— Рассказывают, у Джинджер Роджерс было такое тяжелое платье, украшенное бисером, что во время танцев она до крови расцарапала ноги.
— Ой!
— Блестки на платье — это еще ничего, только шуршат, — улыбнулся Борис, раздавая нам украшения — два бриллиантовых браслета на одну руку и три на другую. — Повернитесь, я застегну ожерелья.
Снова бриллианты, окруженные рубинами. Мы расправили ожерелья.
— Клипсы, — продолжил он.
Я почувствовала, как на мочках захлопнулись металлические замки клипсов, каждая величиной с бутылочное горлышко.
— Привыкнете, — утешил Борис, почувствовав, что мне больно. Потом он взял руку Зои и надел кольцо с рубином, выглядело это так, словно он — ее любящий жених.
— И последний штрих…
Он дал нам по красной шляпке с блестками, украшенной белыми перьями, закрепив их на наших макушках шпилькой.
В его глазах сияла гордость.
— Готовы посмотреть на себя?
Зои схватила меня за руку и сильно сжала, а потом кивнула.
— Для начала закроем глазки! — велел он, подводя нас к зеркалу в полный рост. — Теперь открываем!
Мне было немного сложно выполнить его приказ, так как накладные ресницы перепутались, и я еще некоторое время стояла с сомкнутыми веками, но мне было слышно, как Зои едва не задохнулась от восторга. Борис поспешил мне на помощь и аккуратно открыл мне глаза. Сначала со мной случилась истерика при виде этой блистательной женщины-вамп, только потом я повернулась и залюбовалась моими новыми формами, увы, мне не свойственными!
— Мы смотримся как суперженщины! — захихикала Зои, поглаживая свои груди, ставшие еще больше.
— Сирены! — поправил Борис. — Перед вами теперь ни один мужчина не устоит!
Он прав. Казалось, платья сами по себе несут сильнейший заряд сексуальности, требуя, чтобы владелица вела себя женственно. Я поняла, что как-то сама собой распрямила спину, выставила вперед коленку и соблазнительно положила на свои бедра руки, мол, подойди, красавчик, и я буду твоя. Как жаль, что Элиот сейчас меня не видит. Шок от увиденного смог бы пошатнуть ту стену, которая существует в его мозгу и не дает ему влюбиться в меня.
— Посмотри на себя со светлыми волосами! — воскликнула я, отрывая глаза от себя любимой и вытаращив глаза на Зои, которую с трудом можно было узнать.
— А ты на себя с пышной прической! — Зои вертела головой в восторге от моих волос.
— Мне нравится! — Я аккуратно дотронулась до валика из волос. К моему удивлению, на ощупь это все равно были волосы, несмотря на количество лака, которое было на них вылито. — Мы выглядим роскошно!
— Жаль, что нельзя всегда так ходить! — вздохнула Зои, рассматривая поближе свою родинку.
— Возможно, это лучшее мое творение, — произнес Борис с удовлетворением. — Хотя на прошлой неделе я сделал просто волшебную Лиз Херли!
— Боже! Я и не знала, что женщинам она нравится настолько, чтобы перевоплощаться в нее, — вслух размышляла я.
— О нет, дорогая моя, это был мужчина. Из мужчин получается самая лучшая Лиз Херли, и еще Селин Дион.
— Ты просто гений! — Зои оставила на его щеке великолепный отпечаток своих алых губок.
Он посмотрел на нее влюбленными глазами.
— В вас есть что-то особенное, леди!
— Я знаю, вы не позволяете снимать на собственный фотоаппарат, но, может, нам можно сделать одну фотографию вместе с тобой? — попросила я.
— Разве я могу хоть в чем-то вам отказать? — Борис слегка поклонился.
Я порылась в сумке, вывалив на прилавок все ее содержимое: карту, косметические салфетки, косметику, чеки, билет на самолет, сережку, которую я потеряла сто лет назад, наполовину съеденную конфетку «Тутси роллз», шпатель, который шел в комплекте с кремом для депиляции (что он тут делает?).
— Он должен быть где-то тут… Ага! — Я схватила мою верную одноразовую камеру.
Мы стали по кучнее, а Борис учил меня:
— «Сыр» мы говорить не будем, лучше скажи «секс»!
Я заталкивала все свои причиндалы в сумку, а Зои все еще витала где-то в своих мечтах.
— Это то, чего я хотела. Почувствовать себя кинозвездой. Хоть раз.
Я остановилась и посмотрела на нее, почувствовала, как меня вновь переполняют эмоции, мои глаза просто светились от любви к Зои, это стоит того, когда ты видишь твоих друзей абсолютно счастливыми.
— Камера готова! — сообщил Борис.
И сейчас мы увековечим этот чудесный момент на кинопленке!
— Простите, мисс Расселл! — Борис поднял палец, когда мы приняли позу на фоне голубого экрана.
Я выгнула бровку, как настоящая дива.
— Не ваш ли это билет на самолет?
— Господи! — Я вздохнула с облегчением, когда подскочила к Борису и взяла листок бумаги. Ведь я с легкостью могла потерять его. Я проверила, что написано в билете, и стала читать вслух: — Мисс Лара Ричарде, вылет из Лос-Анджелеса, прибытие в аэропорт национального парка Йосемити. Ага, это я. Собираюсь увидеть любимого мужчину. Только он, я и дикая природа.
Внезапно я похолодела. Мои глаза остановились на времени отправления.
— О нет! — в ужасе крикнула я.
— Что? — взвизгнула Зои.
— Который сейчас час? — спросила я, пытаясь сохранить спокойствие, несмотря на ощущение, что меня засасывают зыбучие пески.
— Четыре.
— О нет! Нет! — Под макияжем я стала утонченно-бледной, как Кейт Бланшетт.
— Что такое, Лара?
— Мой самолет вылетает через час!
— Нет, ты же сказала — в семь часов вечера… — Зои заглянула мне через плечо. Я сначала наблюдала, как на лице Зои отразилось понимание, а потом на смену пришел страх. — О черт!
— Я увидела цифру семь, а это было семнадцать, думала… — Я покачала головой, меня сбило с толку двадцатичетырехчасовое время.
Я перевела дыхание, а мой мозг в бешеном темпе просчитывал, что же делать. Знаю, Элен сказала, что сегодня это последний рейс, но, может, можно полететь другой авиакомпанией. Или это идет вразрез с правилами клуба «Калифорния»? Или возьму напрокат машину, тогда, может, никто и не узнает? Но ехать-то шесть часов. Господи, какой кошмар… О, Элиот! Ускользает от меня еще больше…
— Ты уже собрала вещи? — Борис прервал мои пессимистичные мысли.
— Да, чемодан в багажнике, — вздохнула я. Что толку.
— Ты все еще можешь успеть!
— Что? — я не поверила своим глазам.
Элен сказала, что мне час ехать до аэропорта, и приехать на регистрацию нужно за час до вылета, так что, несмотря на реплику Бориса, который, наверное, думал, что у нас волшебная машина, нет ни малейшего шанса.
