не думает о коварных замыслах подруг и которому так давно хочется стать взрослым. Поцелуи длились до той поры, пока третья залезла к нему в брюки и прокричала победно: – «Встал!» Я готова была от стыда сгореть, а им было весело. Вся беда была в том, что они знали: Женька никогда не поднимет руку на женщину. Он дрался с ребятами до крови, своей конечно, но дрался отчаянно.
Реакция у Сергея была однозначная.
– За такие вещи надо наказывать жестко. Мужик все сделал правильно. Чтобы его понять, надо представить, что тебя раздели догола перед классом, просто так, ради потехи. Тебе, жена, следует посетить бывший «дурдом». Я готов отвезти тебя сам на полчаса.
Предложенная Евгением терапия оказалась действительно шоковой. Ее появления не ожидал никто. Появись она со старым лицом, все бы все равно удивились. Удивились бы ее смелости. Но она появилась в новом образе, который не мог предположить, ни кто. Платье по фигуре, туфли на высоком каблуке, красивая коса и счастливое лицо. Образ десятилетней давности ни как не вязался с нынешним. Кристина видела на их лицах и зависть, и удивление, и восхищение, и неподдельный интерес, и любопытство. Ее засыпали вопросами, делали комплименты и старались не вспоминать былое. Она поздравила Галину Сергеевну и просто сказала:
– Ребята, я ненадолго. Меня машина внизу ждет, а дома сын маленький, так что извините. Замужем, работаю в роддоме, приму роды по знакомству, окончила университет, живу за городом. Вот коротко и все. Я в городе встретила Водянова. Это он рассказал о сегодняшней встрече и просил передать приветы всем.
– Спасибо, Сережа, – сказала она, садясь в машину. – Это была маленькая бомба с парализующим газом.
– Скажешь спасибо своему Женьке.
Кристине после слов мужа, пришла в голову идея встретиться с Водяновым, но не для разговоров о реакции одноклассников на ее появление. В последнее время она чувствовала в доме какое-то напряжение, когда семья собиралась в выходной. Что-то всех тревожило, а мужчины что-то не договаривали. Где и кем работает Женька, она не знала, но очень надеялась на его аналитический ум, интуицию и умение просчитывать и, позвонив ему по телефону, договорилась с ним о встрече в кафе.
– У меня к тебе непростой разговор, поэтому время выбери сам, чтобы не спешить. Мне не столько нужна помощь, сколько твой совет, совет математика с ясной головой.
Они встретились уже во вторник в том же кафе, за столом, где обычно сидела Кристина. Она рассказала Евгению о происшествии годичной давности, о возможных его причинах, о неутешительных результатах расследования, которые были ей известны от Сергея, и теперь очень ждала от него совета.
– Я боюсь. Боюсь за себя, за семью. Когда и в каком месте рванет? Что предпримут в очередной раз?
– Ты можешь устроить мне встречу со своим мужем? – спросил Евгений. – Для того чтобы дать тебе совет, мне нужна информация, много информации и касаться она будет фирмы, со всеми ее потрохами. Звони ему, я попробую поговорить с ним.
Сергей приехал минут через тридцать и был очень удивлен спутником жены. Кристина познакомила их, и Сергей успокоился. Разговор двух мужчин длился минут тридцать. Евгений ушел, попрощавшись с Сергеем за руку, а Кристине, поцеловав руку.
– Крис, как тебя угораздило позвонить ему? – спросил Сергей жену. – Будешь пару дней пить свой кофе в его обществе.
– Ты сам сказал: «Скажешь спасибо своему Женьке», я и сказала. Потом напросилась на встречу. Я не знала, где он работает, кем, просто рассказала, что с нами произошло, и попросила совета. Пригласить тебя сюда, была его идея. Что он тебе посоветовал?
– Много чего толкового. Я посоветуюсь с отцом, Андреем, Олегом, а главное с Немцовым, и только после этого приму свое решение. Сегодня у нас дома заседание большой пятерки. Ты не волнуйся, твой Женька правильный мужик, он не навредит нам, а помочь сможет. Он хороший компьютерщик и аналитик, а это важно. Думаю, совместно с отделом Немцова, они справятся.
Уже через два дня, в съемной скромной квартире, снятой для Евгения, он «просеивал через сито» поименно держателей акций строительной компании МирСтрой, исключив семью Мироновых. К выходному появились первые результаты, с которыми он приехал в дом Мироновых, где собралась вся большая семья. Мужчины собрались в кабинете, а женщины и дети в гостиной.
– У вас с Олегом все в порядке? – спросила Кристина у жены Олега Алины, заметив изменения в настроении молодой женщины.
– С Олегом у нас все нормально. Мне не нравится настроение отца. Я заезжала к ним вчера. Какой-то он стал раздражительный, хмурый, дерганый. Интересуется, о чем говорят в доме, чего раньше не делал. Олег предупредил меня о том, чтобы я молчала о разговорах здесь между ними, но я сама не дура. Отец виноват в том, что произошло в прошлом году?
– Не знаю. Но я уверена в том, что это может, повторится.
– Я могу чем-то помочь? Я не хочу потерять Олега. Отец мне не родной, он мой отчим. Женился на моей маме, когда мне было 16. Через год от передозировки умер его сын. Он не особо горевал о нем и с внуком не общается. Антону сейчас 6 лет и живут они с Лизой в нашей с мамой старой квартире. Мама помогает им тайно от отца. А ведь это он познакомил меня с Олегом, хотя я этого не очень хотела. Мы были немного знакомы, и я была не в восторге от его образа жизни. Узнав его ближе, я влюбилась.
– Понадобится твоя помощь, Олег тебе скажет. Они должны во всем разобраться. Тебе рано волноваться, дождемся результатов. Жить в ожидании неприятностей очень трудно.
Помощь Алины понадобилась. Действуя по принципу «лучше сделать и пожалеть», в квартире ее отчима Канаева установили камеры и не ошиблись. Через три дня отследив его перемещения, прослушав переговоры, вычислили и взяли с помощью полиции исполнителя очередного заказа. Теперь, ему следовало этот заказ, для достоверности, «исполнить». Машина взорвалась вечером в пятницу по дороге из города в поселок. В местных новостях и полицейских сводках прошла информация о четырех погибших, тела которых уже опознаны. Узнав эту новость из первых уст, Канаев ехал поздно вечером в дом Миронова, который потерял разом трех сыновей, выразить соболезнования по-родственному.
– Ты как, Александр Николаевич? – спросил он, заходя в кабинет. – Женщины дома?
– Где же им еще быть? Три вдовы разом. Тебе собственную дочь не жаль? – спросил Миронов, наливая коньяк в стакан.
– Ты о чем? Алина мне падчерица. Я ее насильно замуж
