— Это как-то связано с прошлой ночью?
— Нет-нет, конечно нет. Прошлая ночь… — она улыбнулась. — Она была чудесна.
Джозеф тоже улыбнулся:
— Если ты будешь так улыбаться, полгорода будет знать, какой чудесной она была.
— Ну… — она подавила зевок. — Меня не волнует, что подумает полгорода.
В его глазах появилось восхищение.
— Знаешь, научи меня когда-нибудь этому трюку.
— Какому трюку?
— Как ты не позволяешь мнению других людей мешать тебе жить.
— Приоритеты, — ответила она.
— Что это такое?
— Единственная хорошая вещь, которой меня научила няня, когда я была маленькой, — установить приоритеты. Решить, что для тебя самое важное, и отдать этому предпочтение. Ты сосредоточиваешься на чем-то одном, Джозеф, и тебя не будет волновать, если весь остальной мир пойдет к дьяволу.
Он улыбнулся, сначала неуверенно, задумчиво, потом во весь рот. Потом, без всякого предупреждения, протянул руки и снял ее с седла. Тесс испуганно вскочила, а он посадил ее к себе на колени, и, чтобы удержаться, ей пришлось крепко обнять его за шею.
— Что ты делаешь? — засмеялась она.
— Насколько я понимаю, прошлой ночью тебе не удалось выспаться, — прошептал он ей на ухо, — А сейчас ты можешь вздремнуть.
Сильная рука обняла ее за талию, и Тесс прикорнула на твердой груди Джозефа.
— И я надеюсь, Тесс, ты больше не будешь плакать, — добавил он. Тесс улыбнулась, и он поцеловал ее в макушку. — Потому что на всей земле нет ничего, что могло бы побеспокоить тебя, пока я рядом.
Лошадь Джозефа снова двинулась вперед, и лошадь Тесс поскакала следом. Солнце грело голову Тесс. Девушка слушала мерный стук сердца Джозефа, его дыхание, ощущала его руку, крепко держащую ее. Он сделал все, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Но ее миссия была закончена. Тесс удержала Магайров вместе, а теперь сомневалась, есть ли на этой земле что-нибудь, что удержит ее от неминуемого возвращения в двадцатый век.
Они ехали все утро и весь день. Тесс то засыпала, то просыпалась, пока перед закатом они не оказались на тихой и чистой главной улице Суит-Брайэра. Городок выглядел точно так же, как в день их отъезда, и Тесс почувствовала облегчение, вернувшись туда, где она могла без опаски ходить по улице средь бела дня.
Однако Джозеф почему-то не поехал прямо к дому дока Натана, где ждали Холли и Сисси, а остановился напротив лесопилки.
— Я только на минуту, — шепнул он, оставив ее в седле.
Ее глаза все еще слипались. Тесс сонно смотрела, как он направлялся к конторе, удивляясь, почему этот визит нельзя отложить до завтра. Через несколько минут она услышала крики Джозефа.
— Какого это дьявола вы отказываетесь? — раздавался его рык. — А если я откажусь терпеть твою жизнь хотя бы пять секунд?
Тесс соскочила с лошади и поспешила туда. Джозеф ухватил хозяина лесопилки за грудки, прижал его к стене, приподняв над полом.
— Джозеф! — Тесс рванулась к нему и вцепилась в руку. — Что ты делаешь?
— Просто выражаю уважение, моя милая. Делаю то, что уже давно надо было сделать. Теперь, Андерсон, вы должны построить его. Или мне поручить это дело кому-нибудь другому?
— Но… Я думал, вы уехали! — человек задыхался. — Навсегда!
— Я передумал, — мрачно ответил Джозеф.
— Джозеф, поставь этого человека на пол, — твердо сказала Тесс.
Она не понимала, что происходит у нее перед глазами, но ее смущал грозный вид Джозефа, напавшего на этого тщедушного человечка.
Мистер Андерсон был со стуком опущен на пол. Он тут же одернул жилет и пригладил вставшие было дыбом волосы.
— Я мог бы попросить арестовать вас, Магайр, за такое обращение со мной, — сказал он.
— Да или нет, Андерсон? — настаивал Джозеф.
Человек вперил в него упрямый взгляд и спросил:
— А как насчет денег?
— Продам часть скота и выплачу вам аванс, но я хочу, чтобы работали все мужчины, занятые на лесопилке.
Мистер Андерсон по-прежнему смотрел на Джозефа с недоверием.
— Меньше всего мне хочется, чтобы знаменитый преступник обчистил мою кассу.
Джозеф окаменел, а Тесс решила, что, если он снова схватит Андерсона за грудки, она, пожалуй, не будет возражать. Этот скользкий тип прямо-таки напрашивался на хорошую взбучку.
— Я расплатился за свое преступление, Андерсон, — процедил Джозеф. — Вот уже год я живу в Суит-Брайэре и пока ни разу не оступился. Мне кажется, хотя бы за это я заслуживаю большего уважения… У вас не хватает рабочей силы, а я предлагаю вам пару крепких рук.
Владелец лесопилки не отвечал, а Тесс не могла больше безучастно наблюдать за ними.
— Джозеф, я дам тебе любую сумму из тех денег, что мы выручили за подсвечник…
— Нет, — резко оборвал он. — Так как насчет нашего дела, Андерсон? Или мне обратиться к твоему конкуренту в конце квартала?
Тесс затаила дыхание.
При упоминании о конкуренте упрямства на лице мистера Андерсона значительно поубавилось.
— Хорошо, Магайр, — неохотно согласился он. — Я возьму вас на месяц. Но я не хочу иметь с вами никаких проблем!
Джозеф подал ему руку:
— У вас их и не будет.
— Утром я первым делом пошлю к вам рабочих, — добавил Андерсон.
Джозеф коротко кивнул:
— Я ценю ваше доверие, мистер Андерсон. И вы не пожалеете о своем решении…
Джозеф испустил радостный клич, когда они оказались за дверью, поднял Тесс на руки и закружился с ней по двору.
— О чем шла речь? — спросила Тесс, смеясь.
— Это, родная, обо мне и моих, как ты говоришь, приоритетах. — Он быстро поцеловал ее и помог сесть в седло. — А теперь, — сказал он, вскочив на свою лошадь, — благодаря тебе я точно знаю, чего хочу.
Тесс озадаченно посмотрела на него. Он нравился ей таким беззаботным, каким раньше она видела его только мгновениями.
Когда они подъехали к дому дока Натана и дети выбежали встречать их, Тесс заметила в руках Сисси небольшой розовый пушистый сверток. Тесс крепко прижала обеих девочек к себе, словно боясь потерять их. Она и Джозеф были насквозь пропитаны грязью и пылю и устали, и Алис Натан настояла, чтобы после обильного обеда они остались ночевать.
Позже Тесс уложила девочек спать, и после затянувшихся пожеланий спокойной ночи Джозеф пошел на задний двор выкупаться в ручье, а она поднялась по лестнице на второй этаж, где ее ждала горячая ванна, приготовленная доброй Алис Натан. Она провела в деревянном корыте целую вечность, чтобы смыть с себя дорожную пыль. Затем, расчесывая влажные волосы, заметила удивительную женщину, которая смотрела на нее из зеркала, и была немало поражена, узнав в ней себя. Тесс явно изменилась. И дело заключалось не только в том, что на носу стало больше веснушек и что кожа покрылась золотистым загаром. Голубые глаза, смотревшие из зеркала, лучились жизнью, любовью и знанием чего-то, ранее недоступного для нее.
