– Не надо, – прошептала я, – Ты не должен меня жалеть, не сейчас, после всего того, что со мной произошло.
Уголок его рта изогнулся, – Ты не знаешь мою маму.
– Я знаю, что ты уважаешь ее, – я выдержала его взгляд, – Я знаю, что ты любишь ее и хочешь защитить.
– Да, – он наклонился вперед и поцеловал меня, – Но это было до того, как я кое-что понял.
Он притянул меня к себе, крепко обнял и прошептал мне на ухо, – Я почти уверен, что моя мама пошла за твоим биоотцом, чтобы отомстить твоей маме.
– Потому что, по мнению моей мамы, Григорий Ершов – единственный мужчина, которого твоя мама не смогла заполучить.
– Если это правда, то…Тогда ты прав. Я должна бояться твоей мамы.
Он усмехнулся и поднял меня так, что я обхватила ногами его талию. Наши глаза встретились и задержались, его рука провела по нижней части моей спины. Он наклонился вперед и прильнул к моим губам.
Когда он начал выходить из комнаты и направляться к лифту, он сказал, – Я не позволю ей ничего сделать, Марк тоже. Я думаю, именно поэтому она так злится. Мы не позволим ей причинить тебе боль.
Когда лифт поднялся на их этаж, он поставил меня на ноги. Дверь открылась, и он взял мою руку в свою, – Ты готова?
Я сжала его руку.
Глава 36
Когда мы вошли в номер, я глубоко вздохнула и отпустила руку Кирилла. Он оглянулся, но я покачала головой. Я должна была сделать это сама, в какой-то степени. Марк сидел на диване в углу. На столе перед ним лежали два пакета чипсов, в углу стоял маленький телевизор, а рядом с ним – мини холодильник. Когда он нас увидел, он отсалютовала нам банкой с пивом.
– Они здесь?
Я вздрогнула от тона их матери. Когда никто не ответил, она вышла из-за угла. Ее рука была поднята, чтобы поправить серьгу. Когда ее взгляд остановился на мне, ее рука медленно опустилась. Она выпрямилась и скрестила руки на груди, высоко подняв голову и расправив плечи.
На мгновение я потерял дар речи. Она была прекрасна. У нее было тело модели, высокое и стройное, с длинными ногами. На ней была белая деловая юбка, поверх которой был надет бледно-розовый кашемировый свитер. Над ее шее висело ожерелье из белых бриллиантов. Они сочетались с бриллиантами в ее ушах. Даже ее бледно-розовые туфли на высоких каблуках мерцали от бриллиантов на ремешках.
У нее были золотистые светлые волосы, они лежали высоко в свободном пучке, пряди свободно спадали, а ясные голубые глаза придавали ей вид богини.
Её губы сложились в усмешку, пока она не спеша изучала меня.
Она жестом указала в мою сторону, – Это дочь Анны?
Марк подавил смех и отхлебнул пиво из банки.
Кирилл нахмурился, но ответил, – Да, мама. Это Ева.
В дверь кто-то позвонил, и Марк вскочил на ноги. Он пронесся по комнате, чтобы открыть дверь.
В номер зашел Григорий Ершов, одетый в темно-синий костюм.
– Что он здесь делает? – Кирилл обратился к матери.
Глаза Марка расширились. Его улыбка стала шире, и он поспешил вернуться на свое место. На этот раз он взял пакет с чипсами и начал их есть.
Их мать скорчила гримасу, но пронеслась мимо нас. Она прислонила руку к груди Ершова, и его губы прикоснулись к ее щеке. Она слабо улыбнулась Кириллу, – Я подумала, что это уместно. В конце концов, он ее настоящий отец, а ты знаешь о нас двоих. Сегодня мы можем одним выстрелом убить двух зайцев. Согласен?
И тут раздался еще один стук в дверь. Их мать нахмурилась, подойдя к ней и заглянув в глазок, – Кто бы это мог быть – о боже! – она обернулась с паническим выражением лица и она прорычала Кириллу, – Это ты их позвал?
– Ты про что? – спросил он в недоумении.
Ершов покачал головой. Он издал низкий баритональный смешок, – Это я их позвал, мне показалось уместным позвонить ей. В конце концов, она настоящая мать моей дочери.
– Гриша, – огрызнулась она на него, – Сейчас совсем не вовремя быть таким любезным.
Он поднял плечо и выгнул бровь, и устроился на краю дивана, – Впусти их. Они все равно узнают, и лучше бы это случилось сейчас. Они не смогут потом сердиться на нас за сокрытие информации.
– Мама, что происходит… – слова затихли на полуслове у Кирилла, когда она открыла дверь и вошел его отец, а за ним моя мать.
Но когда моя мама увидела Ершова, она затаила дыхание. Она смотрела с болью, а затем ее взгляд метнулся к Власовой. Растерянный взгляд сменился ужасом.
Позади нас засмеялся Марк. Он фыркнул и вжался головой в диванную подушку, а его плечи затряслись.
– Ева, что ты здесь делаешь? – спросила меня мама. Её тон был холодным и официальным.
Её перебил Владимир, – Марина что здесь происходит?
Она подавила сердитое фырканье, – Я не звала вас, это он организовал, – и махнула в сторону Ершова, – Я бы хотела разобраться с нашими сыновьями без твоего вмешательства.
– А почему ты должна с ними разбираться? Кирилл? На что намекает твоя мать?
Взгляд мамы был полон ненависти, когда она посмотрела на Ершова, – Какого черта ты здесь делаешь?
На этот раз смех Власовой вырвался наружу, – Это моя заслуга, – её губы скривились в презрении, – Ты все равно все узнаешь. Теперь все выйдет наружу.
Моя мать побледнела и сделала шаг вперед, – О чем ты говоришь? Гриша, о чем она говорит?
Он откинул голову назад и появилась наглая ухмылка, – Я ухожу от своей жены. Я влюбился в другую, – и он посмотрел в сторону Марины Власовой.
Власова посмотрела тоже на Ершова, – Мы собирались подождать, пока его развод не станет окончательным, но мы помолвлены, – и с этими словами она покрутила кольцо на пальце. Бриллиант был вдвое больше, чем у моей матери. Он сверкал, когда она пошевелила пальцами, – Тебе нравится? Оно подходит к остальным моим аксессуарам.
Кирилл усмехнулся и сел на диван рядом с Марком. Они в двоем начали есть чипсы, как будто они пришли в кино на сеанс.
Мама вздохнула, когда информация дошла до нее, а Владимир выругался под нос, – Марин, ты шутишь? Как вы двое познакомились? Я должен поверить, что это случайность?
– Нет, не случайность, – она говорила с высокомерием, – Видишь ли, когда ты начал бегать с ней за моей спиной, я наняла частного детектива. И узнала много всего, включая биологического отца Евы. После этого все части встали на свои места. Мне даже не составило труда заполучить мужчину, которого Анна так и не смогла найти. У нас с Гришей была мгновенная химия…
Он усмехнулся, – Мы переспали на
