Обняв девочку за плечи, она протянула ей пласт рыбы на кинжале, и та осторожно и скромно отщипнула кусочек, боясь даже посмотреть на Солнцеславу.
– Хм… Я прошу прощения, госпожа, – между тем молвила та. – И вправду, не подумав брякнула.
Поклонившись, она отошла, дабы более не смущать своим присутствием нахохлившуюся и настороженную Зденку.
– Не бойся, я не позволю никому тебя обидеть, – шепнула Светолика. – Не обращай внимания… Мы тут уже целую седмицу не просыхаем, совсем распоясались. Я тоже по тебе соскучилась, моя козочка, но сейчас и правда… не лучшее время и место. Уж не обижайся… От таких гулянок тебе лучше держаться подальше.
– Мне уйти? – подобравшись и потемнев лицом, спросила Зденка.
– Да, иди-ка домой, увидимся в другой раз… Хотя погоди, – княжна удержала за руку поднявшуюся и шагнувшую было прочь Зденку, а потом засмеялась смущённо и растерянно. – Сама не знаю… Не хочется тебя отпускать, хотя следовало бы.
– Угощайся, госпожа, – предложила вмиг повеселевшая Зденка, снова садясь подле княжны и ставя себе на колени корзинку. – С тобой я никого и ничего не боюсь.
Бросив в рот щепоть душистых ягод, Светолика чмокнула девочку в висок – туда, где под тонкой загорелой кожей щекотно билась голубая жилка. Поймав губами её биение и вдохнув запах травяного отвара от волос Зденки, она поплыла на волнах застарелого, многослойного хмеля, а девочка шепнула, доверчиво прильнув к её плечу:
– После того, как я увидела, как в тебя попала молния, меня уже ничто не сможет напугать. Но разве мы смешивали нашу кровь, чтобы ты называла меня сестрой, госпожа?
– Просто надо было как-то тебя оградить… от домыслов, – усмехнулась Светолика. – Но сделать это никогда не поздно.
Лезвие кинжала прорезало кожу, но боли княжна не почувствовала. Под сердцем урчала нежность при взгляде на изящный изгиб этих пушистых ресниц, на очертания маленького ушка с розовой мочкой, просвечивающей на солнце… Зденка последовала её примеру, порезав себе палец, и её лицо на краткий миг исказилось от боли, но она, закусив губку, даже не пискнула. Их пальцы соединились, и кровь смешалась липко и влажно, а в порезах стучал пульс.
– Ну вот, теперь мы с тобою породнились, – сказала Светолика. – Не зови меня госпожой, зови сестрицей.
Сквозь хмельную дрёму слипающихся ресниц она с усмешкой наблюдала, как осмелевшая Зденка щедро раздавала всем свою землянику, поднося корзинку то одной кошке, то другой, и те с улыбками принимали угощение. Только перед Солнцеславой Зденка сперва замешкалась, не решаясь к ней подойти, но потом всё же предложила ягод и ей.
– Ну вот, всё раздала, – усмехнулась советница, заглянув в почти опустевшую корзинку. – Домой-то что понесёшь?
– Ничего, себе я ещё наберу – благо, земляники в лесу много, – пролепетала девочка. – Бери, госпожа, угощайся…
Взяв себе горсть ягод, обладательница боевых шрамов поцеловала Зденку в щёчку, а та, смущённая, вернулась к Светолике.
– Ты Солнцеславы не бойся, – устало мурлыкнула княжна, обнимая плечи новоиспечённой сестрёнки и грея её в своих объятиях. – Тоскует она… Два года назад овдовела, а её младшая дочка – твоя ровесница.
Быстрокрылыми журавлями пролетели ещё несколько вёсен, превратив Зденку из нескладной девочки-подростка в милую большеглазую девушку, исполненную спокойной, чуть печальной, молчаливой красоты. Пепельно-русую косу толщиной в руку украшали вплетённые нити бисера, в ушах покачивались серёжки с алыми, как заря, лалами; на гуляньях она была тише воды, ниже травы – отмалчивалась где-нибудь в сторонке, плясать не любила. Озабоченные кошки-холостячки побаивались к ней приставать: все знали, что её названная сестра, княжна Светолика, горой за неё.
А Светолике не давали покоя сны о Реке Времён. Из всех виденных ею там вещей больше всего запала княжне в душу труба для дальнего видения, и она загорелась мыслью сделать её. Но где взять для неё стёкла? Княжна отправилась в путешествие в населённую узкоглазым народом Хину, откуда торговые гости привозили удивительные прозрачные кувшины и вазы, а также бумагу. Там она посетила стекловаренные мастерские и своими глазами наблюдала рождение изящнейших хрупких изделий, достойных украшать княжеские покои. Удалось ей и подсмотреть, как делается бумага, и по возвращении домой княжна озадачила заряславских мастериц новыми целями: научиться делать свою бумагу и своё стекло.
Это оказалось сложнее, чем башенные часы. Лишь через несколько лет упорного труда Светолика наконец получила в свои руки изогнутые стёкла с нужными свойствами, и сторожевую башню увенчала знаменитая подзорная труба – та самая, в которую Дарёна будет рассматривать черешневый сад и окрестный лесок.
Путешествуя по жарким странам с горячими песчаными пустынями и великолепными дворцами, Светолика пленилась роскошным и прихотливым, как закутанная в покрывало восточная девица, цветком – розой. Пышные, шелковисто-нежные бутоны цвели на колючих кустах, бросая своей неприступностью вызов пытливой княжне. Этот цветок был словно прихотливая женщина, сердце которой не так-то просто завоевать, и Светолика не устояла перед этими чарами и похитила предмет своей страсти, а попросту говоря – выкопала несколько кустов и посадила у себя в цветнике. Такое обращение с собой привередливая красавица сочла слишком грубым и начала чахнуть, сбросив все бутоны. Княжна была опечалена и озадачена. Разглядывая кусты и размышляя, что же им надо для благополучной жизни и обильного цветения, она вдруг услышала нежный, как воркование голубки, девичий голос:
– Не ладится что-то, сестрица? Может, я могу чем-то помочь?
Живо обернувшись, Светолика увидела скромницу Зденку, стоявшую в нескольких шагах от цветника и застенчиво теребившую кончик косы. Нежность властной волной сразу захлестнула сердце, и уже в следующее мгновение княжна кружила названную сестру на руках, а та осыпала всё вокруг серебристыми блёстками своего смеха.
– Будь они неладны, эти странствия! – воскликнула Светолика, поставив девушку на ноги и ласково сжав её пальчики. – Как же долго я тебя не видела! Какая ты стала…
Слова вдруг иссякли, утонув в тёплой, вопросительной глубине зрачков Зденки. «Какая ты красивая», – хотела Светолика сказать, но осеклась. Уместно ли это? Позволительно ли пожирать девушку, клятвенно смешавшую с ней свою кровь, совсем не сестринским взглядом? Как бы то ни было, Зденка расцвела, и хоть её неброскую красу нельзя было сравнить с ярким великолепием розы, но нежное очарование скромного, проникновенно-душистого ландыша вполне подходило для описания её набравшей полную силу девичьей прелести.
