можно больше, откладывая дела на потом.
«Я нашел твои варежки»
Сообщение от Паши стало неожиданностью — с момента моей просьбы найти их прошло достаточно времени, и я смирилась с тем, что он просто-напросто забыл об этом.
«Привет! Спасибо!! Я их заберу обязательно» — быстро напечатала в ответ, глупо улыбаясь. «Слушай, а что там насчёт продажи номера? Мы разговаривали с тобой… Сколько ты за него хочешь?»
«Сколько ты готова предложить?» — прилетело в ответ.
«Ну, тысяч пятнадцать, максимум» — честно призналась, понимая, что мне не на что рассчитывать — такие госномера на «рынке» стояли в несколько раз дороже.
Паша подтвердил мои подозрения, прислав только смеющиеся смайлики.
Меня передёрнуло от обиды — глупо, но так оно и было. Словно более вежливого отказа не существовало.
Правда на следующий день я поняла, что рано сделала выводы о Рощине. Он написал мне сам. Как раз в то время, когда Полина жаловалась мне, что они разругались. Ну, не забавно ли? На экране компьютера — диалог с подругой, что строго-настрого запретила мне общаться с Рощиным. А на телефоне… переписка с ним.
Он начал издалека — о прошедшем этапе соревнований, о почти удавшейся победе, но разговор сам собой скатился к той январской ночи.
Pavel: Мне не понять современные нравы, когда мужик сидит и слушает полночи про разных парней и неразделенную любовь
Ju: Паш, блин… Она же просто хотела тебя задеть, чтобы спровоцировать на серьезный разговор.
Это же видно, что она тебя провоцирует)
Pavel: не та наживка и не та рыбка)
Ju: Она делает это так, как умеет
Pavel: это ты сейчас нелепо оправдывая ее, решила что-то прикрыть)
Чем больше мы общались, тем сильнее становился дискомфорт: я не должна была этого делать… я же пообещала, что не буду ему навязываться. И что в итоге? Мне было тяжело признать, но… эта переписка доставляла мне удовольствие. Рощин оказался приятным собеседником, но куда это могло меня привести?
Хуже того, что в этот момент Марине, с которой мы вместе сидели на кухне, позвонила Полина. Я не прислушивалась, но громкий динамик телефона не оставлял выбора. Полина была зла. И зла на меня.
Как назвать то, что она жаловалась нашей общей подруге на то, что я якобы «трогала» её Пашу во время той ночной поездки? Спустя полторы недели ей словно попала вожжа под хвост. Она рвала и метала, проклиная меня, за то, что я «наглаживала его», хотя я не притронулась к нему и пальцем!
Марина широко раскрытыми глазами смотрела на меня, не в силах что-то сказать беснующейся в трубке девушке. В ответ на этот взгляд я лишь пожала плечами и ретировалась в комнату, чтобы не создавать Маришке неудобств. Пусть поговорят без меня.
Может поэтому, сжимая зубы, я решительно написала Паше.
Ju: Паш… Полина моя подруга и она ясно дала понять, что не хочет нашего общения. Дружба с ней для меня дороже всего. Поэтому давай закончим этот разговор
Pavel: Как хочешь)
Ju: Не обижайся, я не хочу остаться крайней
Pavel: Не хочешь, так не останешься. Сама решай
Ju: Это ты сейчас намекаешь, что Полина ни о чем не узнает и это все останется между нами?
Pavel: Да ни на что я не намекаю. Я хз, как у тебя, но у меня всегда так. Мои разговоры с кем-то — это мои разговоры. Посторонним в них делать нечего.
В конце концов я поняла, что, чтобы я ни сделала, всё равно буду крайней. Если я не общалась с Пашей, но уже заслужила нелестные высказывания и разборки от Полины, то что меня останавливает? Что так, что так я «виновата».
Так пусть же хоть обвинения будут не беспочвенны. Я продолжила общаться с Пашей — сегодня, завтра, послезавтра… Почти с утра и до вечера. Словно школьница, увлечённая беседой с симпатичным ей парнем и не умеющая вовремя остановиться.
Я смотрела его фото и терзалась вопросами: что в нём такого? Почему я с таким воодушевлением бросилась в это общение? Зачем я всё это делаю? Зачем провоцирую Полину? Что будет, когда она узнает?
Он не был красавчиком с обложки женских романов или глянца — обычный парень, улыбчивый, весёлый, образованный. Быть может, дело его в харизме, которая источается даже электронной перепиской? Или всё дело в самовнушении? В том, что я рисую в голове тот образ, который мне хочется?
Как бы то ни было, я стала привыкать к нашему общению. Увидеть с утра его «Привет)» означало хорошее начало дня. Разве я не догадывалась, что в наших диалогах скрывается что-то большее, чем простой дружеской трёп? Чёрт его знает. Я просто жила моментом, улыбаясь каждому сообщению.
Pavel: Слушай, насчет номера
Деньги мне не нужны
Придумай что-нибудь другое
Ju: Например?
Pavel: Не знаю, что-нибудь
Ju: Хм, ок.
Я даю тебе три желания.
Как золотая рыбка.
Только нормальные адекватные желания
Pavel: Иииии я могу что угодно загадывать?
Хммм, ок. Прохвати со мной на льду — на моей жиге со мной. Поужинай и пусти сексуально вино через ноздрю, как ты говорила умеешь делать)))))
Ju: Эм
Pavel: Поужинай значит ты сама готовишь ужин из продуктов, которые вместе покупаем
Это всё звучало так глупо, что я… не смогла отказаться.
Глава третья, в которой на сцену выходят слабости
В тот же день я получила предложение встретиться и обсудить детали нашего соглашения. Столь быстрое развитие событий отчего-то не казалось странным: наоборот, всё шло так, как должно было; может тому виной созданный в моей фантазии образ — уже тогда, идя на встречу к Паше, я видела его рыцарем в блестящих доспехах.
Вы когда-нибудь влюблялись в собственную фантазию? Или в героя книги, чей образ автор рисует настолько расплывчато, что приходится давать волю воображению? Уже пару лет как я избавилась от наивности, но вот от умения влюбляться, влюбляться быстро и пламенно, влюбляться чуть ли не в собственную фантазию, избавиться не удалось.
Я не чувствовала себя неуютно, когда мы встретились у входа в торговый центр. Вроде бы почти незнакомый человек, но… я смотрела в его серые глаза и понимала, что знаю его. Ну и что, что ниже меня на пол-головы, это сущий пустяк, мелочь. Зато рядом с ним в моей душе что-то трепетало, я почти дрожала от волнения и предвкушения. Тогда я впервые ощутила этих чёртовых бабочек в
