— Нет, завтра я должна идти на работу. Кроме того, — добавила Фиби, — ты ведь проводишь выходные дни с папой:
— Да-а-а, — ответила Тара, — но он не будет возражать, если ты придешь.
— Я думаю, будет, — сказала Фиби. — Как, впрочем, и я. — А теперь ложись, я накрою тебя одеялом.
Тара послушалась.
— Ты говоришь, как няня.
Фиби наклонилась и быстро поцеловала девочку в розовую щечку.
Тихо прикрыв за собой дверь, она спустилась на этаж ниже. Комнаты были закрыты, но Фиби помнила, как они выглядели. Особенно одна из них. С огромной кроватью с пологом. На которой ее предали…
Она снова услышала голоса из прошлого:
— Эта кровать как кровавый алтарь.
И манерно-ленивый ответ Тони:
— Давайте принесем невинную жертву.
Она дрожала, пытаясь вычеркнуть из памяти этот голос и воспоминания о губах, целующих ее, руках, медленно раздевающих, ласкающих ее тело…
— Что случилось? — Резкий вопрос Доминика Эштона прервал ее воспоминания, и Фиби поняла, что стоит как вкопанная у порога его спальни.
— У вас такой вид, словно вы увидели призрак.
— Нет, нет, все в порядке. Мне просто показалось, Тара зовет, — соврала Фиби.
— Сегодня я буду спать здесь на случай, если ей что-то понадобится.
Они спустились в холл.
— Вы были совершенно правы, — сказал Эштон. — Синди в больнице, и ее дружок тоже. Я только что звонил в бюро несчастных случаев в Весткомб. Они попали в аварию — очевидно, спешили за Тарой.
Фиби от изумления открыла рот.
— Они сильно пострадали?
— Порванные связки у него и поломанная ключица у нее. Могло быть гораздо хуже. Я заеду туда после того, как подвезу вас.
— Не будьте с ней слишком строги, пожалуйста. Она знает, что поступила неосмотрительно, и, конечно, страдает от этого…
Он подал ей пальто.
— Неужели у меня такой грозный вид?
Раздался звонок в дверь.
Брови Доминика Эштона от удивления поднялись вверх.
— В такой час? Кто бы это мог быть? — Он подошел к двери и открыл ее.
— Дорогой! — В дом величавой походкой вошла высокая блондинка в темно-красном плаще. — Мама с папой устраивают импровизированную вечеринку, — она по-девичьи звонко рассмеялась, — и они попросили прихватить тебя.
— Добрый вечер, Хейзл. Очень любезно с твоей стороны, но боюсь, сегодня я занят. У нас небольшой семейный кризис.
— О, дорогой! — Большие голубые глаза остановились на Фиби, беззастенчиво рассматривая ее. — Я пришла не в самый подходящий момент? Ты нанимаешь нового, сотрудника? Я могу подождать в машине.
— Нет, — ответил Доминик. — Это Фиби Грант. Она не работает у меня. Мисс Грант, разрешите представить вам Хейзл Синклер, она дочь моих соседей.
— Здравствуйте, — пробормотала Фиби.
Хейзл широко улыбнулась.
Когда обмен любезностями закончился, расспросы Хейзл продолжились:
— Ну, так что за проблема, мой милый? Могу я как-нибудь помочь?
— Сомневаюсь. Няня Тары совершила глупость и угодила в больницу.
— Ах, эти ужасные, несносные девицы! — Она яростно взмахнула руками. — Просто ума не приложу, как только с ними находят общий язык! Должна заметить, она всегда казалась мне довольно легкомысленной. Нужно найти женщину в годах, няню старых традиций, которая будет держать Тару в ежовых рукавицах.
— Ты полагаешь, ей именно это нужно? — мягко спросил Доминик.
— Это нужно всем маленьким девочкам, мой дорогой. — Хейзл шаловливо стукнула его по руке. — Особенно таким очаровашкам, как твоя Тара, которые легко могут обвести своего папочку вокруг пальца.
— Час назад или около того я полагал, что владею ситуацией, — произнес он, — пока не приехала мисс Грант и не открыла мне истинное положение вещей.
— Ах, неужели? — (Фиби вновь ощутила себя под прицелом внимательных глаз.) — Вы, наверное, из социальной службы?
— Нет. Я официантка в кафе-кондитерской «Клоувер» в Весткомбе.
— Понимаю. — Хейзл Синклер явно ничего не понимала. Она звонко расхохоталась. — Должна признать, я не знакома с этим заведением. Это что, одно из твоих излюбленных мест, Доминик? Звучит невероятно.
— Нет! Но Тара, очевидно, любит там бывать. — Он помолчал. — Не хочу показаться невежливым, Хейзл, но я только что собирался отвезти мисс Грант обратно в Весткомб, а потом заехать в больницу.
— Ну конечно. Мне тоже нужно идти, скоро начнут собираться гости. — Она ослепительно улыбнулась ему. — Если у тебя останется время, после благотворительных дел, загляни! Многие хотят поприветствовать тебя. Не будь отшельником!
— Ладно. — Он взял руку, которую она игриво протянула, и быстро поцеловал ее. — На следующей неделе я позвоню тебе, и мы пообедаем.
— Ловлю на слове, дорогой. — Она одарила менее лучезарной улыбкой Фиби. — Спокойной ночи, мисс… э?..
— Грант, — услужливо подсказала Фиби. — Кафе-кондитерская «Клоувер». Специализируемся на домашней выпечке.
Закрыв дверь за Хейзл, Доминик Эштон повернулся и бросил на Фиби ледяной взгляд.
— Вы совсем не так безобидны, как кажетесь, не так ли, мисс Грант?
— Не понимаю вас. — Фиби в ответ взглянула на него. — Возникли проблемы?
— Полагаю, да. Ну что, теперь поехали?
— Да, — ответила Фиби. И подумала: чем скорее, тем лучше.
Большая часть пути прошла в молчании. Доминик Эштон, казалось, погрузился в раздумья. А Фиби никак не могла придумать подходящую тему для разговора.
— Где именно в Весткомбе? — спросил он наконец, когда они уже подъезжали.
— Вы можете выбросить меня на Хай-стрит.
— Еще я могу выбросить вас в реку, — ледяным тоном заметил он. — Но так как я намерен довезти вас до самой двери, давайте прекратим эти уловки и назовите-ка мне ваш адрес. Это сэкономит время и нервы.
— Растон-стрит, двадцать девять, Хоторн-коттедж, — неохотно сказала Фиби.
Остановив наконец машину, Эштон вылез наружу и подошел к дверце с другой стороны.
— Сколько же в вас намешано странных противоречий!.. — сказал он, внимательно глядя на ее маленький дом.
— Прошу вас, не лишайте себя из-за этого сна, мистер Эштон! — ехидно оборвала она его, игнорируя протянутую руку.
— Напротив, — добродушно возразил он. — У меня такое предчувствие, что вы будете стоить мне многих бессонных ночей, мисс Грант.
Фиби, потрясенная, метнула на него гневный взгляд и гордо прошагала к воротам.
Открывая их, она услышала тихий, но отчетливый скрип входной двери.
— О, нет!
— Я разберусь! — Доминик Эштон быстро направился к едва видневшейся фигуре на крыльце.
