И он состоялся. Первой ласточкой оказалась Зинаида Ивановна.
Она позвонила в дверь Аркашина, и Полина, бывшая в это время у себя, наверху, сбежала вниз по лестнице, соединявшей их квартиры, и открыла. Увидев Полину, Зинаида Ивановна смело шагнула в прихожую.
— Ну что, Полина, ты, я вижу, не растерялась?! Где твой сосед-то?
— На работе.
— На работе, на работе… Звонят ему. — Зинаида Ивановна сделала многозначительную паузу и продолжила изменившимся голосом: — Из Лондона.
— Может, из Парижа? — попыталась пошутить Полина.
— Из Парижа звонили на прошлой неделе, — важно ответила соседка.
— Ну так передайте им, тем, кто звонит, что его сейчас нет дома и что он будет только вечером, в восемь часов. А если что важное, так давайте я запишу…
— Без тебя записали… Ты прямо думаешь, что я такая дурная? Или я не знаю, что Ильи Данилыча дома нет? Да у меня все окна во двор выходят: я все знаю. Так передашь? — спросила она недоверчивым тоном и протянула Полине листок бумаги. — Все как продиктовали, так и записала.
— И что, действительно из Лондона? — по-настоящему удивилась Полина.
— Передай, блаженная, — хмыкнула Зинаида Ивановна и повернулась к двери. — Смотри, девка, чтобы не получилось у тебя как в прошлый раз… Опять ведь ничего не знаешь о мужике… Хоть и нравится он мне, честно признаюсь, но все же как-то и чем-то настораживает… У тебя в руке что, лимон? Вот то-то и оно, что лимон. А откуда он? Видела, как он на рынке покупал их не торгуясь… Так только миллионеры деньги расшвыривают… Не мое это дело, конечно, вроде и не похож он на преступника, но и на простого человека тоже не похож… хоть и одевается скромно…
Она ушла. Полина поднесла листок к глазам и прочла:
«Несколько экземпляров книги пришлю с Натали. Приехать не смогу, Манжоса пригласили в Лондон. Натали привезет тебе и остальную часть…» Судя по всему, Зинаида Ивановна и сама не разобрала последнего слова. «…Ты неисправимый человек, не понимаю, что ты нашел в этом С. Дом я еще не продала, ты можешь всегда вернуться. Ты идеалист и дурак. Целую тебя». И все.
Полине захотелось броситься к соседке, чтобы расспросить-разузнать, кто это был, какой голос, но потом хорошенько подумала и решила: женский, разве не ясно?
Она подумала сначала не показывать записку Илье.
Ведь тогда ей придется спросить его об этой женщине, женщине, звонившей из самого Лондона в такую глушь… А спрашивать не хотелось. Она боялась услышать что-нибудь такое, что может только приблизить разлуку… Лучше жить в неведении.
Но как только он вернулся с работы, она сразу же протянула ему листок. Он пробежал глазами и вздохнул.
— Это моя бывшая жена. Она вышла замуж за другого человека.
— И ты поэтому приехал сюда?
— Почти. Просто я свободен здесь, есть возможность поработать… Да и смена обстановки, причем резкая, понимаешь?.. Скоро я возьму тебя с собой в Москву. Ты была хоть раз в Москве?
— Была. Мы туда на экскурсию ездили, с детдомом. Я же рассказывала… — Полина погрустнела. И причиной тому было воспоминание не столько о трудных годах, проведенных в детдоме, сколько об обещаниях других мужчин увезти ее то в Сызрань, то в Воронеж… А теперь вот в Москву…
Ночью, прислушиваясь к неспокойному дыханию Аркашина, она никак не могла уснуть, все думала о нем, об их так странно вспыхнувшей любви. «Аркашин, миленький, — шептала она, — не бросай меня. Господи, — Полина обращала свой взгляд на окно, где за шторами, в черном ночном мраке, очень-очень высоко, на облаке должен был находиться Бог и наблюдать за всем, что происходит в мире. — Господи, сделай так, чтобы я хоть на этот раз не осталась одна. Для чего мне тогда жить? Чтобы разрисовывать зайцев или обрезать белок? Это может сделать и кто-нибудь счастливее меня… Господи, он мне нужен, я его люблю… Он как тот счастливчик, выброшенный на чужой, незнакомый берег после сильного шторма: вроде и рад, что спасся, но что ему здесь делать, среди чужих? Может, я ему только на время нужна? Ну и пусть… У него своя жизнь была, и не мое это дело… И жена, и дочь, все было в его жизни. Жизнь… От хорошей жизни-то он вряд ли сбежал сюда, это ясно… И дом где-то есть и, может, ждет его кто-то там, далеко отсюда, но все равно он пока мой, здесь, и никому я его не отдам…»
Полина, поговорив с Богом, крепко уснула.
В котельной у Аркашина было тепло, пахло разогретым пирогом, принесенным Полиной. Высоко, на широком подоконнике, около горячих труб и приборов дремал пушистый полосатый кот Тимка.
Полина сидела на табурете и вязала. Аркашин читал.
— Ты когда читаешь, совсем меня не замечаешь, — сказала Полина, чтобы как-то обратить внимание Аркашина, чтобы он вспомнил о ней.
— Что? — Он машинально снял очки и улыбнулся. — Что ты сказала, Поля? Извини, я не слышал…
— Мешаю я тебе, — сказала Полина, сматывая шерсть в клубок и втыкая туда спицы. — Пойду я домой. Мне еще в магазин зайти надо, в поликлинику…
— Я приду в восемь, как всегда, — проводил ее до дверей Аркашин. Она резко обернулась, как-то странно посмотрела на него. Может, предчувствовала, что…
— В восемь?
— Как всегда.
По дороге в магазин Полина смотрела себе под ноги и боялась поднять глаза, боялась, что кто-нибудь сможет увидеть ее слезы. «Он как в стеклянном шаре: вроде бы и со мной, а вроде бы и нет! Он не слышит меня, не слушает. Я ему мешаю… Какая-нибудь книжка с иностранными буквами на обложке привлекает его к себе больше, чем я… Правду говорила Зинаида Ивановна: не знаю я его, совсем не знаю. Может, он и преступник. Разве порядочный человек станет в таком возрасте работать в котельной? И деньги… Правда, откуда такие деньги?» Полина остановилась, смахнула варежкой слезы с ресниц и оглянулась. Она стояла как раз напротив дома Веры Смоковниковой. И ей почему-то захотелось зайти к ней и поделиться. Сроду такого не было, а сейчас вот захотелось. То ли испугалась она этой своей жизни, то ли просто посоветоваться захотелось.
У подъезда споткнулась правой ногой о выступ крыльца. «К несчастью!» — мелькнуло в голове.
«Ну приду, а что я ей скажу? Что чихать хотел на вас, Верочка, Аркашин, с высокой колокольни…» Она замедлила ход и засомневалась: а не предательство ли она собирается совершить по отношению к Аркашину? Ведь главным действующим лицом в предстоящем разговоре должен быть именно он? Она повернулась и пошла обратно, вниз, в магазин.
Снегу навалило много, и к магазину люди протоптали узкую и глубокую тропинку. Вот на этой самой тропинке и встретилась ей Вера. Она была явно в хорошем настроении, Полина это заметила, но радости ей это не прибавило.
