— Значит, вот как! Майк, мы уходим.
Бедный Майк был совершенно сбит с толку, настолько быстро развивались события, однако Кэрол не собиралась обращать внимание на его эмоции. Сверкнув на прощание своим ожерельем, она метнула на Саймона уничтожающий взгляд и ехидно заявила:
— Молодой человек, я не знаю, о чем вы говорите.
— Я тоже так думаю, — ответил Саймон и, доверительно понизив голос, прибавил: — Очевидно, Ричард унаследовал свои выдающиеся умственные способности не от вас.
Ник хотел зааплодировать, но передумал. Вместо этого он подошел к Алекс и обнял ее за плечи. Она с благодарностью посмотрела на него. Ей казалось, они попали в грозу и скоро над их головами разразится гром, но в последнюю минуту перед бурей было так хорошо почувствовать тепло его рук, знакомый запах его кожи… Кэрол остолбенела. Немигающим взглядом уставившись на Саймона, она лихорадочно подыскивала слова, которыми можно было бы достойно ответить на последнее, самое страшное оскорбление.
— Мама, пожалуйста, не надо! Саймон не это имел в виду. Саймон, попроси у нее прощения.
Ричард умиротворяюще взял мать за руку. Алекс крепче прижалась к Нику. Кэрол хватала ртом воздух, пытаясь придумать что-нибудь, чтобы достойно ответить на оскорбление. Ну ничего, им не придется долго ждать, она еще всем покажет…
Решив во что бы то ни стало спасти хотя бы двоих присутствующих от унижения, Саймон нетерпеливо посмотрел на Кэрол и сказал:
— Давайте, катитесь! Если собрались уходить — уходите. И кстати, я совершенно не намерен просить прощения. Я сказал то, что сказал. До последнего слога. Можете написать это у себя на лбу.
— Спокойнее, спокойнее!
Возглас Майка явно запоздал. Ник и Алекс с возрастающей тревогой наблюдали, как Кэрол все сильнее бледнела. На ее лице не осталось ни кровинки, даже губы посинели и сжались так, что, казалось, совсем исчезли. Не в силах вымолвить ни слова, она схватила сумку и почти силой выдернула Майка из-за стола. Ричард засуетился вокруг нее, но Кэрол была неумолима. Она стремительно двинулась к выходу, таща на буксире Майка, а Ричард все бежал за ними и уверял, что Саймон погорячился и не вполне понимает, о чем говорит.
— Никогда еще не понимал своих слов так ясно, — проворчал Саймон, бесстрастно глядя вслед удаляющемуся трио.
Когда они исчезли из виду, он поднял бокал и, пробормотав «скатертью дорожка», с удовольствием выпил. Алекс ошарашенно оглядела опустевший стол, не зная, что ей делать — плакать, смеяться или бежать за Ричардом.
— Прости, дорогая. Я испортил тебе вечер. Но должен же был кто-нибудь сказать этой старой мегере, чтобы не совала нос не в свое дело.
В голосе Саймона звучало искреннее раскаяние, но Алекс не была уверена, что ей есть что прощать. Напротив, у нее было ощущение, что она в долгу перед ним и Ником. Подозвав одного из снующих туда-сюда официантов, она заказала всем виски.
— Что ж, предлагаю закрыть эту историю. Чем скорее я забуду этот вечер, тем лучше для меня.
— Чем скорее ты забудешь этого придурка, тем лучше для тебя.
Ник окончательно потерял самообладание, но, как ни странно, Алекс только посмотрела на него укоризненно и ничего не ответила.
— Посмотрите-ка, кто к нам идет! Мамина гордость! Привет, Ричард, сынок! Хочешь промочить горло?
Однако актерский запал Саймона пропал даром. Ричард был слишком разъярен, чтобы вникать в такие тонкости, как сарказм.
— Ну что, доволен?
Возвышаясь над Саймоном во все свои пять футов и тринадцать с половиной дюймов, Ричард мог служить иллюстрацией к учебнику по генетике. Это была плоть от плоти Кэрол, упакованная в рубашку от Томаса Пинка. Он так и не простил Саймону ту сцену у реки и теперь весь свой гнев — возможно, несправедливый, но неистовый — направил против него. Саймон, однако, оказался совершенно нечувствителен к его негодующим интонациям.
— Доволен — не то слово. Мне почему-то не понравилось быть объектом умозаключений нашей неподражаемой Кэрол. Твоя мать всегда так глубокомысленна в своих высказываниях?
— По крайней мере настолько, чтобы отличить нормального человека от старого педераста.
Ник и Алекс ахнули от возмущения, но Саймон только улыбнулся:
— Лучше уж быть голубым, чем самонадеянной задницей, воображающей, что можно купить положение в обществе за деньги. А насчет старости — это ты погорячился. У меня по крайней мере еще растут волосы.
Ричард вспыхнул от намека на свою намечавшуюся лысину, но не стал развивать эту тему. Метнув на Саймона яростный взгляд, он протянул руку Алекс:
— Вставай. Мы уходим.
Похоже, сегодня вечером это был коронный номер. Но Алекс была сыта по горло.
— Ты — пожалуйста. А я остаюсь.
Такой неожиданный демарш на секунду смутил Ричарда. Но только на секунду.
— Ты пойдешь со мной — или…
— Или что?
Она насмешливо посмотрела на него. Наконец-то она чувствовала себя на высоте. Ник и Саймон смотрели на нее в полном восхищении.
— Иди домой, Ричард. Если честно, с меня на сегодня хватит.
Решив, что в этой ситуации лучше всего действовать с позиции морального превосходства, Ричард посмотрел на них, словно учительница младших классов на провинившихся учеников:
— Ну что ж, думаю, все довольны. Вечер стал полной катастрофой. Представляю, во что превратится сама свадьба, если вы будете продолжать в том же духе.
— А свадьбы не будет.
Если бы в течение их совместной жизни Ричард потрудился получше узнать Алекс, он бы понял: сейчас она говорит серьезно. Но он принял эти слова за очередную вспышку ее слишком горячего темперамента.
— Алекс, ради Бога, возьми себя в руки. Я устал от твоего вечного ребячества. Слушай, пойдем домой, а когда ты успокоишься, мы обсудим это, как полагается взрослым людям.
— А я и сейчас спокойна. Абсолютно спокойна. И никуда с тобой не пойду.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. На лице Алекс была написана все та же решимость, и Ричард не на шутку испугался. Он снова заговорил, на этот раз более мягко:
— Ладно, солнышко, пойдем. Хватит дурачиться. Поехали домой.
— Нет.
Алекс закусила удила, и теперь перевес был на ее стороне. Саймон и Ник затихли, безмолвно созерцая эту сцену. Саймон делал ставку на Алекс. Если ее вывести из себя, она не знает удержу. А сейчас она взяла хороший старт. Он получал почти физическое наслаждение, наблюдая, как самодовольный ублюдок Ричард начинает лебезить перед ней.
— Алекс, пожалуйста, не надо. Слушай, ты устала, у нас был трудный вечер…
— Ничего подобного, я только начинаю веселиться. Саймон, Ник, еще виски? — И, с вызовом посмотрев на Ричарда, она красноречиво показала официанту на пустой стакан.
