Гейб поднял голову.
– Я вас совсем не знаю, но уверен, что жизнь в городе с вашим появлением станет куда интереснее, Тесс Дрисколл.
Она покачала головой.
– Помните древнее китайское проклятие: «Чтоб ты жил в эпоху перемен»? В свою эпоху я собираюсь привнести спокойствие, мир и безопасность, если не возражаете. У меня довольно много любопытных идей.
– Иначе говоря, вы уже отправляете меня в отставку?
Опять та же сконфуженная улыбка на устах. Господи, да устоит ли перед ней хоть одна женщина под голубым небесным сводом? Тесс усмехнулась. Сама она не испытывала ни гордости, ни удовлетворения, но вдруг решила, что могла бы стать первой.
– Пожалуй, нам лучше отправиться к моему новому красивому дому.
– В мире есть множество вещей, про которые я мог бы сказать: «красивые». – Гейб впился глазами в ее губы, и они тотчас запылали от жара. – Но тетушкин дом к ним не относится.
– Разве он не красивый?
Гейб нахмурился и нервно передернул плечами:
– Он… он интересный.
Гейб рассматривал Терезу Дрисколл в зеркало заднего вида своего мотоцикла. Довольно непредсказуемая женщина. Красавица с темно-каштановыми локонами, мягко спадающими на плечи, живыми голубыми глазами и уверенной улыбкой. Аромат ее духов чуть не свел его с ума, пока они сидели за столиком кафе.
И если бы страницы каталога могли говорить, то не умолчали бы о таланте этой женщины. Двадцать душ – в одном сердце. Прелестно иллюстрированные рождественские открытки соединили в себе различные тенденции – от мягкого натурализма картин леса Беатрис Поттер до странных импрессионистических творений Мери Кассет.
Если женщина вкладывает столько старания и терпения в нечто столь маленькое, как поздравительная открытка, значит, она будет обращаться с наследством Бланки с не меньшей скрупулезностью. Наверняка появление Тесс в городе окрылит надеждой городских художников, не знающих, как применить свой талант. Правда, многие имеют достойную работу, но самые неудачливые вынуждены подрабатывать в местных отелях, ресторанчиках и барах.
Стало быть, Бланка поступила не так уж плохо. Гейб поймал себя на мысли, что думает не о последнем удачном пополнении своего банковского счета, а о голубоглазом «вкладе», доставшемся ему благодаря затеянному тетушкой состязанию.
Если бы Бланка Моралес могла взглянуть с небес на дорогу, она увидела бы, что сердце ее единственного племянника пылает жаром, сравнимым только с соусом чили, приготовленным к праздничному столу в честь Дня независимости. «Жизнь – прекрасная штука», – подумал Гейб.
Завернув в переулок, ведущий к Каса, он остановился и выключил зажигание. Колеса взвизгнули от резкого торможения. Мышцы Гейба напряглись – не хватало еще дорожного происшествия! Нет, бампер замер всего в двух дюймах от заднего колеса его мотоцикла. Что это с ней? Возможно, растерялась при виде возбужденной толпы человек в сто, собравшейся приветствовать новую владелицу дома. Там, где кончалась улица и синел океан, выстроилась пожарная команда и играл марш военный оркестр.
А может, Тесс испугалась, завидев на ступеньках крыльца саму Джамайку Картер, главу местной аристократии.
А вдруг это ее первая реакция на дом?
Тесс пулей выскочила из машины, забыв прикрыть дверь. Оркестр встретил ее мелодией «И вновь пришли счастливые деньки». Публика зашумела. Раздались аплодисменты. Женщина на ступеньках подошла к микрофону.
– Добро пожаловать, Тесс, дорогая. Добро пожаловать в дом вашей мечты. Пожалуйста, подойдите и скажите несколько слов своим новым соседям.
Тереза Дрисколл почти не слышала обращенных к ней слов. В ушах у нее стоял такой рев, будто бы мир вокруг с грохотом переворачивался с ног на голову. Она смотрела на дом, и к глазам ее подступали слезы. Тесс пошатнулась и чуть не упала на Гейба.
Она попыталась проглотить комок в горле, но будто окаменела. Ноги налились тяжестью, а спина от многочисленных дружеских похлопываний стала похожа на железные ворота. Кое-как поднявшись на ступеньки, ведущие во двор, Тесс привалилась в забору, чтобы сохранить равновесие.
Боже праведный, что это? Маленький фонтан с зеленой водой, слегка смачивающей желтые каменные башмаки Персефоны, зарос слоем вонючего ила. Но что такое фонтан по сравнению с домом! Каса-Кайо-Хуэсо являл собой полуразрушенное временем огромное и страшное чудовище. Все, начиная от растрескавшегося камня на шапке каменной ведьмы до облезшей зеленой краски на освещенной солнцем галерее, от разбитых стекол в окнах первого этажа до покосившихся ступенек крыльца, находилось в полном запустении.
Яркое флоридское солнце заливало светом дом и нещадно слепило ей глаза. И этот «Каса» должен стать ответом на мольбы Тесс, ее мечтой и козырной картой? Наверняка компания по недвижимости давно добивалась того, чтобы здание признали аварийным. Только теперь Тесс смекнула, почему так настаивал Гейб на том, чтобы дом было запрещено продавать в течение двадцати пяти лет. Тесс убедилась в одном – это не дом, а плохая карикатура на дом. Глупая, жестокая шутка.
Гейб неожиданно отделился от толпы репортеров. Уставившись в разбитые окна, он прокричал, стараясь быть услышанным:
– Тесс, вы в порядке? Простите, я не предупредил вас о маленьком торжестве, устроенном в вашу честь. Все так рады видеть вас!
Она повернулась, чтобы ответить, но язык почему-то не слушался ее. Гейб смутился.
– Мне следовало сказать вам о том, что дом нуждается в ремонте.
Обняв Тесс за плечи, он пробивался через ряды корреспондентов, чьи камеры щелкали без перерыва. Его губы коснулись уха Тесс.
– Только скажите пару слов этим милым людям. Они очень ждут. А потом я сделаю так, чтобы все разошлись.
Элегантная афроамериканка в соломенной шляпке предложила Тесс занять место на импровизированной трибуне. Гейб поздоровался с публикой и отступил. Едва держась на ногах, Тесс вздернула подбородок и шагнула к микрофону. Она вдруг поняла, что нуждается в поддержке Гейба.
Ее взгляд пробежал по рядам незнакомых лиц.
– Спасибо вам за теплый прием, – с трудом вымолвила Тесс. – Никакие слова не передадут того, что я сейчас чувствую. Я так волнуюсь! Но уверена, скоро я скажу что-нибудь стоящее. Спасибо всем вам.
Толпа загудела. Женщина-мэр дружески обняла Тесс. Гейб сделал широкий жест, приглашающий новую хозяйку войти в дом, но тут его окликнул кто-то из журналистов:
– Гейб! Подожди! Не уводи ее! У меня все бумаги готовы. Ты говорил, что хочешь запечатлеть подписание документов для «Трибюн».
Гейб прищурился, вглядываясь в толпу.
– А, это мой агент по недвижимости. Прошу, Тесс, еще одна улыбочка в камеру. Исторический момент подписания контракта!
