она вывалилась из постели, недовольно морщась и протирая словно набитые песком глаза.
— Если это ты, Пол, то ты, наверное, уже догадался, что я сдаюсь! — крикнула она. — Я, должно быть, сошла с ума. Не мог бы ты просто оставить меня в покое?
— Ни в коем случае, — ответил приглушенный дверью женский голос. — Это Энн. Открывай.
Джоан застонала. Час от часу не легче. Она откинула цепочку и осторожно приоткрыла дверь.
— Ну? — Энн выглядела слишком уж жизнерадостной для столь раннего часа воскресного утра. — Сегодня первый день твоей новой жизни, Джоан Росс. Ты готова?
— Кто ты такая? Капитан группы матримониальной поддержки? — Джоан прошаркала в кухню и включила кофеварку. Она не собиралась выслушивать разглагольствования Энн без хорошей дозы кофеина. — К тому же я хорошенько подумала и намерена сказать Полу, что иду на попятный. Я не должна ничего доказывать…
— О нет, ты этого не сделаешь, — нахмурившись, возразила Энн и сняла с плеча большую сумку. Расстегнув ее, она стала выкладывать на кухонный стол коробочки, бутылочки и тюбики. — Если бы вы поспорили о чем-то другом, я, возможно, сама остановила бы тебя: у вас бывают на редкость идиотские пари. Но на сей раз я обеими руками за. Я уже десять лет жду, когда ты сбросишь лягушачью шкурку и предстанешь перед всеми в своем истинном обличье. Ни за что не позволю тебе отвертеться так легко.
Джоан встревоженно посмотрела на стол.
— Для чего все это?
Энн улыбнулась.
— Это шаг номер один.
— Шаг номер один? — Джоан взяла один пузырек. Этикетка была на неизвестном ей языке, и большая часть слов содержала не менее десяти слогов. — А сколько их всего?
— Это зависит от того, насколько охотно ты будешь сотрудничать.
Энн открыла шкафчик, достала пакет отрубей и смешала их в миске с водой.
— Я не собиралась завтракать, — проворчала Джоан, наливая себе кофе, — поэтому надеюсь, что это не для меня.
— Это не для внутреннего употребления. Для наружного. — Энн схватила одну из бутылочек, добавила в миску зеленой жидкости и оценивающе посмотрела на результат своих трудов. — Придется устроить небольшой беспорядок. Вот, помешай это.
Джоан мешала, с изумлением наблюдая, как Энн извлекает из сумки пластиковый мат и кладет его на пол.
— А это еще зачем?!
Энн не ответила. Она вышла на крыльцо и принесла оттуда плетеный стул.
— Иди сюда. Садись.
Джоан едва успела отпить кофе, как Энн, надавив на плечи, усадила ее на стул, не обращая внимания на испуганные возгласы подруги. Джоан попыталась бросить на нее возмущенный взгляд, но у нее ничего не получилось — помешали спинка стула и сильные руки Энн.
— Перестань, Энн, сначала ты просто надоедала мне, а теперь делаешь больно!
Энн задержала дыхание, и Джоан немедленно представила знакомое терпеливо-смиренное выражение ее лица.
— Послушай. Мне вовсе не хочется быть надоедливой или грубой, но я должна сказать тебе прямо: милая, ты нуждаешься в помощи!.. И впервые после окончания школы мы твердо намерены тебе ее оказать.
Джоан стиснула зубы. По-видимому, время мягких уговоров и дружеских поддразниваний прошло. Энн и Лиза вышли на тропу войны.
— Знаю, я кажусь не…
— Цыц! Дай мне закончить. — В голосе Энн звучала сталь. — Я не собираюсь здесь разыгрывать роль психолога, но то, что все эти годы тебя воспитывал один отец, не пошло тебе на пользу. Мы с Лизой делали что могли, но даже я знаю, что две девчонки не в состоянии заменить мать.
— Вы обе любили меня и делали то, что считали лучшим. — За что Джоан была им искренне признательна, хотя часто сводила на нет их усилия. — Это было нелегко, но видишь, теперь у меня все совсем неплохо.
— Нет, у тебя все плохо. Это мое твердое убеждение. — Энн вздохнула с явным недовольством. — Ты терпела нас, ты подшучивала над нами, но упорно продолжала считать, что некрасива, и ни один мужчина не может влюбиться в тебя. Ты просто пряталась за фасадом «своего парня». А теперь пришло время выйти из укрытия. — Энн наклонилась и, изогнув шею, посмотрела Джоан в лицо. — И не выпячивай так подбородок.
