Сандра кивнула и помогла Лиз устроиться поудобнее. Конечно, это удача, подумала она, выйдя в холл и направляясь к операционной, в которой работал «замечательный» доктор. Хотя индусский бог Вишну наверняка сказал бы, что это просто судьба.
* * *
Утренняя планерка удивила Мура тем, что никто из непальских докторов не возражал против американской пациентки, особенно когда он упомянул о возможном денежном взносе для больницы. Хотя чему тут удивляться — больница нуждалась в каждой мелочи, она зависела от благотворительности — иначе не выжить. И сейчас Мур уже жалел, что держался вчера с Сандрой так высокомерно.
Она вызвала раздражение своим появлением, попыткой купить его. Он думал, что с приездом в Непал навсегда расстался с миром подобных женщин. Ему здесь было так хорошо, а она ворвалась, словно вихрь, смутила его покой, нарушила обыденность существования.
Взять вчерашний вечер. Он никогда не сходился в Непале с американцами, никогда не обедал он в местах вроде «Як и Йети», никогда не выпивал в «Рум Дадл». А сегодня? С чего это вдруг все утро он кидал нетерпеливые взгляды в маленькое оконце на двери операционной, ожидая, не мелькнет ли за ним ее лицо? И когда это случилось, почему он так быстро отвернулся?
В то утро три медсестры отправились домой на праздник Дазайн, из-за чего каждая операция катаракты длилась вдвое дольше. Наконец он закончил четвертую и вышел в холл, где возле стены его ждала Сандра. Сегодня в кремовой, на манер крестьянской, просторной блузке она больше походила на цыганку, чем на покорительницу горных вершин.
Когда Мур увидел ее вчера в тяжелой грубой одежде, припорошенной красноватой пылью, он и не предполагал, что эта девушка может оказаться такой хрупкой и волнующей. Сейчас, когда она приближалась, его пронзило необъяснимое желание крепко обнять ее и сказать, что все будет хорошо.
— Она может остаться. — Мур опередил вопрос. — Но только в том случае, если вы будете делать все, что обычно делает семья пациента в нашей больнице.
— Конечно, — выдохнула Сандра.
— Семья приносит еду — у нас нет кухни, ухаживает, обслуживает. Сейчас трудное время — все сестры уходят домой на праздник.
— Пока я здесь, буду делать все, что надо, — ответила она с готовностью.
— А сколько времени вы пробудете в городе?
— До тех пор, пока мне не найдут замену. — Она посмотрела на часы. — По расписанию я должна вести группу в Китай на следующей неделе.
Он тоже посмотрел на часы.
— А по моему расписанию следующая операция катаракты через пять минут.
И после нее другая, подумал он. И без помощников я уже выбился из графика. Он снова взглянул на девушку. Она крепко сцепила у груди длинные пальцы. Их глаза встретились.
— Вы уверяли, что сделаете все необходимое? — Он поколебался.
— Да, конечно.
— А в операционной?
Она затаила дыхание.
— Ваша группа считает, что вы бесстрашны и можете все.
— Нет, не могу. У меня даже нет специальной подготовки.
— Вам она не нужна. Здесь важна только уверенная рука.
— Это невозможно. Я никогда не делала ничего подобного, мне не приходилось. И при виде крови я могу потерять сознание. — Она прикусила губу.
— Идемте, и не говорите мне про плохие нервы — это при вашей-то тренированности. Да и на брезгливую особу вы не похожи.
Она вздернула подбородок.
— Конечно, я могу смотреть на кровь. Но больницы надоели мне. Я их просто ненавижу. Простите. Я бы хотела вам помочь, но не могу.
Кто же любит больницы, подумал он. Тяжелые запахи, вид больных — люди даже отказываются навещать друзей или родственников. Неужели и Сандра такая же? Все равно она ему нужна. Доктор крепко взял ее за руку и довольно грубо потянул за собой.
— Вот те несчастные, которых вы не выносите и которые ждут, чтобы им вернули зрение. И вам они безразличны? Я прошу только об одном — подавать мне инструменты. Вы даже не увидите самих пациентов.
Глаза девушки потемнели, когда он снова посмотрел на ее лицо, бледное при свете флюоресцентной лампы. Она постояла с минуту, а потом облизнула губы.
— Хорошо, — прошептала Сандра, и он отпустил ее.
— У вас получится, — сказал Мур ровным голосом. — Я покажу, где помыть руки и переодеться, и объясню, что делать.
А через несколько минут, увидев ее огромные, испуганные глаза над зеленой маской, он почти передумал. Взять женщину с улицы и привести в операционную? Уверен ли он, что она и впрямь не шлепнется в обморок? Что сумеет выполнить его указания? Будет ли от нее польза, толк? И так ли уж ему необходим сейчас кто-то? Возможно, он просто пытается показать, что его работа требует не меньше мужества, чем ее?
Пальцы Сандры заледенели в резиновых перчатках. Уж лучше карабкаться по северному склону Эвереста, чем смотреть на скальпель. И только приказ темных глаз Мура заставил ее двинуться к операционному столу, а не кинуться к двери.
Сандра механически, как робот, подавала инструменты, а потом не выдержала и посмотрела, что делает Мур.
Он как раз убирал катаракту и вместе замутненного хрусталика ставил новый, чистый, искусственный. Колени задрожали, но она устояла на ногах и протянула ему иглу. Сердце камнем забилось о ребра, когда игла проткнула живую плоть.
Операция закончилась, и Сандра вышла за Муром с ощущением, что видела сейчас чудо. Руки, все еще ледяные, тряслись так сильно, что она едва могла стянуть с них перчатки.
Мур с другой стороны раковины стаскивал свои.
— Ничего страшного, правда?
— Нет, нет, — ответила она едва дыша, — вы все делали хорошо.
— И вы тоже. — Он снял маску и шапочку, и она посмотрела на него так, будто никогда раньше не видела. Она почти простила ему все. Теперь ее уже не удивляло, почему доктора считают себя богоравными — они на самом деле творят чудеса.
Они мыли руки в молчании. Потом Мур взял ее за локоть.
— Пойдемте со мной во двор, я покажу кое-что.
Сандра молча кивнула, чувствуя тепло его пальцев на своей коже.
На большом дворе позади больницы она увидела тенты и под ними пациентов с семьями — за грубыми деревянными столами. Они устроились на ланч. Мур подвел Сандру к одному из столов и представил мужчине с повязкой на глазу.
— Мистер Аматья прооперирован на прошлой неделе. Он был слеп на левый глаз. Семья приехала забрать его домой.
Все в ожидании смотрели на Мура, который уселся на деревянную скамейку и осторожно снял повязку с пациента. Наступила звенящая тишина. По лицу мистера Аматья пробежала недоверчивая улыбка. Он взглянул на доктора и, когда тот ободряюще кивнул, стал озираться вокруг. Улыбка делалась все шире, лицо расплылось, родственники, окружив его, от счастья смеялись и плакали. Он видит! Сандра сама едва сдерживала слезы.
