— Я осматривала парк, чтобы оценить размеры бедствия, — объяснила она. Ее сердце забилось быстрее.
— Значит, вы приняли мое предложение.
Молли расхохоталась:
— Я должна была бы сообщить об этом в первую очередь.
— Не важно. Я рад, что вы согласились.
Джейкоб выглядел так сурово, что она заговорила официальным тоном:
— Спасибо. Вы предоставили мне великолепную возможность.
— Всегда пожалуйста. — Джейкоб огляделся. — Похоже, раньше я здесь не бывал.
— Это Детский сад.
— Правда? — Он опять огляделся, словно искал спрятавшегося в кустах сирени ребенка. А может быть, фею или эльфа.
— Мне всегда казалось, что здесь должно быть что-нибудь детское, — заметила Молли. — Игрушки, например.
Джейкоб кивнул на фонтан в середине площадки:
— По-моему, садик получил свое название из-за него.
— Вы быстро догадались, — признала Молли смеясь. — Мне на это потребовались годы.
В фонтане три херувимчика тянулись к ускользнувшему от них мячу. Чаша была забита сухими листьями.
— Вы приходили сюда, когда были ребенком? — спросил Джейкоб, и Молли кивнула.
— Отец всюду водил меня с собой. Я знаю эти сады как свои пять пальцев. Точнее, знала когда-то, — добавила она с грустным смешком. — Если честно, я много лет тут не была. — Молли замолчала и, поскольку Джейкоб не ответил, постаралась хотя бы немного изменить тему разговора. — Когда вы собираетесь продать дом? — спросила она немного застенчиво.
Молли расстраивала предстоящая продажа. Конечно, имение принадлежало Джейкобу Вольфу, однако ее дом был его частью.
— К концу лета. Я не смогу задержаться здесь дольше.
— Почему?
Молли не могла скрыть любопытство. Она понятия не имела, чем занимается Джейкоб, чем он занимался все эти годы. Есть ли у него работа? Дом? Жена?.. Последний вопрос оставил в ее душе странный осадок.
— У меня есть обязательства, — сухо произнес Джейкоб. Он явно не хотел вдаваться в подробности. — Почему бы нам не пройти в дом? Мы уточним, что вам потребуется для работы, и договоримся об условиях.
— Хорошо, — согласилась Молли.
Им многое предстоит уточнить. Если Джейкоб пожелает узнать, какие у нее есть идеи — никаких идей пока нет. Солнце припекало достаточно сильно, когда она шла за ним к дому. Молли обливалась потом. А Джейкоб оставался холодным, как мрамор.
Может, поэтому он смог бросить семью и уехать, даже не оглянувшись?
А его отец? Холодок пробежал у нее по спине. Ей было восемь лет, но она не забыла, как неистовствовала пресса, как перешептывались люди в Вольфстоуне, когда Джейкоба арестовали за убийство отца. В конце концов его отпустили, признав его действия необходимой самообороной. Уильям Вольф был дик и несдержан. Все сочувствовали Джейкобу. Никто не сомневался, что он вынужден был защищать сестру и себя. «И все-таки, — размышляла Молли, — он убил человека».
Словно угадав, о чем она думает, Джейкоб повернулся к ней и улыбнулся короткой холодной улыбкой:
— Я понимаю, что, поскольку в имении нет никого, кроме нас, вы чувствуете себя не очень спокойно. Уверяю, со мной вы в полной безопасности.
Молли вспыхнула. Ей стало стыдно за мысли, не достойные ни Джейкоба, ни ее самой. Возможно, она немного сердита на него, возможно, ей жаль потерянных лет, но она не боится. Наоборот, с ним Молли чувствовала себя уверенной. Защищенной. Хотя сама удивлялась этому.
— Благодарю, — сказала она немного ехидно, — но в ваших уверениях нет нужды. Мне известно, что я в безопасности.
Что-то мелькнуло в глазах Джейкоба. Его губы дрогнули. Он кивнул и пошел к дому.
Снаружи дом был в лесах. Но, только попав внутрь, Молли смогла оценить, какая огромная ведется тут работа. Пол был закрыт защитной пленкой, у стен стояли переносные лестницы. Откуда-то доносился стук молотка.
— Трудитесь без устали, я вижу, — передразнила она Джейкоба, и была вознаграждена мимолетной улыбкой.
Пожалуй, он искренне улыбнулся впервые с момента их встречи. Молли ощутила нечто странное: словно она сделала слишком большой глоток лимонада и пузырьки газа наполнили ее.
Ого! Она не хотела так реагировать на Джейкоба Вольфа. Ей было известно, что это означает.
Влечение.
Желание.
Ни в коем случае! Джейкоб Вольф не тот мужчина, с которым можно флиртовать. Он пропадал девятнадцать лет, а его сестра и братья тревожились, предполагая худшее. Молли не могла позволить себе увлечься таким человеком, хотя, следует признать, он очень привлекателен — как принц из старой книги сказок. Только у него темные волосы и мрачная улыбка.
Джейкоб редко улыбался даже в молодости. Она по крайней мере не помнила, чтобы он улыбался. Джейкоб всегда выглядел сердитым, озабоченным, словно держал на своих юных плечах всю тяжесть мироздания. Но привлекал Молли именно он. Что-то в его взгляде находило отклик в ее душе. Впрочем, Джейкоб этого не замечал…
— Сюда, пожалуйста. — Он провел Молли, наверное, в единственную комнату, которой не коснулись преобразования. Кабинет Уильяма Вольфа.
Молли посмотрела на обитые дубовыми панелями стены, на огромный письменный стол, на глубокие кожаные кресла, и ее вновь охватили воспоминания, такие ясные и жестокие, что закружилась голова.
Ей было лет пять, когда отец привел ее сюда, держа за руку. В кабинете пахло табаком и алкоголем.
Джейкоб, должно быть, увидел или, скорее, почувствовал, как она невольно содрогнулась, войдя сюда. Он криво усмехнулся:
— Я тоже не очень люблю эту комнату.
— Почему же вы ею пользуетесь? — спросила Молли чуть хрипло.
Ее отец тогда пришел просить денег. Он был гордым человеком, и Молли, несмотря на юный возраст, поняла, как нелегко ему было решиться на это.
«Я уже шесть месяцев не получаю жалованье, сэр».
Уильям Вольф был нетерпелив, раздражителен, злобен. Он отказался платить, однако Генри Паркер продолжал настаивать, почтительно склонив голову. В конце концов Уильям швырнул ему несколько банкнот и вышел из кабинета. Генри, не выпуская руки дочери, наклонился и поднял деньги. Молли увидела слезы у него на глазах.
Со временем она забыла этот эпизод и не вспоминала о нем, пока вновь не оказалась здесь.
Молли посмотрела на Джейкоба. Он равнодушно оглядывал комнату.
— Она мне подходит, — сказал он наконец.
Она хотела спросить, что он имеет в виду, но не решилась.
Молли осторожно пошла по выцветшему турецкому ковру, как робкая школьница, прижимая к себе блокнот. Она представляла (очень смутно, конечно), что Джейкобу, его братьям и сестре приходилось терпеть от отца. Она столкнулась с Уильямом Вольфом лишь однажды, а они жили с ним постоянно. Аннабелла никогда не говорила с Молли об отце, никогда не вспоминала ужасную ночь, оставившую на ней шрам, которого она стеснялась.
