Нед решил, что идея и впрямь неплохая, и так об этом и сказал.
Но Эмма придерживалась другого мнения. Вместо того чтобы снова сесть, она вцепилась пальцами в спинку стула и посмотрела на своих сообщников.
— Я не верю, что это сработает. Джон — парень ушлый.
Нед помотал головой, пытаясь стряхнуть охватившую его усталость. Все его грандиозные планы: женитьба на Эмме, покупка ранчо — оказались под угрозой, так как напрямую зависели от этих денег. Между тем Эмма, похоже, этого не понимала.
— Идея прекрасная. Думаю, нам не составит труда убедить его, что мы женаты, — сказал он дрогнувшим от отчаяния голосом. — В конце концов, он все равно узнает, что ты его надула. Так что лучше уехать из Налгитаса с деньгами, нежели с пустым карманом.
Эмма прикрыла глаза, и Нед спросил себя, уж не собирается ли она спать стоя. Ему оставалось только удивляться, что Эмма, пребывая в состоянии крайнего утомления, позволила себе пить виски. Его лично от подобной комбинации сразу бы бросило в сон. Эмма, однако, нашла в себе силы, чтобы сказать еще несколько слов.
— Я изнурена до крайности, а потому не в состоянии нормально мыслить. Позвольте мне обдумать этот: вопрос утром.
— В любом случае ты ничего не теряешь, — сказала ей Эдди.
Но Эмма, так и не прибавив больше ни слова, повернулась и направилась в свою спальню.
Когда дверь за Эммой захлопнулась, Эдди снова вооружилась бутылкой и налила виски сначала в свой стакан, а потом в стакан Уэлкам. Неду она виски не предложила. Она даже не подняла на него глаза, когда он повернулся и побрел к задней двери. Когда Нед вышел из дома и глянул напоследок в кухонное окно, Эдди и Уэлкам, низко склонив над столом головы, о чем-то беседовали. При этом каштановые кудряшки Эдди почти соприкасались с красным головным платком Уэлкам. Нед услышал, как Эдди, передразнивая Эмму, сказала:
— «Я изнурена до крайности… Позвольте мне обдумать этот вопрос утром…» Что ж, пусть думает. Но если она не придет ни к какому решению, мы сами все за нее решим.
* * *
Когда на следующее утро Нед вышел из сарая, то увидел Уэлкам, которая, снимая с веревки белье, с пеной у рта что-то втолковывала Эмме. Нед первым делом подумал, что Эмма осталась тверда в своем решении оставить Налгитас еще до приезда брата. Это сильно его огорчило, поскольку Эмма собиралась покинуть не только город, но и его, Неда, тоже. Однако в следующую минуту он понял, что Уэлкам говорит с Эммой о нем.
— Будете с этим беспутным в лунную ночь по горам скакать — никакого путного дела не сделаете, — сказала Уэлкам. — Забыли уже небось, какие такие бывают у леди путные дела? — Нед, признаться, мало что вынес из этого высокоумного изречения и был не прочь послушать Уэлкам еще немного, чтобы понять, к чему она клонит, но негритянка, услышав его шаги, замолчала.
— Ты о чем это тут поешь, а? — поинтересовался Нед.
Уэлкам фыркнула.
— О том, значит, что мисс Эдди по твоей милости вся исстрадалась и истомилась.
— Этого просто не может быть, — ответил Нед.
Эдди беспокоилась об успехе затеваемых им предприятий ничуть не больше, нежели он о процветании ее заведения. Возможно, впрочем, Уэлкам имела в виду кое-что другое. К примеру, Эдди и Уэлкам вполне могли догадаться о природе чувств, которые он питал к Эмме. Впрочем, Нед очень надеялся, что этого пока не произошло. Чем позже они обо всем узнают, тем лучше. Лишние сложности Неду были ни к чему.
Нед попытался себе представить, что он скажет Эдди, когда придется все объяснить, но ничего стоящего ему в голову не приходило. Они с Эдди прошли вместе большой путь, их многое связывало, и все же они оба знали, что это когда-нибудь кончится. С самого начала они сошлись на том, что не станут друг от друга ничего требовать и заявлять друг на друга права. Эдди, во всяком случае, никогда не доставала его разговорами о женитьбе; возможно, именно по этой причине им было так легко между собой ладить. За все время их знакомства Нед не изменил своего мнения относительно невозможности их брака и искренне полагал, что она придерживается такой же точки зрения. Но Эдди ему нравилась, и обижать ее ему не хотелось. По этой причине он считал, что с его стороны разумнее всего помалкивать и оттягивать момент объяснения как можно дольше.
Уэлкам посмотрела на Неда с неодобрением — она была с ним явно не согласна. Нед проигнорировал ее взгляд, повернулся к Эмме и тепло улыбнулся.
— Ну так как, ты станешь моей женой?
У Эммы от удивления расширились глаза и задрожали руки. Нед готов был дать себе пинка за допущенную, пусть и невольно, бестактность. Эмма-то подумала, что он возвращается к сделанному ей прежде предложению, в то время как он всего лишь хотел узнать, согласна ли она сыграть роль его супруги во время визита ее брата.
— Ненадолго, на день-два, — торопливо добавил он. — Пока Джон не уедет.
— Джон вполне может решить, что ты недостаточно для нее хорош, — вмешалась Уэлкам.
— Вообще-то, я не так уж плох и вполне гожусь в мужья, — запротестовал Нед.
Эмма не обратила внимания на слова Уэлкам и обратилась к Неду:
— Я всесторонне обдумала этот вопрос и пришла к выводу, что терять мне и впрямь нечего. Это мой единственный шанс заполучить деньги, и если для этого мне необходимо обзавестись мужем — что ж, значит, так тому и быть. Уэлкам это хорошо придумала. К тому же мне доставит большое удовольствие созерцать на лице брата удивление по поводу того, что его неудачливой сестре удалось отхватить себе в мужья такого красавца.
Нед явно смутился и, чтобы скрыть неловкость, отошел к своему сараю, где присел в густой тени под навесом.
— За эти годы мне тоже пришлось немного приобщиться к актерскому ремеслу, так что я тебя не подведу.
Эмма, высмотрев в тени его смущенное лицо, улыбнулась, давая ему понять, что нисколько в его способностях не сомневается.
— Приезд Джона — серьезная помеха нашей затее. Впрочем, одно я знаю совершенно точно: каковы бы ни были его сомнения по поводу мотивов твоих поступков, в том, что ты мой муж, он не усомнится. Джон почитает себя великим знатоком человеческой натуры, и тебе необходимо сконцентрироваться на том, чтобы произвести на него наилучшее впечатление.
— Сделаем, — кивнул Нед.
— Моя же задача будет заключаться в том, чтобы убедить Джона в нежелательности посещения того земельного участка, о котором мы ему написали. Придется сказать, что его владелец — человек исключительно осторожный и жадный, а потому любопытство, проявленное третьим лицом к его собственности, может подвигнуть его на то, чтобы взвинтить цену. Джон способен на это клюнуть, поскольку сам жаден до чрезвычайности и сам бы так поступил на месте владельца.
