Услуга? Что за услуга? Каким образом, сохранив работу в его коммерческом банке, я смогу, оказать какую-то услугу Филиппу Мэлори?
Филипп торопливо поднялся и подошел к окну, отблески ярких лучей летнего солнца заиграли на его роскошной шевелюре.
— По всей видимости, Максимилиану недолго осталось жить, — с пугающей прямотой заявил он. — Увидеть меня женатым всегда было его заветной мечтой. В настоящее время брак в мои планы не входит, но я хотел бы доставить старику удовольствие безобидным фарсом.
Безобидный фарс? Своим заявлением босс окончательно поставил Одри в тупик, ибо она не понимала, что имеется в виду.
— И тут тебе отводится основная роль, — сухо продолжал Филипп. — Максимилиан любит тебя. Он весьма застенчив с особами вашего пола, и, как результат, проявляет симпатию лишь к женщинам определенного типа. Твоего типа. Максимилиан будет на седьмом небе от счастья, если я сообщу ему, что мы с тобой помолвлены.
— Мы что?.. — в полной уверенности, что пропустила мимо ушей какую-то ключевую фразу, прошептала Одри и поднялась со стула, словно стоя могла соображать лучше, чем сидя.
Филипп обернулся, вид у него был угрожающий.
— Твоя работа будет заключаться в том, чтобы делать вид, будто мы с тобой помолвлены. Но об этом будем знать только ты и я. Тебе предстоит сыграть эту роль для Максимилиана во Франции.
В ушах Одри появился какой-то странный гул, ей вдруг перестало хватать воздуха. Боясь пошевелиться, она широко раскрытыми глазами уставилась на Филиппа Мэлори.
— Вы шутите… Чтобы я делала вид, будто помолвлена с вами?
— Максимилиана удастся убедить. Люди всегда готовы верить тому, чему хотят верить, — цинично заявил Филипп.
Не до конца принимая этот странный разговор за чистую монету, Одри отрицательно покачала головой.
— Но никто не поверит, что вы и я… — Предательский румянец покрыл щеки девушки. — Я хочу сказать, это просто немыслимо!
— Вот за эту требующую усилий и полной отдачи работу тебе и платят. — Филипп с мрачным видом вновь принялся пристально осматривать ее. — Мне нужно, чтобы комар носа не подточил. Максимилиан, может быть, и наивен, но отнюдь не глуп. Только после того, как я сделаю из теперешней Одри элегантную и изящную особу, мне удастся убедить Максимилиана.
Одри вдруг показалось, что Филипп Мэлори выпил лишнего. Изящная и элегантная особа? Чтобы немного прийти в себя, она резко втянула ртом воздух.
— Мистер Мэлори, я…
— Можешь меня не благодарить! — высокомерно бросил Филипп. — По правде говоря, думаю, ты не заслуживаешь выпавшей на твою долю удачи…
— Удачи? — дрожащим голосом перебила Одри, удивляясь, как этот славящийся свой проницательностью человек способен истолковать ее реакцию с точностью до наоборот.
— Персональный стилист, новый гардероб, оплата всех долгов и поездка на Лазурный берег, которая не будет стоить тебе ни пенни, — ледяным тоном перечислял Филипп. — Это не просто удача… если принять в расчет твое сегодняшнее положение, для тебя это равносильно открытию золотой жилы! А ты такого не заслуживаешь. Поверь, если бы у меня был выбор фиктивных невест, уже сегодня утром тебя бы уволили без всяких разговоров!
— Выходит, я единственная кандидатка?
Как он смеет вмешиваться в мою жизнь? — с негодованием думала Одри. Неужели ему невдомек, что у меня тоже есть чувства и меня можно обидеть? Хотя с какой стати ему заботиться о таких пустяках! Ведь ему наверняка ни разу в жизни не пришлось себе в чем-то отказать!
— Это к делу не относится. Итак, я хочу, чтобы наш уговор хранился в секрете. — Филипп неприязненно посмотрел на нее. — Ты умеешь хранить секреты?
Под выразительным взглядом его черных глаз у Одри почему-то начала кружиться голова, и девушка растерянно пробормотала:
— Никогда не пробовала…
— О, это легко. Просто помни: если хоть одна живая душа узнает о нашем уговоре, я тебя закопаю живьем, — без тени иронии объяснил Филипп.
Одри побелела.
— Вовсе не смешно.
— А я и не шучу — предупреждаю. Ты здесь пробыла уже довольно долго. Когда выйдешь из кабинета, можешь забрать свои пожитки и отправляться домой. Вечером я свяжусь с тобой, и мы обговорим кое-какие детали.
Одри гордо вскинула голову. Ее, обычно умеющую сдерживаться, сейчас переполняла ярость от самонадеянности, с какой босс возомнил, будто она кинется выполнять его приказы, не принимая в расчет, сколь неприятными и даже аморальными они могут быть.
— Вне зависимости от принятого мною решения теперь я могу считать себя уволенной… так ведь?
— Ба, смотри-ка, ты ухватила самую суть! — насмешливо произнес Филипп. — Портишь все, что тебе попадается под руку, зато в свободное время читаешь Платона. По словам Максимилиана, у тебя хорошие мозги. Но применения им ты найти не можешь. Ты наверняка никогда не думала, что ими можно воспользоваться на работе…
— Я не понимаю… — пролепетала Одри.
— А все потому, что ты ленива и неорганизованна, все время пытаешься изображать этакую простушку. Только со мной подобный номер не пройдет!
Одри не верила своим ушам, голова шла кругом от неприкрытых издевательств босса, и в то же время очень хотелось расспросить его, действительно ли Максимилиан столь лестно отзывался о ее мозгах. Но гнев пересилил любопытство.
— Если я могу считать себя уволенной, тогда мне тоже ничто не мешает высказать все, что я о вас думаю.
На лице Филиппа появилась злая ухмылка.
— Мне это начинает нравиться… Откуда ни возьмись у бесхарактерной особы прорезались острые зубки! Что ж, прошу. Только хочу предупредить, я отплачу той же монетой.
Стуча зубами от страха, Одри выпрямилась во весь свой маловпечатляющий рост и прошипела:
— Вы наверняка самый бессовестный и эгоистичный человек из всех, встречавшихся мне! Неужели вам не приходит в голову, что у меня могут быть возражения морального характера по поводу обмана милого старика, заслуживающего лучшего отношения от человека, которого он любит как родного сына?
— Тут ты права. Эта мысль не приходила мне в голову, — без тени смущения или раскаяния признался Филипп. — Принимая во внимание, что в настоящий момент ты стоишь на пороге судебного разбирательства за присвоение обманом вещей и услуг, меня весьма впечатляют твои разглагольствования на тему морали!
Одри вздрогнула и побледнела.
— С-судебного разбирательства? — запинаясь, в ужасе повторила она, уставившись на босса в надежде, что ослышалась.
Брови Филиппа поползли вверх, когда он заметил перепуганное выражение лица Одри.
