– Понял. – Он знал лучше всех, насколько опасной в гневе может быть иногда его кузина. Мужчина встал. – Ты знаешь мой номер, на случай, если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится.
– Да. – Вероника снова открыла журнал People и начала листать страницы, ясно давая понять, что разговор окончен. Она дождалась, пока дверь за ним закроется и, отбросив журнал в сторону, направилась к стойке медсестры, чтобы узнать о состоянии молодой женщины.
***
Вероника вышла на улицу, наступил новый день. Снег давно перестал падать, и теперь заледеневшие улицы были заполнены прохожими, спешащими на работу. Она опустила руку в карман и вытащила читательский билет. Моррис-стрит. Женщина попыталась представить себе, где эта улица находится по отношению к больнице. Уверенная, что не далеко и потому можно обойтись без карты, Вероника направилась к многоуровневому гаражу.
Маленький синий автомобиль был припаркован именно там, где сказал Фрэнк. Темноволосая женщина кинула сумочку на пассажирское сиденье и, втиснув свои длинные ноги в маленькое пространство между рулем и сиденьем, уперевшись коленями себе чуть ли не подбородок, принялась шарить рукой внизу в поисках рычага, с помощью которого отодвинула сиденье подальше.
Ей пришлось несколько раз повернуть ключ в замке зажигания, прежде чем мотор обрел жизнь. Вероника даже пару раз надавила на педаль газа, пока, наконец, старый автомобиль не заработал в полную силу.
– Фрэнк, ах ты сукин сын, – выругалась она и медленно тронулась с парковочного места вниз по пандусу, молясь про себя, чтобы ее автомобиль вдруг не заглох по дороге.
Выехав из гаража, она направилась по New Scotland Авеню, минуя парк. Проехав два квартала, женщина увидела знак, который искала. Но, если она не ошибалась, Моррис-стрит была односторонней, и направление движения на ней было противоположно ее. Быстро свернув на Мэдисон, потом на Нокс, и вот она уже оказалась на другом конце квартала, что позволило ей, наконец, подняться по узкой улице.
Когда-то на Моррис-стрит жили врачи и очень богатые семьи, но уже давно она была известна скорее как рассадник бездомных и тараканов. Дома стояли очень плотно друг к другу. Вероника обнаружила единственное свободное место и остановилась, проигнорировав красный пожарный гидрант, стоящий на перекопанном тротуаре. Схватив сумочку с сиденья, женщина вышла из автомобиля. У нее мелькнула мысль, закрыть на замок эту старую синюю груду металла, но в последний момент Вероника решила, что это того не стоит. Если вор решит по своей глупости потратить на нее время, флаг ему в руки, у нее достаточно других проблем. Она переступила через сугроб и оглянулась в поисках номеров домов. У большинства зданий не хватало одной или обеих цифр, но, в конце концов, ей удалось найти место, которое Роуз Грейсон звала своим домом.
Вероника кое-как поднялась по скользкой шатающейся лестнице, пока, наконец-то, не добралась до входной двери. Войдя внутрь, она подошла и взглянула на три ряда настенных почтовых ящиков, оказалось, что Роуз жила на цокольном этаже дома. Вытащив маленькую кипу конвертов из ее ящика, Вероника вернулась обратно на лестничную площадку. Проклиная все, на чем свет стоит, скользкую лестницу, темноволосая женщина осторожно положила свою руку в перчатке на шаткие металлические перила и медленно начала спускаться на тротуар. Под лестницей она обнаружила облупившуюся от краски дверь. Маленькая карточка, приклеенная к стеклу, гласила: «Грейсон».
Вероника постучала несколько раз, но ответа так и не получила. Возможно, молодая женщина жила одна. Вытащив ключ из бумажника, она с трудом вставила его в замочную скважину; пришлось сделать несколько попыток, прежде чем ей удалось открыть замок и проникнуть в маленькую квартиру.
Сказать, что Роуз жила в ужасающей нищете, это было еще слабо сказано. В первой комнате, скорее всего гостиной, хотя невозможно знать наверняка, вообще отсутствовала всякая мебель. В шезлонге, стоящем посередине комнаты, не хватало несколько досок, книги с пометкой «Публичная библиотека Олбани» валялись рядом. Из мебели все. Ни картин или плакатов, висящих на стенах. Хоть что-нибудь. Старые, облупившиеся от штукатурки стены, проломленные в нескольких местах. Потолок был также в плохом состоянии, пожелтевшие пятна от воды, разводы на полу, просевший в некоторых местах. В квартире было прохладно, взглянув на термостат, Вероника выяснила причину. Циферблат был весь в пыли, а это означало, что к нему очень долго никто не прикасался. Температура была установлена на отметке 60, но с учетом старых прогнивших окон, в комнате было не больше 50 градусов (по Фаренгейту). Аккуратно положив свою сумочку на шатающийся шезлонг, Вероника достала из кармана два письма, адресованные Роуз. Первое было ни о чем, в нем сообщалось, что, если выигрышный номер соответствует одному из представленных, то «Доза Грейдон» является обладательницей одиннадцати миллионов долларов.
Другое письмо, запечатанное в желтый конверт, было от энергетической компании. Несмотря на то, что женщина знала, что ей не стоит этого делать, она ноготком легонько поддела уголок конверта и открыла его. Как Вероника и подозревала, в нем оказалось уведомление об отключении. Засунув письма обратно в карман, она направилась в спальню, в надежде найти там адресную книжку или что-то, где упоминались бы родственники, которых она должна уведомить, что молодая женщина попала в больницу.
Обстановка в спальне ничем не отличалась от гостиной. Небольшая кровать у стены и одиноко стоящий стул, служивший одновременно и комодом, на котором грудой были свалены: две пары поношенных джинсов и толстовки, а также несколько пар дырявых носков. Тщательные поиски, которые не потребовали много усилий, не дали никаких результатов: ни какой-либо адресной книги или других личных вещей в комнате не оказалось: ни одного письма, ни фотографий, ничего, что указало бы, что Роуз кого-то знает,… или кто-нибудь знает ее.
Ванная комната произвела на Веронику просто удручающее впечатление. В аптечке на одной единственной полке стояли дезодорант и почти закончившийся тюбик зубной пасты, причем, на обоих стоял логотип Money Slasher. На бочке унитаза лежали два тампона и полупустой рулон туалетной бумаги. Через край ванной было перекинуто полотенце, а на душевой штанге висели три пары рваного комплекта нижнего белья.
– Как можно так жить? – Спросила она вслух, развернувшись, чтобы покинуть ванную комнату, но не успела Вероника сделать и шага, как вдруг заметила небольшой ящик для мусора, зажатый между раковиной и стеной.
– Ну, по крайней мере, ты была не одинока.
