— Иду, — проговорила Эмили. Она осторожно спустила ноги на пол и получила ласковый шлепок по попе от своего «мужа». Эмили в ответ только сверкнула на него глазами. Потерял он память или нет, все же руки распускать совершенно ни к чему.
Улыбаясь, Ник посмотрел вслед уходящим женщинам, а затем уставился в больничное окно.
Николас Карлтон.
Ник.
Он еще и еще раз повторял про себя это имя, отчего... оно не становилось более привычным.
Ник. Меня зовут Николас Карлтон.
За короткий промежуток времени он узнал несколько фактов своей забывшейся жизни. И большинство из них были довольно приятными. Некоторые, может, и не очень... Ну что ж, посмотрим.
Жена? Эмили Карлтон. Восхитительная женщина. Беременная. Это очевидная положительная сторона его жизни. Пусть характер у нее не совсем ангельский, но остальные качества Эмили выше всяких похвал.
Карьера? Гражданский инженер, сейчас в отпуске. Тоже неплохо.
Дом? Наверное, в этом доме протекает крыша — или же он свалился, потому что прочищал водосточные трубы. Так что с домом полной ясности нет. Но если он живет в этом доме вместе с Эмили, то дом не может быть совсем уж плох. Он уже понял, что присутствие Эмили скрасит любое место.
Характер? Гмм. Нахмурившись, он заерзал на кровати. Ему не понравилось, с каким удивлением его жена восприняла комплименты и как она была уверена в том, что он над ней просто подшучивает. А как она сказала про ребенка: «Не смей ругаться при моем ребенке».
Не при «нашем» ребенке, а при «моем»...
Что это значит... если значит что-то? Может быть, в их браке есть какие-то проблемы?
Тревога пронзила его и без того больную голову. Не надо было так дразнить Эмили. Хотя он не признавался в этом себе, но прекрасно понимал, что как бы стоит на краю пропасти, одинокий и потерянный, окруженный беспросветной темнотой. Ощущение было ужасным. И вел он себя глупо, из-за него Эмили чуть не упала с кровати.
Чувство отвращения к самому себе при этом воспоминании заставило его отвернуться к стене. Он так и не узнал, кем на самом деле является. Единственное, в чем он не сомневался, так это в том, что Эмили с любовью ждет их ребенка.
И, конечно же, это должно означать, что она хотя бы немного любит и его.
Ведь так?
— Со мной будет все в порядке, — произнесла Эмили, вылезая из джипа и благодаря помощника шерифа.
— Уверен, что Ник скоро все вспомнит. Звоните, если у вас возникнут еще какие-нибудь проблемы. — Хэнк Макаллистер приподнял шляпу.
Эмили вздохнула. Все относились к ней по-доброму. Больница была превосходной. Сестры то и дело уговаривали ее поесть. Хэнк, старый институтский приятель Ника и ее брата, приехал за ней на своей машине, чтобы отвезти домой. Больше обратиться было не к кому. Большинство друзей уехали в отпуск, родители жили в Аризоне. Сестры и младший брат помочь не могут, а старший брат борется с лесными пожарами где-то в Вайоминге или Монтане... А может быть, в Айдахо.
Совершенно без сил Эмили добрела до гостиной и опустилась на диван.
До сих пор она переносила беременность довольно легко: не было утреннего токсикоза, болей или гормональных сдвигов. Никакого страха перед родами тоже не было. Можно сказать, она наслаждалась своим состоянием.
Тишину в доме нарушало только тиканье каминных часов и капающая вода из крана, который Ник собирался починить после ремонта крыши.
Ник... Эмили свернулась клубочком и разрыдалась.
— Как же это произошло? — простонала она, уткнувшись в подушки.
Все было так хорошо. Она собиралась родить. Ей всегда хотелось иметь детей, и Ник в качестве отца ее вполне устраивал. Конечно, чтобы привыкнуть к подобной мысли, потребовалось определенное время, но зато потом все устроилось как нельзя лучше.
Официальное замужество ничего в их жизни не изменило. Она брала его почту, платила по его счетам, когда он уезжал из города. А уезжал он часто. Ник консультировал проекты во многих странах мира. Когда же возвращался, то, как правило, питался у нее. Мало того, с виноватым видом подсовывал ей накопившуюся стирку. Так что все шло, как и раньше.
А вот теперь у нее не просто муж, а муж с амнезией. Даже хуже того — влюбленный муж с амнезией, который понятия не имеет, что они только друзья. Но самое ужасное — это то, что она откликалась на его чувства. Безудержно. Страстно. Таяла, как шоколад, в его руках. И как теперь им быть просто друзьями?
Ммуурр!
Открыв глаза, она увидела прямо перед собой кошачью мордочку.
— Ой, Гизи, привет! — Шершавый язычок слизал слезы с ее щек. Она подвинулась, чтобы огромный черно-белый кот смог улечься рядом. Его урчание успокаивало, и она притянула его к себе поближе. — Нам придется здесь кое-что переустроить. Надо сделать так, чтобы было похоже, что Ник здесь живет, — прошептала она. — Пейдж утверждает, что его сейчас нельзя расстраивать и говорить ему правду.
Эмили улеглась поудобнее, надеясь вздремнуть. Гизи недовольно взглянул на нее, и она почесала у него за ушком. Потом постаралась расслабиться. Но прошел час, а заснуть ей так и не удалось, несмотря на сильную усталость.
Проклятье!
Было пять часов вечера. Прошло меньше восьми часов, как Ник упал с крыши. А кажется, что целая вечность... Вся жизнь ее изменилась за эти часы. Теперь ей придется играть роль заботливой, любящей жены. Заботливой!.. Если бы от нее требовалось только это!
Гизи привольно раскинулся рядом и уперся в нее лбом. Она вздохнула.
— Какой ты огромный! Когда приедет Ник, ты уже не сможешь спать на кровати. Места не хватит.
Эмили замерла, вникнув в смысл только что сказанных ею самою слов. «Места не хватит». Потом она неуклюже сползла с дивана.
— И что это я говорю?! — произнесла она в недоумении. — Я не буду спать вместе с Ником. Он потерял память, он сексуально озабочен, но это совершенно не значит, что я должна становиться в ряд с его многочисленными поклонницами. Ни за что. Только не я. Я буду получать его почту, стирать его белье. Но горизонтальное положение?.. Исключено! И неважно, женаты мы или нет.
Гизи не моргая смотрел на нее, видимо, он считал, что в его обычно уравновешенную хозяйку вселился бес.
Эмили ходила взад и вперед по комнате, отчаянно жестикулируя.
— Надо сразу дать понять это Нику. Он сам будет мне благодарен, когда к нему вернется память. Ведь в действительности он и не хочет заниматься со мной любовью. У него просто обычная реакция человека, чуть не лишившегося жизни. Примитивный инстинкт. Вот и все. Ко мне это не имеет никакого отношения. — Она взглянула в зеркало над камином и снова разрыдалась. — Я толстая. Я ношу его ребенка, и Ник не может на самом деле хотеть меня... ведь я толстая.
