Боевой полковник спецподразделения, прошедший не одну горячую точку, каждая из которых оставила глубокий след на его психике. Его списали в запас — и правильно сделали. Порой он напоминал дикое животное — мог повести себя непредсказуемо. Например, избить парней в парке за то, что они пили и громко матерились, отобрать сигарету у женщины и наорать на нее, обзывая последними словами, догнать лихача, разбить ему лобовое стекло и проколоть шины. Долгое время отцу пришлось работать с психологами, последние годы он стал спокойнее, но мы все равно были рады сбежать.
Не знаю почему, но Артем тоже напоминал мне хищника. Опасного, беспощадного…
Мы стояли и смотрели друг на друга — казалось, вечность, хотя прошло несколько секунд. Он снял шлем, прошелся пятерней по волосам. Я оставалась на месте, ждала. Артем направился ко мне.
— Я обещал твоей матери привезти тебя в аэропорт. Она переживает. Не хочет улетать, не поговорив с тобой. Едешь? — его спокойный голос звучал чуть иначе, чем в кабинете.
Красивый голос. Мужской. С низкими, цепляющими слух нотами.
Я не знала этого человека, не знала, можно ли ему верить, поэтому не спешила с ответом.
— Если бы ты подняла трубку, когда она тебе звонила, сейчас не смотрела бы на меня с подозрением, — будто умудрился прочитать мои мысли. — Можешь вызвать такси, но вряд ли успеешь до отлета, — в его голосе слышалось безразличие. Я так поняла, он не горел желанием отвозить меня в аэропорт. Свою миссию Артем выполнил, а мой отказ останется на моей совести. Но я все равно не спешила соглашаться.
— Ты не злишься на меня? — кивнула в сторону байка. Подозрительно, что об этом еще не было сказано ни слова. Губы Артема дернулись, но вместо улыбки на них появилась ухмылка.
— Думаю, за месяц ты сможешь отработать покраску, — по выражению лица ничего было не понять, но слово неприятно царапнуло.
— Отработать? — спросила и внимательно стала следить за выражением его глаз, пыталась уловить изменения в мимике. Напрасно. Покер-фейс вместо живого говорящего лица.
— Не знаю, о чем ты подумала, я о физическом труде, — произнес с пренебрежением. Вновь во мне всколыхнулась злость. — Не согласна? Я могу написать заявление в полицию. Камеры во дворе и на светофоре, у которого ты бросила мотоцикл, подтвердят, что я говорю правду. Представляешь, во сколько тебе встанет покраска? — он издевался. По лицу не скажешь, по голосу тоже, но я чувствовала.
— И что ты хочешь, чтобы я делала? — с вызовом спросила я.
— Завтра моя домработница получит месячный отпуск. В твои задачи входит уборка дома и прилегающей территории, готовка, стирка, глажка…
— Ты меня в рабство решил взять? — грубо перебила.
— Если мы посчитаем ущерб, ты мне ещё должна останешься, — холодно произнес Артем.
— А выходные? — я не собиралась соглашаться на его условия, просто хотелось кое-что проверить.
— Выходных не будет, — подтвердил он мои мысли. — И если ты думаешь, что я блефую — ошибаешься. Завтра утром у меня будут записи с камер. Тебе выбирать — подписываем мы договор, или я пишу заявление в полицию. Мой отец, как и твоя мать, расходы оплатить не смогут, но ты можешь обратиться к родному отцу, — мое сердце после этих слов перестало биться. Он знает… Копался в нашем прошлом…
Глава 3
Сокол
Не нравилось, что пришлось применить шантаж, но подписавшись присматривать за девчонкой, я вовсе не собирался быть ей нянькой. Наказание было мягким. Подумаешь, посидит месяц в доме, немного поработает. Не будет в следующий раз тянуть руки к моим вещам! Лучше бы лицо расцарапала, чем новенький, только с завода мотоцикл. Перекрашенный — уже не новый. Желание было продать и заказать новый, но ждать придется долго! Скрывал злость, хотя она так и не улеглась.
Если бы не слезы Светланы и мольбы простить дочь, не знаю, что сделал бы с этой оторвой! Мать заступалась за дочь, винила во всем бывшего мужа. Я слушал краем уха. Вспоминал отчет, который мне передали ребята Кима на эту семейку. И вот сейчас эти знания пригодились. Стоило упомянуть отца, в глазах девчонки загорелся страх. Она и до этого смелой не выглядела, а теперь запаниковала. Не доставлял удовольствия взгляд жертвы. Потерянный. Настороженный.
