Он не спрашивал, не выяснял. Просто молча ждал. И она молчала.
Артем смотрел на вздрагивающие ресницы, на красиво уложенные волосы, на приоткрытые губы и боролся с растущим раздражением.
— Если тебе нечего сказать, я пойду, — сказал он, и девушка схватила его за локоть.
— Нет, не уходи. Я... — она запнулась. — Я хотела сказать тебе... Спросить... Ты меня больше не любишь, Тема?
Если бы она начала оправдываться, обвинять его и защищаться, он просто сел бы в такси и уехал. Но этот просительный тон, влажные голубые глаза и дрожащие губы выбили всю злость. Выбили и опустошили.
Осталась только усталость. И немного жалости. Не к Злате, и не к себе. К тем чувствам, которые были у него когда-то к этой девушке и на которые он вряд ли еще когда-нибудь будет способен.
— На какой ответ ты рассчитываешь? — спросил холодно Асадов. — Ты серьезно ждешь, что я скажу «да»?
— Нет, — мотнула она головой. — Ты меня никогда не простишь, я знаю. Просто... Просто я без тебя не могу. Мне так плохо, Тема...
— Зачем ты это сделала, Злата? — задал Артем вопрос, который тысячу раз задавал себе и не находил ответа. — Зачем это было нужно Гордею, мне ясно. А чем руководствовалась ты?
— Не знаю, — прошептала она, наклонив голову, — не могу объяснить. Я хотела, чтобы мы вместе встретили Рождество, а ты сказал, что задерживаешься на сутки. Но ведь можно же было не улетать на праздник? Сколько раз такое было, ты ни разу не пожертвовал своими отелями ради меня. Я спустилась в ресторан и случайно встретила Сергея. Я чувствовала себя такой брошенной и одинокой, мне не хватало тебя, твоего внимания, а он меня выслушал...
— Звучит как на приеме у семейного психотерапевта, — снисходительно кивнул Артем, к нему уже вернулось самообладание. — Рад, что Гордей подобрал подходящий сеанс терапии.
Он сбросил руку, державшуюся за его локоть, и повернулся к машине, но Злата снова в него вцепилась.
— Нет. Не уезжай. Не бросай меня. Знаешь что? Давай проведем эту ночь вместе, как раньше. Одну ночь, Артем. Возьми меня с собой. Мне так не хватает тебя, любимый...
Он едва сдержался, чтобы ее не оттолкнуть.
— Нет, Злата, я не Гордей. И не подбираю за бывшими друзьями.
— Тогда проводи меня, — она уже начала громко всхлипывать.
— Вот, возьми, — Асадов порылся в бумажнике и достал крупную купюру, — закажи себе такси. Ты много выпила сегодня, тебе лучше поехать домой.
Он сел в машину, не слушая сбивчивых возражений, и всю дорогу ненавидел себя за то желание, которое вызвала в нем когда-то любимая девушка.
Он ее захотел. Предательницу и лживую изменницу. Потому и тошно так с самого утра.
Асадов нехотя признавался себе, что еще немного, и он бы дрогнул, потому что сопротивляться было сложно. Желание захлестнуло с головой, как когда-то накрывало их обоих. Хотелось взять ее прямо там, на заднем сиденье такси. Или увезти домой и любить всю ночь. Как раньше.
Вот только как бы он себя чувствовал сейчас, если дерьмово только от одного воспоминания?
Артем резко вскочил, натянул шорты и вышел на пробежку. Чувствуется, что лето подходит к концу, в семь утра от земли поднимается прохлада.
Он заставил себя бегать не меньше часа, а потом еще отжимался, пока пот не начал капать со лба на руки. Только тогда вернулся в дом и направился в душ.
Сейчас бы не помешал ледяной, вот только где его взять летом? Вода в трубах теплая. Зато если наполнить бассейн и нырнуть с головой, это может помочь прийти в чувство.
После завтрака Артем спустился в полуподвал, где располагались техпомещения. Нашел нужный инструмент и даже рабочий комбинезон. Новый, запакованный. Видимо, остался от старых отцовских запасов.
Футболку Асадов надевать не стал, жарко. Надел комбинезон на голое тело и хмыкнул, глядя на себя в зеркало. Точно, как австралийские пожарные на календаре, только цвет комбинезона синий. И всего лишь одна татуировка.
