— Чем, например? — Ник говорил тихо, но Скай уловила недобрый огонек в его взгляде.
— Я не выношу гонки на мотоциклах, на катерах и толпы людей в придачу к ним, да и твои частые поездки за границу, на мой взгляд, счастья нам не прибавят.
— В таком случае чего ради мы женимся?
— Я думала, что все изменится, — с пафосом сказала она. — Но, похоже, встав с постели, мы можем разлететься по разным планетам. Тем более если у тебя есть возражения против детей.
— Я не говорил…
— Все равно что сказал, Ник. Я чую твои оговорки…
Наконец он сложил газету и встал, прислонившись к шкафчику.
— Я хочу, чтобы мы научились жить вместе, прежде чем возьмемся заселять Землю.
Она ахнула.
— Это все равно что не… что дать брачный обет, намереваясь его нарушить!
— Такое случается, — резко бросил Ник. — Бывает с людьми, питающими лучшие намерения. Между прочим, — добавил он, — я не возражаю против твоей работы, из-за которой тебе приходится таскаться по всей стране, и не ставлю ультиматумов насчет того, чтобы ты все бросила и посвятила себя семье после свадьбы.
Скай лишилась дара речи.
Ник воспользовался этим:
— Что касается зарубежных поездок, я никогда ничего не смогу с этим поделать. Это часть моей работы. Но… — он сделал многозначительную паузу, — если у тебя не будет детей на шее, ты тоже сможешь поездить.
Она в шоке уставилась на него.
— Ты в самом деле не хочешь детей, Ник? — прошептала она. — Но почему?
Он с полминуты стоял не шелохнувшись, не отрывая темных глаз от ее побледневшего лица.
— Наверное, я достаточно хорошо себя знаю, чтобы понимать… насколько мне тяжело чувствовать себя связанным.
— Тогда зачем… повторяю твой вопрос… зачем нам жениться?
— Я не ожидал, что ты окажешься убежденной домоседкой, Скай.
— Не ожидал, — хрипло произнесла она, — хотя я только и делала, что сидела с тобой дома? — Она остановила взгляд на яичнице с беконом. — Можно ли быть еще большей домоседкой?
— В некотором смысле, — сухо заметил он.
— И ты решил, что сможешь вести прежний образ жизни, в то время как умница жена будет поддерживать пламя домашнего очага?
— Я не замечал, что ты тяготилась этим.
Она проглотила комок в горле.
— Какой-то абсурд. То ты говоришь, что не думал, что я убежденная домоседка…
— Ну это так, к слову пришлось. Ты очень деловой человек, Скай, — задумчиво сказал Ник. — Независимый и уверенный. Никому в голову не пришло бы, что ты способна виснуть у человека на шее.
— Виснуть? — выдавила она сквозь слезы обиды. — Надо любить друг друга и делиться… жизнью — вот о чем я говорила. Но в одном ты прав: я действительно ввела тебя в заблуждение.
Он скептически поднял бровь.
— Скай Белмонт, которую ты видишь на экране телевизора, — ложный образ, и, возможно, ради тебя я расширила рамки его существования. Наверное, я все время чувствовала, — она пожала плечами, — что мне следует держаться независимо и уверенно.
— В постели ты держишься иначе.
— Верно, — задумчиво произнесла Скай, чувствуя, как внутри что-то леденеет. Сердце?
— Может быть, нам следует обдумать это, прежде чем предпринимать что-либо… решающее? — предложил он.
— Хорошо ли мам в постели? — Она еще раз сглотнула, когда его взгляд прошелся по ее халату, остановился на проступающих сквозь тонкий желтый шелк сосках, спустился к тонкой, затянутой пояском талии, наконец к изгибам ее бедер. — Нет, Ник… — прохрипела она. — Я месяцами… отгораживаюсь… этим от всего остального.
Ник перевел ехидный взгляд на ее лицо.
— И что ты предлагаешь? Не запоздала ли ты, Скай, — нетерпеливо спросил он, — со своим эффектным пробуждением? Знаешь, что будет, если мы снова окажемся в постели?
Она закрыла глаза.
— Мне очень жаль, но я просто не могу.
— Тебе жаль? — повторил он. — Это ведь ты держишь в шкафу подвенечное платье, сама испекла торт, накупила нарядов для свадебного путешествия, пригласила двух подружек…
— Не надо, — потрясенно прошептала она. — Это ты только что признался, что до последнего будешь препятствовать появлению наших детей.
— Скай, если тебя это осчастливит, пусть они будут, — устало сказал он.
— Спасибо, Ник, не надо. С тобой — не надо.
— Послушай, это выходит за все рамки. Трудно поверить, что ты с такой радостью занималась со мной любовью, в то время как на душе у тебя было вон что. — Он стиснул зубы. — Тебя мучили мои недостатки.
— Мне тоже тяжело, — произнесла Скай с каким-то убийственным спокойствием. — Мне искренне жаль, что до сих пор я не понимала… Прощай, Ник. — Она стянула с пальца перстень и положила на кухонный стол.
— Оставь себе, — сухо предложил он. — Как знать? Возможно, будешь утешаться, глядя на него… в одиночестве.
Обида переполнила Скай, но она собрала все силы, о которых даже не подозревала, и оставила перстень на столе.
— Возьмешь на себя оповещение? Думаю, так будет лучше, а то все начнут строить бесконечные догадки.
Он рассмеялся и, подобрав перстень, стал катать его между пальцами.
— Бесконечные догадки и так будут, Скай. Ты твердо решила?
— Да. Я ухожу.
Он поймал ее взгляд.
— Ничто не мешает продолжать любовные игры. У нас неплохо получается, хоть этого и недостаточно для семейной жизни.
Она закусила губу, чтобы не взвыть от отчаяния, а предмет ее мечты внимательно разглядывал ее. Наконец-то до нее дошло, что представляет собой Ник Хантер. Перед ее глазами пронеслись картины их любви.
Запоминай, говорила себе она. Запомни его последние слова, обращенные к тебе.
На следующее утро в газете появилось объявление. То есть сегодня, мрачно уточнила Скай. Надеялась ли она, что Ник попытается исправить положение? Конечно. Что ночь, тоже проведенная им в одиночестве, заставит его измениться? Да.
Но оливковая ветвь не появилась. Были только сухие строки в сопровождении фотографии, оставшейся от лучших времен. Итак, все кончено, и чем скорее она примирится с этим фактом, тем лучше. Ник Хантер не для нее.
Она уедет как можно скорее. Торт отнесет в какую-нибудь больницу, а платье отдаст на благотворительные цели…
Спустя три недели Скай в бикини постукивала по клавиатуре ноутбука, сидя на пляже, совершенством которого большинство людей любовались бы до упоения. Или плескались бы на отмели цвета аквамарина, или плыли бы с аквалангом над ярким, как игрушка, коралловым рифом, или хотя бы гадали, какой еще кулинарный изыск ждет их на обед.
