Дуняша.
– Знаю, – ответил Георгий.
Дуня знала, чем закончится их уединение. И даже сквозь ворох юбок чувствовала напряженную плоть, упиравшуюся в ее живот.
Однако в дверь негромко постучали. Гоша коротко выругался. Как и муж, Дуняша понимала, что Макс не стал бы беспокоить их в эту минуту по пустякам. Значит, нужно открывать двери.
* * *
Тахиров и сам не понимал, что на него нашло. Ясно, вспылил. Мог бы держать себя в руках. Мог бы, не сломался.
Но, мать их за ногу, долбаных мужиков! Он каждому готов был перегрызть глотку. Каждому, кто пялился на его Анюту.
И понимал, что нихрена не может поделать. Только отвернулся на пару минут, чтобы перетереть с важным гостем, пока Ирбиса нет в зале. На правах первого зама.
А тут – уже нарисовался мажор недоделанный. Тамерлан видел, что Анюта держится отстраненно, повода не дает. А собеседник не сваливал. Откровенно разглядывал его, Тахирова, женщину!
Ну и да, не сдержался слегка Тамерлан, когда просек, как утырок начал распускать руки. Получается, урод зашел на территорию Тахирова. И плевать, чей он там сынок. Да хоть президента!
Тамир не сдержался настолько, что ровно через пару секунд мажорик валялся у ног Ани, а сам Тамерлан держал его под прицелом. Понятно, что «ствол» заряжен холостыми. Но щенок об этом не знает!
– Тамик, все хорошо, – пыталась достучаться до него Анюта, однако перед глазами маячила красная пелена ревности и злости.
Нет, мажору еще повезло, что Тахиров не может встать. Так бы в кресле уже катался кое-то другой!
– Пусть извинится! – рыкнул Тамерлан, а рука ни на миллиметр не дрогнула, держа заряженный пистолет.
– Да как же человек извинится, если ты ему сломал челюсть? – всплеснула руками Аня.
Тахиров прищурился. Да пусть радуется, что он всего лишь на челюсти остановился.
Анюта, двигаясь медленно, приблизилась почти вплотную, насколько позволяло кресло. Тонкими пальцами надавила на запястье, заставляя Тамерлана опустить пистолет. А потом и вовсе аккуратно вынула его из мужской ладони.
– Что за свадьба без драки, да? – за спиной раздался голос Ирбиса, однако Тамерлан не стал оглядываться на друга. Он уже утянул Анюту к себе на колени и крепко обнял за хрупкие плечи.
Девушка передала оружие Максу, который выглядел не очень довольным. Мужчина уже отдал распоряжение охране, аккуратно вынести парня, пострадавшего от вспышки ревности и гнева Тахирова.
– А не хрен трогать чужое, – пробормотал Тамерлан, так и не выпустив Анну из рук. Более того, только крепче обнял ее, зарывшись носом в светлые пряди.
– Погляди-ка на него, Дуняша, – хмыкнул Георгий, – Неужто кое-кто вернулся в строй?
– Похоже на то, – улыбнулась Дуня, – но в нашем доме стрельба под запретом.
– Учту, – хохотнул Тамерлан. – И потом, холостыми сложно серьезно навредить. А жаль.
Тахиров недовольным взглядом проводил ребят из охраны, которые оперативно уносили пострадавшего.
Но потом Тамерлан оглянулся на Гошу. Ожидал наткнуться на недовольство. Ведь Тамик только что слегка помял одного из гостей. Вернее, сыночка одного из важных приглашенных.
– Отвечу, – кивнул Тахиров.
– Было б за что, – небрежно пожал плечом Ирбис, – все видели, что парнишка перегнул. Ты в своем праве. Забей.
– Как скажешь, – кивнул Тамерлан.
Анюта сидела на его коленях. А в голове вдруг появились совсем иные мысли.
Возможно, адреналин после вспышки ревности и короткой драки как-то повлиял. То ли все дело в самой Анюте, и в том, как она, доверчиво улыбаясь, смотрела сейчас на него. То ли просто так совпало. Но в теле молодого мужчины вдруг начали происходить закономерные физиологические изменения.
Долгожданные, что уж скрывать.
– Анюта! – со свистом выдохнул Тамерлан.
Аня обняла его за шею и безумно долгие секунды всматривалась в его глаза. Что она увидела в них? Тамерлан не знал. Но девушка склонилась к его уху и негромко, задевая губами мочку, шепнула:
– Моя комната ближе.
* * *
Тамерлан не был уверен, что вообще успел закрыть дверь комнаты. Кажется, слышал щелчок, но не факт. Может быть, это щелкнуло в его мозгах, а не дверной замок.
Да и плевать!
Все мелочи отошли на второй, третий, сотый план, когда Тахиров держал в руках свою строптивую женщину.
Еще полгода назад Тамир не испытывал и доли тех эмоций, что разрывали его сейчас. Там была физиология. Да, приятная, нужная крепкому молодому мужскому организму. А сейчас… Все было за гранью понимания Тахирова.
Почему он ощущал все настолько остро? Почему было важно видеть глаза Анюты? Почему каждый ее стон значил больше собственного удовольствия?
Ответ был простым. Он любит, обожает эту женщину. Его женщину. Только его!
Тамерлан не особо думал над самим процессом. Отодвинул глупые и ненужные мысли о том, как и где он начнет любить Аню, как станет раздевать ее. На кровати? На полу? Все вопросы потерялись в жадных объятиях и поцелуях.
Мужчина, еще сутки назад поставивший крест на своем здоровье, решивший, что инвалидное кресло является постоянным средством передвижения, действовал сейчас так, как велело сердце. Да и Анюта… Она сама тянулась к нему, помогала избавиться от пиджака, рубашки, брюк. И Тамерлан не успевал осознавать реальность. Ему все нравилось, все его устраивало.
Кажется, и Анютку тоже.
Она вдруг начала что-то сбивчиво шептать ему на ухо. А он поплыл. Сердце тарахтело. Пульс гудел в ушах. А руки, кажется, дрожали.
Но Анюту он держал крепко.
Пытался быть осторожным. Она ведь хрупкая и нежная, пусть и была сейчас сверху.
Тамерлан понял, что не собирается искать в бумажнике «дежурный» презерватив. У него всегда был такой в запасе. Тахиров всегда перестраховывался, даже будучи бухим вдрызг. А сейчас – нет, не собирался он пользоваться контрацептивами. Потому что встретил свою единственную женщину.
– Анюта, снимай, к херам, это безобразие, иначе порву, – пробормотал Тамерлан, когда его ладони остановились на тонком кружеве трусиков.
– Ты, как всегда, очень романтичный, – фыркнула Аня.
– Анюта, если я доживу до утра, то ты у меня
