— За Русалочку ответишь. Ладно. Набирай своего очкарика Антуана.
Он пришел на встречу очень быстро, и сразу стало ясно, что вертлявая Грета его больше не интересует. Все свое внимание Антуан тут же перенес на Шерли и до конца вечера не сводил с нее глаз. Ему так нравилась ее томная грация, игривое кокетство и аккуратная, почти актерская мимика! Ни одного лишнего движения, ни одной лишней улыбки или слова. На это и правда хотелось смотреть не отрываясь, как смотришь иногда на красивую картину, где все гармонично и цельно, или на хорошую скульптуру, которая вот-вот оживет и заговорит с тобой…
А Шерли просто вела стандартную игру в обольщение, выработанную и отшлифованную многолетней практикой. Игра эта никогда не подводила и не давала сбоев, но также и не приносила ей особого удовольствия. Шерли не была такой — веселой смазливой блондинкой, — а всего лишь любила в нее играть, и то не всегда. В тот вечер она так и не смогла понять, зачем ей нужен этот очкарик. Может быть, назло Грете? А пусть не называет ее Русалочкой!
Впрочем, Антуан был довольно приятный. Высокий, хорошо сложенный, немного флегматичный. После темпераментного Джона, с которым она не так давно рассталась с целой серией скандалов, этот молодой человек показался просто отдохновением для ее измученной души.
— А что, Грета, — вдруг сказал Антуан, — как ты думаешь, твоя подруга не откажется принять от меня предложение руки и сердца?
У Шерли отвисла челюсть. Грета расхохоталась напряженным злым смехом:
— Думаю, дорогой, тебе придется встать в длинную очередь!
Грета тихо негодовала. На Антуана она уже не смотрела совсем, а подруге время от времени дарила испепеляющие взгляды. В конце концов, поняв, что это был последний вопрос из общего диалога и на нее уже никто не обращает внимания, она встала и ушла из парка.
Шерли и Антуан этого даже не заметили.
Это был странный вечер. Шерли уже давно вышла из школьных лет, но сегодня почему-то вела себя, словно ребенок: весь вечер они с Антуаном носились по парку, взявшись за руки, а когда зажглись огни, бросились к каруселям и аттракционам. Они не могли остановиться: играли и катались, пока не кончились деньги… Они все время смеялись, и оба чувствовали странную свободу. Свободу от чего? Шерли не могла объяснить, но точно знала: это свобода. И еще — спокойствие.
Была ли это любовь с первого взгляда? Может быть, им показалось… Во всяком случае, представить дальнейшую жизнь друг без друга они оба уже не могли.
Так прошло лето, прошли экзамены, Шерли получила диплом, Антуан продолжал работать в фирме своего отца и потихоньку набирал обороты в адвокатском деле. С Гретой они оба старались не встречаться. Но Шерли поняла, что подруга не обижается на нее, когда однажды они все трое столкнулись в кинотеатре.
— Ну ты же сама все видела. Его просто потянуло ко мне, — виновато говорила Шерли, искоса поглядывая на стоявшего в стороне Антуана, который почти сразу же отошел от них, завидев своих приятелей.
— Видела. Но, Шерли, будь осторожней. Он не такой простой, как кажется.
— Что ты имеешь в виду?
— Просто не влюбляйся раньше времени.
— Я — уже.
— Ну и зря.
— Почему?!! Ведь он — тоже. И мы давно это уже обсудили… Грета, тебе просто неприятно это слышать?
— Да при чем здесь это! — с раздражением отмахнулась подруга. — Он же мне был нужен про запас, ты что — забыла? Просто… Ходят слухи…
— Какие? — холодея, спросила Шерли.
— Всякие… Ладно, я не хочу сплетничать.
Шерли чуть ли не за грудки подтащила Грету к газетному киоску в фойе кинотеатра и, зажав в углу, зашептала:
— А ну быстро говори, что ты про него знаешь!
— Да ничего я…
— Я тебя сейчас закрою в туалете, пока ты не сознаешься. Ну?!!
— Ну, короче, я слышала, что он без памяти влюблен в свою бывшую девушку.
— В каком смысле?
— В прямом! — громко выкрикнула Грета, так, что на них начали оборачиваться. — Ты не знаешь, как бывают влюблены? Убери руки.
— А я?
— Убери руки, говорю! — Грета поправила майку с высоким горлом. — Вся мятая теперь…
— Подожди, но как он может быть влюблен? А я?
— Откуда я знаю про тебя? Может, он работает на два фронта.
— Нет. Он не такой.
Грета расхохоталась:
— Слушай, Русалка, ну ты даешь! Ты в каком веке живешь, а? Мне говорили, что эта Натали была красива, как богиня, кстати, брюнетка… Совсем не такая, как ты.
— Это не важно.
— Это как раз важно. Может, поэтому он на тебя и клюнул, чтобы забыться. Ты — полная противоположность…
— Не отвлекайся. — Голос Шерли звенел от напряжения.
— Не отвлекаюсь… Она гуляла у него под носом со всеми подряд, а он, как одержимый, прощал ей все, только бы она возвращалась к нему.
— Возвращалась? — мрачно перебила Шерли.
— Конечно! Где еще такого терпеливого придурка найдешь? А потом… — Грета прищелкнула языком и замолчала.
— Ну и что?
— Полгода назад она бросила его окончательно ради какого-то банкира, которого недавно развела с женой. Скоро у них свадьба.
— У кого?
— Ты что, ничего не соображаешь от горя?
— Соображаю. У Натали с банкиром свадьба?
— Молодец.
— И что?
— И ничего. Только…
— Что?
— Только поколачивает ее банкир-то… И, говорят, не слабо. Видимо, оттого, что она продолжает гулять… А наш Антуан сначала сильно обиделся на нее за эту выходку. И даже месяца два-три не встречался. Как раз, наверное, мы тогда познакомились. А потом…
Грета снова замолчала. Шерли тоже не могла выдавить из себя ни слова. Так вот оно в чем дело! Антуан встречается с какой-то Натали! Так вот почему иногда он бывает таким странным и раздражительным без видимой причины! Не зря ей иногда кажется, что она бесит его просто фактом своего существования. Она уже давно подозревала: а нет ли тут другой женщины? Шерли стало тошно. Ни один мужчина так с ней еще не поступал. Обычно случалось наоборот…
— Она как-то сболтнула… — снова оживилась Грета. — Только не спрашивай, от кого я это все узнала, ладно?
— Ладно.
— Так вот… — Грета понизила голос, потому что Антуан отошел от группы знакомых мужчин и направился в их сторону с двумя коктейлями в руках. — Она сболтнула: «Антуан — моя единственная отдушина и жилетка, в которую я всю жизнь буду плакаться. Но жить с ним не смогу!». Представляешь?
Подруга торжественно смотрела на Шерли, гордясь произведенным эффектом.
— И что? — в ужасе спросила Шерли.
— Сама думай, что. Мне кажется, ей поплакаться больше некому, а Антуану-то все это — ножом по сердцу. Понимаешь?