— Сидеть в четырех стенах не буду, убирать, стирать и все прочее — тоже. Зря отправил прислугу в отпуск, — девчонка быстро взяла себя в руки. — Деньги верну. Составим договор, обговорим сроки, — брови ползли на лоб, мне приходилось прилагать усилия, чтобы держать лицо в привычной холодно-безразличной маске.
— Я уже сказал, что мой отец и твоя…
— Я помню, — перебила меня нахалка с ангельским лицом.
— И где ты собираешься взять такую сумму? — все-таки не удалось удержать лицо. И бровь вверх поползла, и губы скривились в усмешке.
— А это тебя не касается, — дерзко, с вызовом. — А теперь, если не передумал, едем в аэропорт, — кивнула в сторону байка. Я подофигел.
Вот если бы она похлопала глазками, улыбнулась, пустила слезу, как ее мать, меня бы это могло пронять, но эта дьяволица будила не самые лучшие черты моего характера. Жестким я был только с мужчинами, потому что с женщинами не воюю. С ней тоже не собирался, но приструнить не помешает.
Достал шлем, за которым специально возвращался домой. Протянул Кире, должен подойти. В моей коллекции — самый маленький.
— Держись крепче, — оседлал байк и кивнул за спину.
Мялась несколько минут, потом уверено подошла и перекинула ногу через сиденье. Положила руки поверх куртки, зажимая ткань в кулаки. Отцепил ее ладошки и потянул их вперед, давая понять, чтобы обхватила меня руками.
— Я ведь сказал держаться крепко, — показал, как нужно сцепить руки. — Пристегну ремнем или отправлю на такси, если не будешь слушаться.
Я люблю скорость. Так, чтобы положить стрелку, чтобы уши закладывало, а ветер проходил сквозь защиту, разгоняя адреналин в крови. Но я понимал опасность, а для того, чтобы внимательно следить за дорогой и видеть полную картину, меня никто не должен отвлекать, тем более девчонка, которая стесняется пощупать меня руками.
— Соберешься падать в обморок, хлопнешь по плечу, — это была шутка, но как говорится, в каждой шутке…
Почти не сомневался, что даже если действительно ей станет плохо, не скажет.
— Не переживай, в обморок не упаду, меня от скорости обычно укачивает, — приглушено прозвучало через шлем. Я не понял, шутит она или нет, но появилось желание усадить ее к себе спиной и зафиксировать ремнем. Пусть дорогу поливает. — Дяденька, не бойтесь, женщины рвотные позывы лучше контролируют, чем мужчины, у вас будет время остановиться, — теперь я точно слышал, что она издевается. А за «дяденьку» ответит, когда мы останемся одни. Соплячка!
Кира держалась крепко, даже напоминать не пришлось. Прижалась к моей спине так, что придется отдирать, но на удивление не кричала.
— Обратно я на такси, — передав мне шлем, она рванула в здание аэропорта. До объявления посадки осталось минут пятнадцать, Кира спешила, чтобы попрощаться с матерью.
Я смотрел ей вслед. Вот она скрылась из поля зрения. Что мне делать с ней этот месяц? Понятно, что никакая она мне не сестра. Привлекательная, сексуальная, молодая девчонка, которая будила привычные мужские инстинкты, но спать я с Кирой не собирался. В нашей семье и без этого проблем хватает. Но что-то мне подсказывало, легко с этой девочкой не будет…
* * *
Кира
Можно собой гордиться. Несмотря на высокомерный тон сводного братца и его предложение, мне удалось не психануть. Как мне кажется, я справилась. Спокойный тон, уверенное поведение. Перед ним в тот момент стояла не психованная истеричка, а взрослая девушка. Хотелось бы и дальше соответствовать образу. Превратить себя в поломойку не позволила, но это не значит, что я откажусь вернуть ему деньги. Совсем не хочется быть ему должной.
«За поступки надо отвечать», — говорил папа. Я отвечу. Сделаю все, чтобы до родного отца эта история не дошла. С него станется забрать меня у матери за то, что плохо воспитывает. Мы еще не знаем, как он отнесется к тому, что мама вышла замуж. Об этом аспекте жизни мы решили умолчать.
