— Не могу не думать о Си-Джее. Я знаю, что он не нужен Джолин, но не могу не тревожиться… вдруг он не вернется!
— Ох, Девин! Парень боготворит тебя. Рано или поздно он обязательно вернется домой независимо от влияния Джолин.
— Да, остается надеяться. — Девин грустно улыбнулся. — Хотя я не так уж уверен насчет «боготворения».
— Си-Джей хочет стать профессиональным ковбоем, как ты. Он сам сказал мне при первой встрече. — Ханна улыбнулась.
— Ты ему нравишься, Ханна. Он пытается подавить это в себе, но ты ему очень нравишься.
— Да, мне тоже так кажется.
— А сегодня он разочаровался во мне, когда я уступил Трэвису в драке.
Девин бережно, словно к цветку, прикоснулся к ее щеке, затем расстегнул заколку. Спутанные влажные пряди рассыпались по плечам. Девин нежно провел теплой ладонью по ее волосам и прижал Ханну к себе. Его губы прильнули к ее мягким губам с такой требовательной лаской, что Ханна не устояла. Вцепившись обеими руками в его рубашку, она потянулась навстречу его поцелую, и каким-то непостижимым образом вся ее округлившаяся фигура оказалась под надежной защитой его стройного, мускулистого тела, заставляя ее почувствовать себя женственной и желанной. Он обнял ее за плечи, привлекая еще ближе к себе. Ханна ощутила его отчаяние и глубоко затаенную боль. Ему хотелось забыть, забыться. И ей тоже хотелось. Однако так она не станет ему помогать. Разжав руки, она уперлась ладонями в грудь Девина и отвернулась от него.
— Ханна! — Его хрипловатый голос прозвучал так напряженно, что она чуть не дрогнула.
— Отпусти меня…
Когда он отпустил ее, взгляд его требовал объяснения.
— Трэвис использовал меня, и я не хочу, чтобы это случилось снова.
Глаза Девина потемнели от вспыхнувшего гнева. Он отступил назад, и скрип его сапог показался Ханне таким же пронзительно-резким, как и его слова.
— Одно дело, когда человека бессовестно используют, и другое — когда в нем нуждаются в трудную минуту. — Он прошел мимо нее и, выходя на крыльцо, тихо-тихо прикрыл за собой дверь, однако Ханна догадалась, каких неимоверных усилий ему стоило сдержаться…
Медленно тянулись минуты. Измучившись от бессонницы, Ханна погладила мягкие перышки в своей ловушке для снов, словно пытаясь умилостивить подушку. Потом легла поудобнее на бок и зажмурилась. Она старалась не думать о Девине. А еще она отчаянно пыталась не представлять себя замужем за профессиональным ковбоем, чемпионом родео, который любил бы ее.
Пыталась… Но все равно увидела это во сне.
Утром Ханну разбудили золотистые лучи солнца, врывавшиеся в окно. Она проспала, и доказательством тому был звонкий голосок Джастина, доносившийся из кухни. Ханна торопливо вскочила, а затем, спохватившись, накинула халатик. Если только Джастин не говорит сам с собой и не беседует по телефону, у них гость. Босиком Ханна, спустилась в холл. Джастин выглядывал на крыльцо, а там стоял Девин — в выгоревшей красной рубашке и джинсах он напоминал ковбоя с картинки. Припоминая, как он был рассержен, когда ушел от нее накануне вечером, Ханна настороженно взглянула на него.
— Девин говорит, в конюшне котята!
— Я решил, парень захочет пойти взглянуть на котят. — Непринужденный голос Девина противоречил беспокойству, которое она почувствовала в нем.
— Можно, мамочка? Я уже оделся!
Ханна с трудом сдержала улыбку.
— Конечно. Я и сама сейчас приду.
Девин подошел к Ханне, и от его озабоченного голоса у нее сжалось сердце.
— С малышом все в порядке? — тихо спросил он.
Озадаченная, Ханна положила руку на живот.
— Конечно…
— Ты обычно встаешь ни свет ни заря. — Девин повертел в руках шляпу. — А сегодня я и корм лошадям задал, а тебя все не было видно. Понимаешь, я начал думать… потом начал волноваться. — Он замолчал, немилосердно крутя свою шляпу. — Теперь-то я вижу, что с тобой все в порядке.
«Было в порядке, пока ты не явился», — так и подмывало Ханну сказать.
— Все хорошо. И с малышом тоже.
Руки Девина были шершавыми и теплыми, и, когда он в ответ сжал ее пальцы, сердце Ханны снова затрепетало.
— Ты уверена?
Уверена она была в одном: если и дальше будет стоять тут, позволяя ему держать себя за руку и дожидаясь, пока проблески охватывающего ее желания разгорятся в настоящий пожар, ничего хорошего не дождется. Она быстренько отняла руку.
— Уверена.
И вдруг, сказав это вслух, сообразила, что она и правда чувствует себя замечательно. Неудивительно, что она так хорошо выспалась, ведь до того сколько месяцев просыпалась от приступов тошноты! В ней затеплилась надежда.
— Мне даже кажется, что утренняя тошнота скоро станет воспоминанием.
— Слов нет, до чего приятно это слышать! — Девин усмехнулся. — Может, теперь ты будешь только радоваться своей беременности. — Затем он, как всегда, надел шляпу чуть набекрень. — Пожалуй, стоит захватить хвостатой мамаше чего-нибудь пожевать. У нее четыре малыша.
— Ладно. — Четыре котенка! Джастин будет в восторге.
— Что-нибудь не так?
От Девина ничего не скроешь, подумала Ханна, даже когда все его мысли о Си-Джее.
— Сегодня я хотела позвонить родителям и рассказать о будущем малыше. Может, стоит сообщить и Джастину?
— Ну что ж, четыре котенка поддержат тебя всеми лапками. Как думаешь, он обрадуется?
Ханна лукаво улыбнулась.
— Полагаю, задаст целую кучу вопросов.
Девин усмехнулся.
— Тогда мы двинем в конюшню, а ты придумывай, что ему отвечать.
Ханна быстро оделась и пошла через двор, волнуясь, не расстроит ли Джастина новость. Джастин и Девин были в пустом деннике в дальнем конце конюшни, и оба сидели на корточках, млея от восхищения. Ханна опустилась рядом с ними, поставив в уголке две миски с едой и водой.
— Мамочка, какие они маленькие! — Джастин осторожно дотронулся кончиком пальца до спящего котенка.
— Очень маленькие. — Ханна почувствовала, что подходящий момент наступил, да и улыбка Девина, согревая, торопила ее.
— Они тоже выросли внутри своей мамы?
— Да, она носила их, пока они не подросли и не захотели родиться.
— Девин говорит, эти котята — братья и сестры. Они могут играть все вместе и все такое. Я тоже хочу братика, мы с ним будем играть.
— Ну тогда у меня для тебя сюрприз. — Ханна взяла его ладошку и приложила к своему животу. — На Рождество у тебя появится братик или сестричка.
— На Рождество? — Глаза Джастина округлились от изумления, и он бережно погладил ее живот. Вдруг глаза его затуманились. Он отдернул руку. — А как же пони?
