— Прости, Касси. Но я… не могу.
Он готов был к какой угодно реакции: что она обидится и уйдет, хлопнув дверью, что обвинит его в трусости. Но только не к крайнему ужасу, зазвучавшему в ее голосе:
— То есть как это не можешь? Что ты хочешь этим сказать?
Берт пораженно смотрел на нее. Девушка, казалось, была готова разрыдаться от злости.
— Ты же… У тебя же слава первого развратника в Эрлбери! Ты что, заболел и потерял интерес к женщинам? Или просто я настолько не соответствую твоим… стандартам?
Губы Берта дрогнули в печальной усмешке.
— Нет, Касси. Дело не в тебе. И не в моем… интересе к женщинам. Он никуда не девался.
На лице девушки появилось явное облегчение.
— Я готов ухаживать за тобой, и с большим удовольствием. — Голубые глаза Берта словно потемнели под ее пристальным взглядом. — Ты понимаешь, что это значит?
Касси заставила себя кивнуть.
— К-кажется… да.
— Дело не в том, чего бы я хотел, а в том, что я могу себе позволить в сложившихся обстоятельствах.
В этот миг Касси отчаянно жалела, что она не одна из веселых и разбитных женщин в цветных шелках, которым все всегда удается. Такой женщине Берт не смог бы отказать.
— Я поняла, — выдавила она с трудом, даже изобразила на лице улыбку.
Но Берта эта улыбка не обманула.
— Нет, ты ничего не поняла. — Он накрыл ее дрожащую руку своей и попробовал притянуть к себе, снова усадить на стул.
Но Касси не желала выслушивать, почему этот мужчина не хочет с ней спать. Она попыталась отдернуть руку. На сегодня довольно, ей не вынести вежливой реплики вроде «давай останемся друзьями».
— Все в порядке. — Она поправила очки, как всегда делала в минуты волнения.
Но Берт не отпускал ее руки, продолжая настойчиво тянуть на себя.
— Пусти, Берт. Честное слово, я не в обиде. Я просто подумала, что для тебя это будет несложно. Ты развлечешься, а мне поможешь в работе, к тому же мы так давно дружим, что… — Она сглотнула, подыскивая слова. — Нет, слишком большой наглостью было беспокоить тебя из-за моих проблем… У тебя ведь могли быть неприятности с администрацией, а я и не подумала. Пойду-ка я лучше домой, поработаю.
— Сядь, пожалуйста, и выслушай меня, — попросил Берт тихо.
В его голосе было нечто такое, что Касси послушно опустилась на стул, молясь только, чтобы он не слишком мучил ее оправданиями.
— Мне сейчас нужно во что бы то ни стало сохранять лицо, — сказал Берт. — Поскольку в ближайшие две недели я должен оформить опекунство над младшей сестренкой.
Отпустив наконец ее руку, он полез в карман и вытащил цветную фотографию черноволосой девочки-подростка.
— Хейзл шестнадцать лет. Самый опасный возраст.
— Это твоя сестра? — удивилась Касси. В чертах девочки не было ни малейшего сходства с Бертом. Он — белокурый, широколицый, светлый как солнце, а она — темненькая, кареглазая.
— После того как мама ушла к другому мужчине, мой отец женился на матери Хейзл, — продолжал Берт. — Она родилась года через два. — Он ласково провел пальцем по фотографии. — Мы всегда были очень близки, даже когда уехал учиться, я все время писал ей, приезжал на выходные. А когда наш отец и мама Хейзл погибли в катастрофе…
Теперь уже Касси сжала его руку, желая утешить.
— Я помню. Ты тогда… ужасно переживал. Берт кивнул.
— Хейзл всегда была сложным ребенком, а после такого горя и вовсе изменилась, стала очень эксцентричной. Она до сих пор не может смириться со случившимся. Какое-то время Хейзл жила у своей бабушки по материнской линии. Долорес всегда не любила нашу семью и моего отца. Она считает, что тот погубил ее дочь. Хейзл было плохо у нее, и она написала мне, прося забрать к себе. Поэтому я оформляю опекунство.
— Теперь понятно, — кивнула Касси сочувственно. Она хорошо помнила, как мучился с опекунским советом ее отец, а ведь речь шла о родной дочери! В случае с сестрой, конечно, хлопот будет еще больше. Берту попортят немало крови.
— Конечно же бабка Долорес полагает, что я дурно влияю на девочку, продолжал тот. — Помню, когда мы еще детьми приезжали к ней в гости, она считала меня едва ли не дьявольским отродьем только за то, что я езжу на мотоцикле. Ты знаешь таких старух, которые в любом подростке видят исчадие ада?
Касси легко представила эту бабушку Долорес, и ей стало ужасно жаль Хейзл. Бедной девочке приходилось нелегко. Она кивнула.
— Самое странное, что старухе удалось склонить на свою сторону членов опекунского совета. Она делает все, чтобы помешать мне забрать Хейзл. Не то чтобы старуха очень любит внучку, просто хочет настоять на своем.
— Кошмар! — искренне отозвалась Касси. Ей даже неловко стало: собственные проблемы вдруг казались ничтожными по сравнению с неприятностями друга. Кроме того, льстило, что Берт откровенен с ней.
— Тут вообще все довольно сложно. — Он сокрушенно покачал головой. Дело в том, что моя сестра не простой подросток. Хейзл — вундеркинд. В школу она пошла в четыре года, а в этом году поступает в университет. Сдала все выпускные экзамены экстерном.
— В университет? Сюда, в Эрлбери?
Берт гордо кивнул. На лице его сияла улыбка.
— Ничего себе! — поразилась Касси. — Это в самом деле потрясающе! У тебя, как я погляжу, забот полно. Справишься?
— Надеюсь, солнышко. Иногда мне кажется, что Хейзл старше меня и не мне ее опекать.
Касси знала кое-что об одаренных людях и сомневалась в последних словах Берта. Талантливые натуры, как правило, оказываются особенно беззащитными в жизни.
— Я рассказываю все это, чтобы ты поняла, почему я отверг твое… очень заманчивое предложение. — Берт коснулся губами своей ладони и послал девушке воздушный поцелуй. — Мне как раз сейчас нужно печься о моей репутации, а ты еще, как назло, аспирантка. Если администрация будет мною недовольна, прощай опекунство.
Касси согласно кивнула.
— Все в порядке. Спасибо, что объяснил. Было бы очень славно, если бы ты помог, но, если нельзя… Что ж, придумаю что-нибудь еще.
Берт нахмурился.
— И что, например?
— Ну, попробую протолкнуть мою тему каким-нибудь иным образом.
Мозг ее уже работал в поисках выхода, пока она вставала со стула.
— Если понадобится любая другая помощь, буду рад ее оказать, — извиняющимся тоном произнес Берт.
Девушка улыбнулась краешком губ.
— Непременно воспользуюсь твоим советом, Ты ведь самый известный эксперт в области ухаживания, которого я знаю.
Она направилась к двери, не понимая, почему Берт продолжает хмуриться.
— Не волнуйся насчет меня. Удачи тебе с опекунством!