Ах да, еще и ни одного котика. Впрочем, можно наловить соседских.
Так, улыбаясь, погрузил инструмент на тележку и покатил по дорожке.
— Аля, Алька, — услышал с соседнего участка и поднял голову. Там в бассейне плескались две незнакомые девушки.
Странно, все эти дни дом пустовал. Он принадлежал родителям Гордея, они с Серегой так и подружились, потому что дома стояли по соседству. И родители дружили между собой.
«Ее зовут Аля, Алина. Она очень красивая, а волосы вообще отпад».
Одна из девушек стояла к нему спиной. Она провела рукой по волосам, и они рассыпались по плечам, вызвав в теле необъяснимую дрожь.
Назар не обманул, волосы у невесты Сергея реально потрясающие.
Внезапно девушка обернулась, и их глаза встретились.
Глава 4
Он на меня смотрит.
Прямо в упор.
А у меня коленки дрожат и подгибаются.
Вовремя вспоминаю, что не умею плавать, и цепляюсь руками за поручни бассейна. Иначе сползу в воду и утону.
Ну какой же он красивый, елочки-иголочки. Я таких не видела никогда.
Разве что в кино или в рекламе. Точно, он на того парня похож, который спортивное питание рекламирует. Но в моделях все равно проскальзывает что-то смазливое, а в этом и намека нет. Брутальный, мужественный.
Мышцы буграми, пресс квадратами, небритый подбородок.
Какая там смазливость, один сплошной тестостерон!
Очень правильно сказала Янка — австралийский пожарный. Только без котиков. А жаль, ему бы пошли котики.
Сама Янка тем временем выбирается из бассейна. Подруга наклоняется над шезлонгом, опасно прогнувшись в талии и выпятив пятую точку, как будто там у нее объектив камеры, и она прямо сейчас ведет скрытую съемку.
Нервно провожу рукой по волосам, встряхиваю головой. Интересно, как я выгляжу? Может, мне тоже стоит повернуться, чтобы ему было лучше видно мой изгиб от бедра?
— Молодой человек! — кричит тем временем Янка. — Вы нам не поможете? У нас шезлонг сломался!
Брешет как дышит. Нормально все было с шезлонгом, она нарочно его только что сломала. Я видела, как она его пинала ногой. Бедный шезлонг...
— Если вас, конечно, не затруднит, — добавляет подруга с придыханием и бросает на пожарного такой взгляд, что тот уже должен расплавиться и растечься лужицей.
Мужчина разрывает наш зрительный контакт, и я от облегчения выдыхаю. Только теперь осознаю, под каким была напряжением, у меня даже пальцы побелели, которыми я поручень сжимала. И ноги затекли.
— Не затруднит, — наш австралиец демонстрирует белоснежную улыбку, от которой мы с Янкой дружно издаем тихий протяжный стон. На загорелом лице она смотрится божественно!
Он отставляет тележку в сторону и одним махом перепрыгивает через забор.
Все. Я в отключке.
Ну почему я не пишу стихи? Или хотя бы не умею худо-бедно подобрать рифму? Я бы тогда описала этот прыжок четырехстопным ямбом, сравнив его с грациозным прыжком ягуара. Или гепарда.
Только обязательно хищника, потому что, когда прыгун-пожарник мягко приземляется на землю и бросает в мою сторону быстрый взгляд, кажется, что он сейчас набросится на меня и проглотит. Даже косточек не оставит.
Янка заливается соловьем и время от времени прикасается к локтю парня, пока тот чинит шезлонг. А я только беспомощно хлопаю глазами, продолжая торчать в бассейне.
Не умею я так как она. Если бы я к нему прикоснулась, то точно лишилась бы чувств.
— Шезлонг не сломан, его просто заклинило. Я поправил направляющие, теперь он будет легко раскладываться, — пожарник выпрямляется и поворачивается ко мне. — А у вас ничего не заклинило, Аля? Вам ничего не нужно поправить?
Я ожесточенно мотаю головой, а потом так же ожесточенно киваю. Мужчина, состоящий из мускулов, кубиков и тестостерона, удивленно выгибает бровь, а затем осматривает свои ноги.
— Почему вы на меня так смотрите? Со мной что-то не так?
— Нн-нет, — торопливо трясу головой и тушуюсь, — все так. Только откуда вы знаете, как меня зовут?
