– Наверное, я забыла его как следует застегнуть, когда одевалась, – сказала Синди, и счастливая настолько же, насколько минуту назад была несчастна, она танцующей походкой направилась к столу и, вынув из ведерка со льдом бутылку вина, наполнила бокалы. – Давайте выпьем за то, что пропажа благополучно нашлась!
Люси сделала маленький глоток. Вино было гораздо лучше того, что подавали за ужином, и, словно читая ее мысли, Синди насмешливо сказала:
– Это вино из собственных погребов моего брата.
Люси нахмурилась. Пол Харлоу никогда бы не допустил, чтобы его гости пили то же вино, что и простые смертные. Вероятно, и кушанья для них готовились отдельно. Поэтому-то они ужинали отдельно от остальных.
И снова Синди как будто прочитала ее мысли:
– Пол долго носился с идей не ужинать в этом году в отдельном зале, но потом передумал. Он сказал, что люди будут чувствовать себя гораздо свободнее, если он не станет постоянно мозолить им глаза.
– Странно, что он вообще пришел на этот бал!
– Он считает, что это его обязанность. Знаете, он терпеть не может, когда люди пялятся на него. Я говорю, что ему давно пора перестать обращать на это внимание, а он отвечает, что никогда не сможет привыкнуть к посторонним взглядам.
Люси натянуто улыбнулась. Что бы она ни думала о Поле Харлоу, вряд ли Синди стоило обсуждать поступки своего брата.
– Нам лучше вернуться в зал, – сказала она поспешно. – Я уверена, что вас уже наверняка разыскивает какой-нибудь бедолага, которому вы обещали танец.
– И вас, кстати, тоже, – рассмеялась Синди и лукаво добавила: – Как насчет Барри Дэвиса?
Люси покраснела и, чтобы скрыть смущение, поспешила к выходу. Синди поняла намек и продолжила:
– Лучше нам поторопиться, а то, не дай бог, пропустим рождественский гимн. Этого мне Пол уж точно никогда не простит.
Только когда они оказались в коридоре, Люси поняла, что именно имела в виду Синди. Мимо них по направлению к главному залу медленно и торжественно двигалась процессия мальчиков-певчих, облаченных в белые одежды, с зажженными свечами в руках.
– О боже! – воскликнула Синди. – Мне нужно успеть добраться до моего места до того, как они начнут петь.
Она ускорила шаг, и кто-то из мальчиков уступил ей дорогу.
– Увидимся позже! – крикнула она Люси и оглянулась, чтобы помахать на прощание.
При этом она налетела на одного из хористов, и тот инстинктивно вскинул руки, чтобы защититься. Свеча, которую он держал, коснулась шелка, и через секунду платье Синди загорелось. Девушка вскрикнула от ужаса. Несколько мальчиков кинулись ей на помощь, но она, боясь, что огонь может перекинуться на их свободные одежды, закричала, чтобы они не приближались. В коридоре больше никого не было, поскольку все уже собрались в зале, где с нетерпением ожидали появления процессии. Двое мальчишек побежали туда с криками о помощи. Но нельзя было терять ни минуты, и, не думая о собственной безопасности, Люси принялась сбивать языки пламени, пожиравшие платье Синди. Та истерично кричала, и Люси, испугавшись, что сейчас платье вспыхнет, несмотря на все ее усилия, сделала единственно возможную в этой ситуации вещь. Со всей силой, на которую только была способна, она одним быстрым движением дернула охваченную пламенем юбку и оторвала ее от лифа. При этом огонь лизнул подол ее собственного платья, и прежде чем девушка поняла, что произошло, невыносимая боль обожгла кожу. В отчаянии Люси пыталась высвободиться из платья, но все никак не могла дотянуться до застежек на спине.
– Помогите мне! – крикнула она Синди, но та в шоке не могла двинуться с места, и тогда Люси бросилась в дамскую комнату, по дороге пытаясь ладонями сбивать разгорающееся пламя. Вода, думала она отчаянно, в туалете есть вода. За спиной послышались голоса, и она поняла, что к ней на помощь уже бегут люди. Она остановилась, покачиваясь, почти потеряв сознание от боли и охватившего ее ужаса.
«Не может быть, чтобы это произошло со мной, – подумала она. – Это так глупо, так ужасно глупо».
Ее повалили на пол, накинули толстое пальто и плотно завернули.
– О! – вскрикнула Люси, и боль, ужасная, невыносимая боль охватила ее.
Она почувствовала, как погружается в нее… тонет в морс огня…
В комнате сильно пахло розами, и Люси, лежа с закрытыми глазами, вспоминала напоенный ароматом цветущих лугов воздух в окрестностях Грассе, где они с отцом как-то провели одно счастливое лето. Стояла ужасная жара; солнце ослепительно сияло в ясном голубом небе, и его палящие лучи, казалось, могли прожечь насквозь… Какая ужасная боль…
Пытаясь избавиться от этой боли, она проснулась. Но, даже открыв глаза, Люси решила, что все еще видит дурной сон, поскольку комната, в которой она находилась, была ей незнакома, все вокруг чужое – и белая мебель, и выкрашенные в белый же цвет стены. А где же книги и фотографии и прочие милые ее сердцу сувениры, напоминавшие о прошлом? Что случилось с выцветшими розовыми обоями и старыми бархатными гардинами?
Не отдавая себе в этом отчета, она попыталась что-то сказать, и на звук ее голоса, хриплый и слабый, рядом с ней возникла фигура в белом.
– Наконец-то вы решили проснуться, – сказала медсестра. – Как себя чувствуете?
Услышав этот вопрос, Люси нахмурилась и попыталась сесть. Но руки и ноги, ставшие странно тяжелыми, отказывались подчиняться, и, охваченная паникой, девушка стала осматриваться по сторонам. На маленьком столике у окна – огромная корзина желтых роз на длинных стеблях. Рождественские розы… Рождество. В один миг она вспомнила праздник, увидела мальчиков в белых стихарях, зажженные свечи и Синди Харлоу в охваченном пламенем великолепном бальном платье. Инстинктивно Люси оглядела себя и ничуть не удивилась, обнаружив, что ее лежавшие поверх одеяла руки забинтованы до самых плеч.
– Я в больнице, – произнесла девушка вслух.
– Так и есть, – улыбнулась сестра. – Вы в частной клинике Хартли.
Люси снова сделала попытку пошевелиться, но ее тело по-прежнему отказывалось слушаться.
– Я парализована! – закричала она, и в ее голосе послышались истерические нотки. – Я не могу пошевелить ни руками, ни ногами.
– Ну что вы! Конечно, вы не парализованы, – успокоила ее сестра. – Вы просто очень слабы и еще не оправились от шока. Давайте я вам помогу, и вы сможете попить.
Она приподняла голову Люси и поднесла к губам девушки чашку. Люси сделала несколько глотков и откинулась на подушку. Это небольшое усилие утомило ее. Но прежде чем заснуть, она должна была выяснить еще одну вещь.
– Мои ожоги… От них останутся следы?
– Нет, – твердо сказала сестра. – Возможно, будет несколько небольших шрамов, но и они исчезнут через пару месяцев.
